– Ну что, пойдем, – предложил он.

Она сжала губы и кивнула. Опа! 3:1. Наверняка, хотела предложить первая, чтобы показать, как она хочет поскорее от него отвязаться. Он опередил и, получается, хочет с ней общаться еще меньше.

Подойдя к дверям, он распахнул, пропуская ее вперед, и оглянулся на своего сменщика. Парень стоял, облокотившись на машину, и, приняв самую крутую позу, какую только видел в кино. Взгляд, впрочем, снова отвел.

«А ведь он меня боится!» – с удивлением подумал Максим, заходя следом за будущей бывшей женой.

Они зашли в просторный холл, и почти сразу к ним подошла работница загса.

– Здравствуйте, это я вам сейчас звонила, – сразу же начала Светлана. – Мы от Константина Дмитриевича.

Она протянула свою часть документов и посмотрела на Земцова. Тот, не поведя и бровью, отдал свои бумаги, и когда за работницей закрылась дверь конторы, присел на кожаный диван у стены. Зазноба, демонстративно не глядя на него, подошла к окну и застыла в эффектной позе. Как будто проверяла, не украли там ее нового спутника жизни.

Максим исподтишка рассмотрел ее получше. Строгий деловой костюм, поверх него бежевый осенний плащ, явно не из дешевых, обесцвеченные волосы, да еще и каре. А ведь у нее был красивый каштановый цвет. Довершали картину глупости и безвкусицы вызывающий макияж и огромные, в пол-лица, дымчатые очки. В пасмурную погоду они казались просто клоунскими. Света сильно изменилась, и не в лучшую сторону. Стала похожа на размалеванную куклу. От той, прежней, веселой официантки, с которой он познакомился в командировке, остался, кажется только голос. Совершенно другой, чужой и холодный человек стоял сейчас у окна и всматривался в серость улицы.

Максиму внезапно стало тоскливо. Он провел ладонью по лицу, стирая грусть, мысленно встряхнулся. Молодой был, неопытный. Рога у него, как оказалось, выросли в первую же командировку. А после третьей он и вовсе вернулся в пустую квартиру. Кое-как разыскав жену, Максим выслушал о себе такое, о чем, и помыслить не мог, по большей части, конечно, высосанное из пальца.

Своего принца Светлана искала больше года, а найдя, тянуть с разводом не стала. Благодаря связям будущего свекра, их сейчас разводили без очереди, ожидания и пошлины. При этом зазноба не забыла указать Максиму на свое благородство. Она ведь не отсудила у него половину имущества. Поразительно! Мягкая и пушистая принцесса в глазах нового кавалера оказалась еще и не меркантильной. В общем, всем было хорошо, и только Земцов чувствовал себя оплеванным. Первое время. Относясь к этому философски, он простил Свету, себе всю ситуацию записал в бесценный опыт. Но позволил себе позлить ее напоследок.

Наконец, регистраторша вернулась из конторки и отдала документы. Светлана забрала свой экземпляр свидетельства, попрощалась с ней и, мельком взглянув на Земцова, вышла. Он аккуратно убрал документы в папку и не спеша вышел следом.

На улице начался дождь, несильный, частый и неприятный. Порывы ветра швыряли мелкие капли, казалось со всех сторон. «Властелин колец» спрятался от непогоды в машину и курил с независимым видом, приоткрыв окно. На крыльце стояла уже бывшая жена и тоже чиркала зажигалкой, пытаясь закурить. Максим еле заметно поморщился. Он запрещал ей курить в свое время. А сейчас получалось, что новому ухажеру еще и плевать на ее здоровье. Ладно, это уже не его дело. Зазноба, наконец, затянувшись, что-то буркнула ему на прощанье и пошла к машине. Земцов подошел к обочине и помахал вслед влившемуся в поток автомобилю платком, взятым дома. Он знал, что Светка будет смотреть в заднее зеркало и увидит.

И ранней порой мелькнет за кормой

Знакомый платок голубой…

Максим сидел за столиком в небольшом кафе и смотрел в окно. Дождь лил, не переставая уже несколько часов. Он, то усиливался, то почти иссякал, но снова находил ресурсы воды и продолжался. Идти домой не хотелось. Земцов вздохнул, отпил кофе и достал казенный бланк свидетельства. Первым делом после загса он купил для него строгую рамку, решив повесить над рабочим столом дома. Так сказать, чтобы помнить об ошибках молодости.

Он вспомнил взгляд Светкиного нового жениха. Смесь любопытства, брезгливости и страха. Наверно, она наплела про Максима с три короба, а наивный пацан все принял за чистую монету. Он еще не знает, что в ее случае все услышанное надо делить на три, а то и на четыре. А что сама Света знала о Максиме? Что журналист, служил, а затем работал военкором в Чечне. В общих чертах. И все. Она никогда ни во что не вникала. Единственными ее интересами были тусовки в клубах и новые шмотки.

Максим хмыкнул. Первое время она страшно боялась, когда он подскакивал ночью в холодном поту или сваливался с кровати и откатывался к стене комнаты. А когда открывал глаза и убеждался, что граната не залетела в комнату, видел ее сонное, злое и безразличное лицо. «Мда, как часто мы начинаем анализировать по прошествии большого времени, когда что-то вернуть, или восстановить уже не получится», – думал Земцов.

От лирических мыслей его отвлек новый посетитель кафе. Это был мужчина, среднего роста, в темном длинном пальто, на котором Максим заметил, не хватало пуговиц. Он вошел быстрыми, резкими, отрывистыми движениями, как будто первый раз в жизни куда-то торопился. Одну руку он держал под плащом и что-то держал в ней. Максим напрягся и быстро оглядел небольшой зал. Народу хватало, так что вытащи мужчина пистолет, паника поднимется нешуточная. Он уже прикидывал, как половчее метнуть стул, если начнется свистопляска, когда незнакомец снял плащ. На его плече, вместо кобуры, висела небольшая барсетка. Она удивительно не вязалась с обликом нового посетителя. Земцов не слышал, чтобы кто-то когда-то носил ствол в барсетке – неудобно. Да и мужчина не предпринимал никаких агрессивных действий. Он подошел к стойке и что-то сказал бармену. Тот кивнул и поставил перед мужчиной стакан, который наполнил водкой. Мужчина залпом опрокинул его, кивнул бармену на стакан, мол, давай еще, и скрылся в маленьком коридорчике, ведущем в туалет. Не было его достаточно долго, а когда он вернулся, Земцов обратил внимание, что края штанин серых брюк и строгие туфли мужчины полностью сырые. Такое ощущение, что тот по дороге сюда перемерил все лужи на глубину. Плащ мужчина держал в руках. Он взял стакан со стойки, оглядел зал и занял столик возле Максима. Когда он сел и положил руки на стол, Земцов обратил внимание, как сильно они дрожат. Мужчина был явно чем-то встревожен. Он вертел, пока еще полный стакан в руках, словно, не решаясь из него пить. В полумраке кафе было не видно, но Максиму казалось, что незнакомец шевелит губами, произнося какой-то монолог или повторяя одну фразу. Вдруг он отставил стакан и застыл. Как-то очень уж резко ушел с себя. «Тяжелый день у человека», – подумал Земцов и повернулся к окну. Поток машин проносился мимо, серый пейзаж, подсвеченный огнями рекламы, навевал уныние. Максим решил завтра же купить билет и свалить из Москвы на ближайшем поезде. Пожалуй, даже, он не поскупится и выкупит все купе. Ехать до деревни родителей не долго, и переезд с относительным комфортом не должен влететь в копеечку.

Он уже собрался встать из-за стола, когда незнакомец встрепенулся и, отпив из стакана, закашлялся. За эту пару минут он, казалось, постарел на несколько лет. Максиму стало его жалко.

– Простите, вам нехорошо? Я могу помочь? – обратился он к незнакомцу.

Тот вздрогнул и, схватившись рукой за барсетку, посмотрел на Земцова. Взгляд у него был странный, а в полумраке еще и пугающий.

– Ничего уже не сделать, – сказал он, словно самому себе, глядя сквозь Максима.

Затем резко встал, подхватил плащ и снова направился к туалету. Пока Земцов размышлял над странной фразой, мужчина появился снова. Он был уже в плаще. Подойдя к стойке, незнакомец сунул руку во внутренний карман и достал бумажник. Огромный, потертый и старомодный. Странно, как он не выпирал из-под пиджака. Бросив на стойку пару купюр, мужчина почти бегом выскочил на улицу.