Тысячи раз (и, возможно, это даже не преувеличение: шестьдесят веков — не шутки) во время беседы он встречал немигающий и немного задумчивый взгляд золотых глаз, иногда чувствовал его из-за очков, и ему почему-то казалось, что мысли демона очень далеки от предмета обсуждения. А после неАрмагеддона Кроули вообще стал непредсказуемо засыпать, стоило Азирафаэлю отвернуться или отойти за чем-нибудь. Это было странно, но, вероятно, в тот день демоном было потрачено слишком много сил, и он всё никак не мог восстановиться. Это был знак доверия. По крайней мере, Азирафаэль объяснял это для себя так.
А Кроули решил просто не уходить из книжной лавки, пока ангел его не выгонит. Если выгонит. Он не хотел теперь даже на мгновение покидать Азирафаэля, но чувствовал иногда, как тот превращается в комок нервов в его присутствии, и не хотел доставлять ему лишний дискомфорт. Тогда он просто уходил. Он уговаривал себя, что растения сами себя не польют, вкусняшки (и вино, почти смертельные для людей дозы) себя не купят, а души не наполнят Ад. О последнем Кроули, правда, думал скорее по привычке и всё реже с каждым днём.
***
Увидев лавку Азирафаэля в сороковых впервые после долгого перерыва, Кроули подумал, что она превратилась в филиал Ада. Азирафаэль хотел тогда поблагодарить его за спасение, и самым доступным способом стало приглашение на бутылочку-другую-третью вина. (Славный вечер со старым другом, по которому он впервые тосковал. Почти век поисков. Почти век отчаянной скуки. Им необходимо было обсудить бесчисленное множество вещей. Кроме тех, которыми ангел действительно хотел поделиться, но не мог.)
Как и в Аду, в лавке ангела всё стало так же завалено неровными стопками книг (их было гораздо меньше сотню лет назад), здесь было ужасно тесно (буквально лабиринт: ангел вообще их разбирает?) и при этом страшно тронуть хоть что-нибудь (вдруг развалится?). С другой стороны, отсутствовали всегда раздражавшие в Аду плакаты на стенах. Хоть на том спасибо. С первым же лучом солнца, чиркнувшим его по носу, Кроули понял, насколько ошибался в своих ассоциациях.
Демон не слишком любил читать. Он привык, что самое свежее он узнаёт из газет или в питейных, самое важное ему рассказывает ангел, а самое интересное уже пару-тройку десятков лет (ему персонально — последний десяток) показывает синематограф. Но сами книги… Это ведь деревья. Каждая книга состоит из частиц многих деревьев, и, если прислушаться, то они всё ещё поют на ветру. Кроули любил деревья, особенно, когда те болтали друг с другом в саду. Он даже думал когда-нибудь вновь начать выращивать свои — не деревья, конечно, деревьям нужен простор, а Кроули уже давно городской житель — но определенно ему нужны растения.
Весеннее солнце быстро заполняло магазин, и Кроули вдруг ощутил это дыхание, этот танец деревьев, услышал их шёпот. Почти как в Саду. Почти как дом. И Азирафаэль, такой сияющий и счастливый, в золотистом кружении пылинок. Смотрит на него пьяным (нежным или только показалось?) взглядом ореховых глаз. Его дом. Там, где его ангел. К этому моменту они уже были погружены в уютное молчание уже минут десять, и Кроули посчитал, что будет лучше уйти, пока не родился новый разговор, пока он не растаял, пока он не остался навсегда. Неправильное время.
Из головы не уходил взгляд ангела, тёплый, задумчивый, немного растерянный и, если это не просто игра воображения, нежный и любящий. Кроули знал, что этой ночью к нему вновь придут сны (великолепные, волнительные, оставляющие к утру липким живот), из-за которых ему некоторое время будет неловко видеться с Азирафаэлем. Сны вот уже двух тысяч лет.
***
Прошло 64 дня и 7 часов со дня неАрмагеддона. Кроули, прервав уютное молчание, наконец, решил задать вопрос Азирафаэлю.
— Послушай-ка,— ангел вздрогнул, как будто вынырнув из глубины своих мыслей. — Это ведь декабрист у тебя на окне, так?
Вопрос был не тот, но надо же было как-то начать. Надо же было хоть когда-нибудь начать.
— О, ты заметил! Он здесь живёт уже три дня.
На самом деле, Азирафаэль тоже хотел задать важный вопрос, но не знал, как к нему деликатнее подойти. Было страшно обмануться в ожиданиях и лишиться дружбы. Неожиданно, демон сам ему помог, почему-то сердито прошипев: “Откуда бы, ведь я здесь не живу”.
В этот момент Азирафаэль понял, что, более правильного момента и более удачного разговора может и не случиться. В ближайшие лет сто уж точно.
— А ты… Ты хочешь?
Кроули быстрым движением вынул из внутреннего кармана пиджака очки и чуть ли не со щелчком накинул их на глаза. Неужели Азирафаэль сам предлагает ему разделить свой дом?
— Жить у тебя?
— Ну что ты, дорогой мой! Здесь я даже не смогу поставить для тебя удобный диван, — Азирафаэль на мгновение подумал, что это прозвучало слишком смело и немного неправильно, но было уже поздно отступать. — Или даже нормально организовать спальню, моя тебя вряд ли устроит. Ведь ты здесь ночуешь уже сколько? Месяц?
Кроули чуть слышно буркнул:”Два”, а затем добавил уже громко:
— Мне нравится этот диван, на нём почти удобно спать.
Почти. “Его надо перенабить”, — подумали оба.
Азирафаэль слегка потянул за полы жилета, изображая, что поправляет его, хотя этого совершено не требовалось, а Кроули был рад, что вовремя сообразил надеть очки. Он чувствовал себя странно. Живот затвердел, во рту было непривычно сухо, и демон точно знал, что сейчас его радужка залила глаза целиком.
— Я решил начать с растения, — Азирафаэль сделал небольшую паузу, — чтобы ты чувствовал себя здесь комфортнее.
— Приручаешь что ли? — фыркнув, перебил Кроули, отмечая, что голос всё-таки не дрожит, как он опасался. Его переполняла радость, он даже думал, что начнёт светиться. Он не ожидал, что понадобится меньше ещё шести тысяч лет после неАрмагеддона, но и не хотел торопить. Это было бы абсолютно неправильно.
— Не совсем. То есть, совсем нет. Но, в целом, ввиду последних обстоятельств, — ангел опустил глаза и нервно сцепил пальцы в замок на колене. — Ты не хотел бы подумать, можем ли мы жить вместе? Где-нибудь. Наверное.
Вместо ответа Кроули залез в карман ужасающе узких джинсов и вытянул оттуда телефон, который не должен был туда поместиться по законам физики.
— Что ж, ангел, давай поищем нам дом.
========== Часть 2 ==========
Конечно, Азирафаэль отказался прямо сразу искать дом. Под полупритворное фырканье Кроули он предложил сначала продумать их нужды, а потом уже искать. Всё лучше, когда есть план. В идеале ещё и запасной. Увлёкшись мыслью, Азирафаэль привстал вместе со стулом, подвинулся на фут и оказался за своим бюро. Среди кучи бумаг нашлась одна свободная от записей, только со старым следом от кружки.
Азирафаэль отлично умел планировать самые разные вещи. Порядок был его стихией. Но вот ведь вечная проблема: Вселенная состоит из хаоса, который порождает возможность неудачи буквально на каждом шаге. Непостижимо. А если уж всё пойдёт, как задумано, это непостижимо вдвойне. Вариативность всегда нервировала Азирафаэля, поэтому его планы всегда были бесконечно разветвлёнными, но всё равно не могли покрыть все провалы.
— И каков план? Ты сам всё придумаешь, пока я буду допивать вино, или я тоже могу принять участие? — Кроули не только не встал с дивана, но и, пожалуй, даже растёкся по большей площади. По-видимому, телефон всё-таки частично подчинялся законам физики и мешал полному расслаблению, находясь в кармане.
— Конечно, дорогой мой, тебе нужно участвовать. Ведь это должен быть наш дом.
— Тогда осовременься немного и присоединяйся к нам для планирования, — Кроули поёрзал, изобразив, что освободил для ангела немного места.
— “К нам”? — брови Азирафаэля взлетели и почти столкнулись в непонимании.
— Ну, ко мне, вину и телефону, — очки сползли на переносицу, а затем были сняты и брошены на подоконник к декабристу. Самое сложное уже позади, не так ли?
***
Все силы Рая! Азирафаэль совершенно невыносим! Он ведь такой умный (даже заметил, что они друзья, ага), так почему же он настолько отстраняется от всего, что не прошло хотя бы полувековую проверку временем?! Вместо того, чтобы сразу заняться делом, приходится начать с разбора самых базовых вещей. Как пользоваться “Заметками”, например. Или почему кнопки не прожимаются, а телефон реагирует на прикосновения.
