– Эт чего такое? У нас тута вроде нету бани, что бы по коридорам в одном халате и тапочках разгуливать…

Присмотревшись, она закивала мне с радостью:

– Васенька! Давно тебя не видела! Ты какими судьбами тут?

Я покашляла, соображая, что «давно» – это два дня, и улыбнулась:

– Я тут подопытная у Родиона. Вещи мои в реакторе жарятся. А я вот ищу, где бы поесть. Вы не знаете, столовая ещё работает?

Старушка закивала, втаскивая меня за рукав халата в лифт:

– А то как же! У нас тут всё круглосуточное! Давай, подброшу! К ночи они хорошее меню готовят. Сёва очень шашлык уважает в это время.

Я заинтересованно смотрела на неё:

– И директор ночами работает?

– Конечно!

– А у него семьи нет что ли?

– Какая семья у видящего? Ни днем, ни ночью покою нет. Целыми сутками тута. Ну, кроме тех дней, когда наверх вызывают.

Я вспомнила про Дворец Советов и кивнула, соображая, про что говорит Егоровна.

– Вот и столовая, – улыбнулась она.

За несколькими столиками ещё сидели посетители. На меня никто не обратил внимание. Только повариха улыбнулась, спросив, что я буду есть. Я полезла за кошельком и вспомнила, что он в раздевалке в сумочке. Желудок покрутил пальцем у виска и обиделся на меня.

– Я, кажется, деньги наверху забыла, – пролепетала я с жалким подобием улыбки, но повариха махнула рукой.

– Завтра занесёшь. У нас так можно. Шашлык будешь?

Я плотоядно кивнула:

– И компот из сухофруктов!

Она вписала меня (даже не спросив фамилии) в свою тетрадку и протянула поднос с ужином.

– Приятного аппетита!

Поблагодарив добрую женщину, я устроилась за столиком и принялась смаковать мясо. Не успев доесть и половину порции, я увидела, как в столовую влетел Родион с абсолютно бешеными глазами. Оглядев столики, он кинулся ко мне, размахивая руками:

– Ты куда делась? Сказал же, сиди в комнате отдыха! Давай, поднимай свой зад! Там какая-то чепуха!

Я чуть не обиделась на слово «зад», но, поразмыслив, решила, что это всё-таки комплимент. А Родька схватил меня за руку и дёрнул к выходу. Я только с сожалением оглянулась на свой ужин. Мясо было просто необыкновенным…

В реакторной уже было много народу. В том числе и Иван. Они бурно обсуждали, прогонять ли меня ещё через цилиндр или нет. Когда я появилась в дверях, разговоры смолкли.

– Эта что ли? – оценивающе посмотрел на меня дядька в старом потрёпанном костюме.

Ваня кивнул и подозвал меня к себе.

– Это Василиса. Наша новая ученица. Говорящая…, – он выдвинул меня вперёд перед мужиками разных возрастов, – Она нашла суккуба!

Я ахнула и оглянулась на Ивана.

Он только чуть заметно кивнул мне. Значит, суккуб. Мужик… Мужик???

– А разве суккубы мужиками бывают? – спросила я.

Тот, который был в поношенном костюме, скривился, смерив меня быстрым взглядом. Но ответил мне Иван.

– Бывает, если чей-то лик выпьет…

– Это значит, – начала соображать я, не обращая внимания на остальных, – что до этого он убил кого-то из мужиков и обратился им?

– Ничего это не значит, – отмахнулся от меня пиджак, – не мешайте принимать решение, девушка. Ваня, убери её пока!

Ваня потянул меня за плечи в сторону. Я злобно зыркнула на того мужика и прошептала с обидой:

– Хоть бы пиджак погладил…

Иван услышал это и закрыл мне рот ладонью, зашипев в ухо:

– Что ты творишь! Он тебя сейчас в лягушку превратит! Будешь Василиса-Царевна!

Я с силой убрала его ладонь от своего рта и спросила, поглядывая в сторону магов:

– Он что, Кощей Бессмертный?

Ваня хихикнул и кивнул:

– Почти… Универсал по-современному… Многое может, сила о-го-го! Так что, не советую вставать у него на пути.

Я замолчала, разглядывая их издалека. И вдруг услышала:

– У вас тут хоть утюг есть? Мне бы пиджак погладить…

Ваня схватился за голову, а я захохотала в голос, складываясь пополам.

Кощей обернулся ко мне и погрозил кулаком:

– Ну, говорящая, погоди!

Минут через пятнадцать консилиум решил, что надо снова прогнать меня через цилиндр. Только смотреть будут уже они все. И по возможности всю мою прогулку по парку. У меня, конечно, разрешения никто не спрашивал. Просто загнали в цилиндр и захлопнули дверь.

В этот раз я ощутила прилив ностальгии и тоски. С этими чувствами я входила в парк. Цилиндр транслировал мои воспоминания в сдвоенном слое. То есть на первом слое я шла одна по парку, взрослая и грустная. А во втором слое были мы с родителями в моём детстве. И вот в этот момент я, как в живую, снова увидела маму и папу. И сердце зашлось тупой болью. Они были такие родные, такие живые и молодые, что я не выдержала и заревела, закрыв лицо и присев на корточки.

– Стоп! – закричал кто-то в динамике, – Так нельзя! Вы что? Довели девочку!

Дверь в цилиндр распахнулась, и вбежал Иван. Он поднял меня и бережно обнял, выводя на воздух.

– Прости их, они не знали, что ты думала о родителях тогда, – прошептал мне на ухо Ваня, поглаживая по спине.

А я пыталась успокоиться.

– Они были такие живые, Вань! Я уже забыла их лица! А тут такое!

– Родьке теперь выговор прилетит, – грустно сказал Ваня.

Я перестала плакать мигом:

– За что? Он не мог знать, о чём я думала! Не надо его наказывать!

И я повертела головой, пытаясь определить, где находится операторская.

Минут через пять, когда слёзы подсохли, и я была готова, меня снова оставили в цилиндре одну. Ваня только сказал, что будет стоять за дверью, если что. От этого стало как будто легче.

Картинка, плывущая перед моими глазами, двигалась, зависала, снова продолжала свой бег. Несколько раз её прокручивали снова. Когда, наконец, свет погас, я закрыла глаза и обхватила себя за плечи. Ваня тут же влетел в цилиндр и взял меня за руки:

– Ну, ты как?

Я кивнула, медленно открывая глаза:

– Нормально, глаза только больно. Что-то нашли интересное?

– Я не знаю, я был тут, рядом. Пойдём, спросим.

Мы прошли в дальний тёмный угол, и Ваня открыл дверь в операторскую.

– Ну что? – он посадил меня на стул и подошёл к Родиону.

– По всему выходит, что он из пруда вышел, – Родька показал что-то на мониторе, – видишь, всплеск увеличивается в ту сторону?

Ваня согнулся над столом и внимательно разглядывал что-то. Кощей смотрел на меня внимательно и в тоже время сочувственно, отчего мне стало почему-то жалко себя. Усталость навалилась тяжким камнем.

– Я могу домой идти? – спросила я сразу всех.

И сразу все обернулись ко мне.

– Я думаю, что пока надо дать ей отдохнуть, – согласился Кощей и посмотрел на Ивана, – отправь домой и возвращайся.

Тот, молча, кивнул и подошёл ко мне, протягивая руку.

– А вещи? – подняла я на него грустный взгляд.

– Вещи останутся тут, – покачал головой Ваня, – идём прямо так, в халате.

Усталость заставила меня покорно встать и шагнуть в портал. Ваня вышел вместе со мной и прикрыл переход.

– Я хочу тебе объяснить, что случилось, – он присел рядом со мной, удобно подоткнув одеяло и укрыв до подбородка, сжал мою руку, – ты нашла очень опасную сущность. Суккуб – это не женщина и не мужчина. Оно питается человеческими телами, пожирая их изнутри. И сегодня он мог сожрать тебя. А тогда, получил бы твою силу. Маги маленько в шоке. На всей твоей одежде есть его магия, это значит, что он связывал тебя и уже готовил к поглощению. Помнишь, ты почувствовала некий ступор?

Я кивнула с расширившимися от страха глазами. Перспектива быть сожранной суккубом меня сильно напугала.

– Но ты такая большая умница, что смогла порвать его сеть и крикнуть сама себе «Беги, дура!», – Ваня широко улыбнулся, – видела бы ты, как они тебя за это теперь зауважали! Это говорит о твоей силе. И поверь мне, она очень приличная.

– Его найдут? – меня начало немного трясти. Я вцепилась в его руку и совсем не хотела отпускать.

– Именно этим мы сейчас и займёмся. А ты спи, – и он поднялся, забирая свои руки из моих цепких пальцев, – я утром приду за тобой. И не бойся ничего. Сюда он не придёт.