– Холостые мы, – развёл руками Паша, – звони в любое время.

На том и распрощались.

На эмоциях в метро присматривалась ко всем бородатым мужикам, пытаясь найти того маньяка. Тщетно. Хоть и радостно. Напугал он меня сильно.

К дому я подходила уже в потёмках. А поскольку ещё не до конца успокоилась, шла с опаской, вздрагивая на каждый шорох.

Ну, а когда из темноты ко мне метнулась тень, я и вовсе завизжала. И тут же почувствовала, как кто-то закрыл мне рот рукой.

– Я это, Вась, я! Иван! – зашипел он над ухом, – Не пищи!

И только теперь я расслабилась. Ноги подкосились, я обняла его за шею и заревела, повиснув на нём, как груша.

– Ну, вот, здрасти, – ошалел Ваня, – что случилось-то? Ты где была?

Но видя моё невменяемое состояние, подхватил на руки и понёс домой, тихонько успокаивая:

– Ну, всё, успокойся, я рядом.… Сейчас будем дома!

А я всё всхлипывала. Видимо, откат дошёл.

Моя история Ване очень не понравилась. Особенно этот странный мужик. Про знакомство с охранниками парка он, конечно, ничего не сказал, но глаза на мою сумочку зачем-то скосил. Надо телефоны переписать в смартфон. А то пропадёт записка та…

Ваня несколько раз просил описать мужика и его действия. Я послушно рассказывала, хотя и не понимала, чего ему сдался этот ненормальный.

– Если бы ты пришёл утром, я бы одна гулять не пошла, – устав под конец от его расспросов, я ляпнула, не подумав, и подняла глаза на него.

– Нашла виноватого? – с укоризной поглядел он на меня.

– Кто это мог быть? Чего ты про него так интересуешься? – я решила перевести разговор.

Крякнув, Иван встал и прошёлся по кухне:

– Давай рассуждать логически.

– Давай, – кивнула я.

– Что в нём странного? Одет не по погоде, раз! Кидал что-то типа веточек в пруд и шептал, два! Эти веточки складывались сами собой в какую-то фигуру на воде, три! Короче, мужик паранормальный. Поэтому мы с тобой прямо сейчас идём в отдел розыска. И не спорь, это очень важно!

Я оглядела себя с ног до головы. Лохматая, краска на лице размазалась, колготки порвала, пока от маньяка продиралась по кустам. Ботинки, стоявшие в коридоре, покрыты толстым слоем грязи.

– Дай мне минут двадцать, – протянула я, качнув с досады головой, – я хоть душ приму!

– Нет, Вась, прости. Всё, что сейчас на тебе, в том числе и грязь, очень ценно для сыскарей, – и он извиняющимися глазами смотрел на меня, ожидая возгласов негодования.

Но я вздохнула и кивнула:

– Я понимаю, пойдём!

Брови его, конечно, взлетели к потолку, но он быстренько открыл переход прямо в окне моей кухни.

– Ботинки надень! Грязь – самая ценная вещь! – напомнил он мне и протянул руку, – Идём, ходячее недоразумение!

Я даже возмутиться не успела, как оказалась перед стеклянным цилиндром, размером около трёх метров в диаметре. Подтолкнув меня к дверце, Ваня крикнул куда-то назад:

– Народ! Я вам клиента привёл! Есть кто живой?

Я приоткрыла дверь цилиндра и услышала недовольное ворчание:

– Ну почему, когда моё дежурство, обязательно приходишь ты, и у меня начинаются проблемы?

Из темноты показалась взъерошенная голова рыжего цвета:

– Знакомься, это Василиса, – улыбаясь, кивнул на меня Иван.

Рыжий гыкнул:

– Премудрая?

– Говорящая… – многозначительно проговорил Ваня.

Парень икнул и уставился на меня:

– Та самая?

Ваня кивнул:

– Вась, это Родька, он у нас эксперт по магическим воздействиям низшего порядка.

Потом он отвёл парня в сторону, и они о чём-то зашептались, иногда поглядывая на меня.

– Ну, ясно, – кивнул Родька и подошёл ко мне, – вставай в центр, вон на то жёлтенькое пятно, и стой, не двигаясь. Дышать можно, моргать тоже. Пока не скажу, с места не сходить!

Я чувствовала себя как в больнице на рентгене. Парни оба вышли за пределы цилиндра, и дверь с грохотом закрылась, отрезав все внешние звуки. Потом вспыхнул яркий свет. У меня в глазах заплясали зайчики. Я зажмурилась. И тут же услышала голос в динамике:

– Открой глаза и не закрывай! Потерпи! Минуты две всего, потом свет отключу.

Из-за этого яркого света я не видела ничего вокруг. Стало неприятно и беспокойно как-то. Словно я снова иду по тропинке в Сокольниках и вижу сумеречное небо. А впереди пруд.

И тут я поняла, что передо мной снова проигрывается весь этот случай в парке. Поминутно. Посекундно. И когда я увидела странного мужика, картинка замерла. Я смогла его основательно разглядеть. Да, не зря я мчалась от него, сломя голову, такой запросто мог оказаться маньяком. Вон, какой глаз бешеный. Я пригляделась к глазам и нахмурилась. Цвет был необычного красно-бордового оттенка. Как у вампира из фильма. Повисев у меня перед глазами, картинка задвигалась дальше, показывая теперь то, что плавало в воде. Палочки сложились в фигуру человека. Вернее женщины. Такие рисуют на заведениях «М» и «Ж». После этого свет погас также резко, как и вспыхнул.

От неожиданности я ойкнула и потёрла глаза руками:

– Предупреждать надо! Я так и ослепнуть могу!

Дверь со скрипом распахнулась и оттуда показалась рыжая шевелюра:

– Выходь! Пойдём, попробуем снять звуки, – махнул мне Родион рукой.

Усадив под какой-то колпак с лампочками и проводами, он улыбнулся мне:

– Так смотришь, будто я зверь какой-то. Не бойся, больно не будет!

И надвинул колпак прямо на глаза мне. И снова передо мной поплыла картинка с мужиком. Он что-то шептал и шептал, повторяя много раз одни и те же движения. Из чего я поняла, что Родион гоняет этот отрывок, что бы разобрать речь мужика. Постепенно звук начал проявляться. Будто издалека приближаясь ко мне.

То, что, в конечном счёте, проявилось, было для меня чистейшей абракадаброй. Что-то типа: «Бу-бу-бу, ду-бу-ду, ба-да-ба, ба-ба-ба».

Во всяком случае, именно так мне и показалось.

Но Родион, снимая с меня колпак, светился, как начищенный самовар:

– Василиса, Вы чудесный экземпляр! Работать с Вами – одно удовольствие! – и он склонился в шутливом поклоне.

– Это значит всё? – радостно воскликнула я, поднимаясь, что бы уйти.

Но тот только покачал головой и пожал плечами:

– Это, увы, только начало. Но даже этого вполне хватит, чтобы его определить. Ванька уже ускакал за Сан Санычем и Костей. Наверняка будут до утра расшифровывать…

– А я? – как-то стало грустно, что Иван ушёл, не предупредив меня.

– А ты, вернее мы, пойдём раздеваться, – и он очень ехидно посмотрел на меня, похихикивая.

– Ещё чего! – возмутилась я, – Не собираюсь раздеваться…

– А придётся, – вздохнул Родион, – я не могу живого человека заложить в атомный реактор. Идём, у нас для этого есть халат и тапочки одноразовые.

В комнате для переодевания было тепло и чисто. Для моей одежды я получила корзину из пластика. Слава богу, бельё снимать не пришлось…

– Хотя, если бы тебя изнасиловали, то и бельё сняла бы, – вздохнул мой мучитель и задумчиво глянул на меня, – а тебя точно не насиловали?

Я запустила в него одноразовой тапочкой.

Халат оказался очень приличным. Белым, пушистым, длинным до пола и очень тёплым. Я завернулась в него и вынесла корзину с вещами в реакторную, шлёпая тапками по белой плитке на полу.

– Ставь корзину в ту кастрюлю, – он ткнул пальцем в центр большущей машины. Кастрюля висела на кронштейнах сбоку. Я поставила и проследила, как мои вещи исчезают в реакторе. Интересно, я их обратно получу?

– Вась, иди в комнату отдыха, – крикнул в динамике голос Родиона, – прямо по коридору, с левой стороны. Так и называется. Я тебе скажу, когда закончу. Часа три, может больше. Захочешь спать, там есть диван и плед.

Я кивнула и пошлёпала искать эту комнату.

Вспомнив, что уже глубокий вечер, я ощутила, как в желудке ворочается голод. Вот интересно, если у них есть ночные работники, может, и столовая по ночам работает? Я нисколько не сомневалась, что это ЛюПарНас. Лифт обнаружился на своём месте. На вызов двери открылись, и выглянула Егоровна. Мой внешний вид привёл её в некоторое замешательство.