Антона не нужно было просить дважды. Он сел на своего конька.

– Я просто стал анализировать. Вот смотри сам. Мы живем, мы дышим сегодня, сейчас. Но при этом каждый миг мы перемещаемся в будущее. Каждую минуту, секунду, в каждый следующий момент мы проникаем в будущее. Мы сами, по сути, и есть машины времени.

Один шаг – и позади вместе с пространством, сквозь которое прошли, мы перемещаемся в новое пространство и в новое время.

Вокруг нас люди те же, что и секунду назад, что и дыхание назад, что и шаг назад. Но это уже новый момент, в котором оказались мы и оказались они. Все те же, что были с нами в прошлом, переместились с нами в будущее.

Никто не находит это обстоятельство чем-то удивительным, никто не видит тут магии или чего-то сверхъестественного.

Суть машины времени в том, что она дает возможность перемещаться одному во времени, оставив всех окружающих в том же состоянии и в том же моменте. Машина позволяет сделать шаг длиннее и быстрее. Это не является чудом. Перейти в другое время настолько же просто, как и перейти на другую сторону улицы, абсолютно естественный процесс. Ты верно поставил вопрос. Главное – понять, что перемещение во времени возможно. И тогда все получится.

– Все гениальное просто? – одобрительно произнес Рома.

– Наверное, так и есть, – улыбнулся Антон.

Когда вернулся Лучник, процедура идентификации была закончена. Антон и Вера переоделись в униформу Завода. Белые футболки с надписью в левом углу над грудью красным «Ана Ката». На груди у каждого красовался новенький персональный жетон.

– Ну что, Рома рассказал вам о работе в «Ана Ката»?

– В общих чертах. Оказывается, на проект «Временатор» была набрана полностью новая команда. И это было сделано до того, как я подписал контракт с корпорацией.

Эта информация, которую Рома не задумываясь, спокойно выложил новеньким, породила у Антона тень сомнения. Что это? Корпорация «Ана Ката» была уверена заранее, что он согласится на них работать? Выходит, они любой ценой намеревались заполучить его на этот проект, готовы были на любые условия. Нет, Антон не думал о том, что можно было поторговаться. Он вспомнил слова Веры, которым некогда не придал значения: «А что было бы, если бы ты отказался сотрудничать?» Его бы заставили силой? У фирмы, занимающейся передовыми технологиями, без сомнения, есть все инструменты для этого. Какие-нибудь психотропные штучки – и полный контроль над его волей.

– Справедливости ради, не вся команда новая. Я из стареньких, еще пара кодеров, наладчики. У нас есть уникальные разработки, которые пригодятся в работе над «Временатором». Например, волновой накопитель энергии, квантовая манжета. Когда мы все это придумывали и делали, то не задумывались, где могут пригодиться наши изобретения. Я очень рад появлению проекта «Временатор», где очень многое можно будет использовать. Я внимательно ознакомился с технической документацией по «Временатору», Антон.

– Тоже хочу скорее познакомиться с вашими работами, – ответил Антон.

– Всему свое время. А сейчас поздравляю, вы стали полноправными членами нашей команды.

– Все наши вещи, – Вера кивнула на боксы, куда они с Антоном бросили одежду, в которой приехали, – их сохранят?

– Нет, – жестко ответил Игорь Иванович. – Они вам больше не понадобятся.

– Я знаю правила, – сказала Вера, – но я хотела бы оставить себе одну вещь как напоминание о жизни вне Завода.

Она подошла к боксу и достала из него книгу «Солнце из черного камня». Было видно, что директор Завода в замешательстве.

– Правила существуют для всех, – сказал он.

– Я думаю, вы можете позволить Вере такую малость, – неожиданно вступился Антон.

Инструкция предписывала Лучнику по возможности выполнять все пожелания Соколова. Отказывать в такой мелочи не было особой необходимости. Игорь Иванович выдержал паузу, а затем, придав голосу вес, сказал:

– Хорошо, я уступлю вашей просьбе. Пусть Вера оставит книгу. Надеюсь, это отступление от правил будет первым и последним.

– Конечно, конечно. Спасибо. Когда можно будет увидеть наш новый дом? – Вера перевела тему.

– Идемте за мной, – пригласил Лучник.

Жилые секции, в которых проживали сотрудники, находились по левую сторону от центрального холла Завода. Их новый дом оказался в самом конце коридора. Он был довольно большой и представлял собой апартаменты без перегородок с минимальным набором мебели. У Веры на глаза навернулись слезы.

– Что с тобой?

– Это я от счастья. Как тут красиво! – сказала девушка и обвела пространство вокруг себя рукой.

– Тебе правда здесь нравится? – недоверчиво спросил Антон.

– Теперь это наш дом! – радостно крикнула Вера.

– И диван наш!

– Посмотри, какая тут ванная!

Не сговариваясь они схватились за руки и закружились.

– А-а-а…

Потом в изнеможении с хохотом упали на диван.

– Вера, – отдышавшись, сказал Антон и снял очки.

– Что? – откликнулась она, повернув к нему голову. Без очков глаза Антона казались по-детски беззащитными. Он тихо произнес:

– Вера, ты меня не бросишь?

– Какие глупости, теперь мы всегда будем вместе, – успокоила его Вера.

Она встала с дивана, подошла к зеркалу и посмотрела на свое раскрасневшееся лицо. Потом переместила взгляд с лица на новую футболку с надписью красным «Ана Ката». Светлая комната покачнулась, воздух задрожал, и холодок страха застыл в груди. Вера пальцем провела по вышитой красными нитками надписи и одними губами беззвучно произнесла: «Красное на белом!»

Москва. Тверская улица.

В большой пятикомнатной квартире на Тверской стояла тишина. Та особая тишина старых сталинских домов, пропахшая пылью веков, таящая в себе фантомы прошлого. Среди старинной мебели, шкафчиков, комодов на изогнутых ножках, антикварных подсвечников и статуэток бродил Кипер. Кипер Франц Адамович, который полгода назад едва унес ноги из России, на которого охотились ищейки корпорации «Ана Ката» и который клялся, что, если судьба позволит ему выжить, ноги его не будет в Москве.

Он снова находился в городе, который чуть не стал его могилой. По заданию Айсина Фенга ему пришлось вернуться в Москву в сопровождении своих новых компаньонов: восхитительной Чарлин и рыжебородого поляка Рональда Ковальски. Ослушаться или возразить он не мог и принял неизбежное с философской мудростью: «Что ни делается, все к лучшему».

Если бы кто-либо из знакомых сейчас его увидел, то был бы крайне удивлен переменам, произошедшим в его внешности, а возможно, и вовсе не узнал бы его. Франц Адамович после того, как над его имиджем поработала Чарлин, из неопрятного увальня на коротких ножках с вечно лохматой кудрявой шевелюрой трансформировался в молодящегося столичного эстета, которых девушки называют «модный папик».

На его голове остался небольшой ежик волос, выкрашенных в белый цвет. Отчего лицо будто раздулось, стало шире и приобрело бледный оттенок. К новой прическе прилагалась шляпа, которую он надевал, покидая пределы квартиры. Новый имидж ему не нравился, но он понимал, что это сделано для конспирации, и принял свой новый образ если не с радостью, то, во всяком случае, с пониманием. Действительно, даже он себя не узнал бы с новой прической и в новой одежде: широких брюках хаки, серой короткой куртке на замке и ботинках на толстой рельефной подошве. Казалось, вместе с внешностью у него изменилась и походка, он будто стал стройнее и выше ростом.

В Москве вся компания поселилась у приятеля Кипера, который давно проживал в Америке. Возвращаться в столичную квартиру Франца Адамовича или его загородный дом было опасно. Компаньоны жили в квартире на Тверской, стараясь как можно меньше обозначать свое присутствие, не включая свет по вечерам и почти не выходя из дома. В город ходил в основном Ковальски и, возвратившись, докладывал Чарлин о своих действиях. Ее лидерство никто не оспаривал. Как только по приезде вся компания вошла в квартиру, прямо с порога Чарлин обозначила: