— Пожалуй, вам стоит повременить с работой штурмана, у вас неплохо получается раскрывать чужие секреты. Только мою причастность к смерти Фостера вы никак не докажете, — деловито заявила мисс Уотсон, с наслаждением втягивая дым в легкие.

— Моих сведений будет достаточно для того, чтобы полиция начала вас подозревать, мисс Уотсон, а в виду отсутствия других версий, они с радостью переложат обвинения на вас.

— И вы их предоставите?

— А как вы думаете? — спросил детектив.

Сквозь клубни табачного дыма, Алекс пытался рассмотреть лицо коварного оппонента, но он все застилал.

— Я думаю, вы не рассказали историю до конца. Если вы следили за передвижениями автомобиля, значит, знаете, куда я отправилась после.

— Нет, не знаю, — коротко ответил сыщик, — и полиция не узнает.

Впервые за весь вечер детектив увидел настоящее удивление на лице Элеоноры Уотсон.

— Не знаю, потому что датчик слежения был отключен и отключен вами, мисс Уотсон.

— Хм. Хорошие новости.

Алекс отрицательно покачал головой.

— Мисс Уотстон, вы же прекрасно понимаете, что вам стоит рассказать мне все о вашей встрече с мистером Фостером в ту злополучную ночь. Ведь когда вы поняли, что сумка исчезла, первому, кому вы позвонили, был именно он.

— Вы догадались, — нервно хмыкнула Уотсон, потушив остатки сигареты.

— Рассказывайте, Элеонора, — спокойно произнес сыщик, — я могу быть лояльнее полиции и прессы. Но предупреждаю, если вы солжете мне: правда выплывет наружу, и тогда уж берегитесь.

Алекс говорил достаточно убедительно, и факты играли ему на руку. Очень сомневался в том, что Элеонора убила своего начальника, и этому сомнению служило крайне простое объяснение.

Помявшись, скорее для вида, помощница Фостера начала свой рассказ. Уже по дороге она решила: лучше сотрудничать с детективом, такой соперник ей ни к чему.

— Я работаю на Фостера уже более трех лет. Он взял меня к себе совсем молодой. Я только-только окончила колледж, ничего не умела, не знала. Фосетр меня всему научил. Хорошо платил, не скупился, но и требовал многого. Иногда я делал вещи, которые не были ужасны сами по себе, но шли в разрез с законом.

Голос Элеоноры немного дрогнул, когда она произнесла последнее предложение. Маска самоуверенной деловой женщины понемногу спадала с ее прекрасного лица, которое теперь не казалось таким строгим.

— Фостер просил, я делала — все просто, — нервно добавила рассказчица. — Вот и в преддверии Нового года он попросил меня об услуге. Он так это называл. Мне нужно было создать себе прикрытие, так называемое алиби, сделать так, чтобы меня никто не смог заподозрить, или связать с ним. Я так и поступила. Попросила брата о помощи, и он согласился. Выбросила в сеть липовые фотографии отдыха, даже попросила брата имитировать мой приезд, чтобы соседи были уверены: я провела отдых в кругу семьи.

Элеонора тяжело вздохнула и несколько обреченно опустила лицо на ладонь, словно, пытаясь скрыться от окружающего мира. Признание собственного поражения давалось ей с огромным трудом. Падать оказалось больнее, чем она ожидала.

— Словом, создав себе прикрытие, я должна была обезопасить Фостера. Не знаю зачем, Алекс, но он попросил меня доставить сумму в сто пятьдесят тысяч долларов на вокзал Кинг-Кросс и оставить деньги в ячейке, что он мне указал. Это было странно. Нет, Фостер был не ангелом и иногда грешил подкупом, но такую сумму наличными деньгами он доверял мне впервые. Со счетами, в каком-то смысле, проще. Можно умело запрятать операции так, что концы потом никто не отыщет. Фостер мастерски это делал, поэтому я так удивилась.

В тот вечер я нервничала. Не знаю, словно чувствовала: что-то произойдет. Так и вышло. Ехала как на иголках, боясь нарушить правила и не нарваться на досмотр. Не хотелось бы, чтобы меня поймали с такой суммой налички. Ситуация обострилась, когда, да, вы совершенно правы, я поехала на заправку: топливо было на нуле. Майк подкинул мне лишних проблем под Новый год. Не знаю, как так вышло. Вы, верно, сами все прекрасно видели, но я на секунду отвлеклась, чтобы наполнить бак, когда обернулась — сумки в машине уже не было, а человек, который ее украл, бежал куда-то в сторону дороги. Я понимала, что мне его не догнать, так как он в скором времени запрыгнул на мотоцикл. Куда уж мне по пробкам угнаться! Я была в панике, у меня украли практически весь мой годовой доход. Мысль о том, что мне придется еще долго отрабатывать такую сумму померкла перед тем, что Фостер мог со мной сделать, не доставь я деньги вовремя. Наверняка их кто-то должен был забрать. Не зная, что делать, я позвонила Фостеру и рассказала все как есть. Он был в ярости! Я никогда не слышала, чтобы он так кричал. Но выхода не было. Он сказал, чтобы я успокоилась, оставалась на месте, и что скоро он приедет. Примерно через полтора часа Фостер привез новую партию денег. Он сунул мне сумку в руки и сказал, что если я ее срочно не доставлю, куда нужно, он заставит отрабатывать эти деньги, работая у него уборщицей, составив его дворецкому неплохую компанию. Я испугалась и все сделала. Но вы и сами видели. Вы должны мне поверить, Алекс, я не лгу.

Стоун внимательно выслушал историю до конца. Примерно такую же версию он себе представлял, Элеонора заполнила недостающие звенья в цепочке.

— Вы же прекрасно понимаете, мисс Уотстон, что верить в этом мире можно только себе, — резонно заметил детектив. — На этом вы и построили свою блестящую карьеру. Однако я склонен предполагать, что вы не виновны в смерти босса, хотя ваша неосторожность вполне могла привести к тому, что его убили.

— Значит, вы не сдадите меня полиции? — с надеждой спросила Элеонора.

— Если ваши прегрешения лишь в этом. Нет. Я ничего не расскажу полиции. Но взамен вы поможете мне.

— Все что угодно.

ГЛАВА 8. СОВПАДЕНИЕ ИЛИ ПЛАН?

Алекс Стоун расположился в любимом кресле с чашкой ароматного кофе в руках. Часы показывали шесть часов утра. Слишком рано для детектива. Алекс часто работал допоздна, так что пробуждение в столь ранний час было необычным. Детектив напряженно думал. Ему не давали покоя слова Элеоноры Уотстон. По заявлению помощницы Фостера, он передал ей сумку с деньгами в шесть тридцать, приехав через полтора часа после звонка Элеоноры. Учитывая расстояние от заправки до вокзала, деньги должны были быть в ячейке к половине шестого, а Элеонора доставила их к семи часам. Могло ли опоздание на полтора часа поставить под угрозу жизнь Стенли Фостера? Но сто пятьдесят тысяч — не самая большая сумма для него? А, учитывая хитроумность совершенного преступления, едва ли убийца запросил бы всего сто пятьдесят тысяч. Так, за что платил Фостер? — этот вопрос крутился в голове детектива с тех пор, как он узнал о передаче денег.

Детектив раз за разом пересматривал записи с камер видеонаблюдения на вокзале, чтобы выяснить, кто забрал сумку из ячейки. Так называемым преступником оказался мальчик, лет четырнадцати, пришедший за деньгами незадолго после ухода Элеоноры. Шапка, натянутая практически до глаз и шарфик, обмотанный вокруг шеи, почти полностью закрывал его лицо. Было ясно, что мальчик просто доставил деньги из пункта «А» в пункт «B». Учитывая, что в это время на вокзале толпятся тысячи пассажиров, затеряться в толпе маленькому мальчику не составило никакого труда. Детектив отследил передвижения мальчика до самого выхода, но дальше след обрывался. Преступник мог поджидать ребенка где-то в окрестностях, там, где не было камер. Единственное, что оставалось Алексу, сделать фотографию с видеозаписи и пытаться отыскать юного посредника.

Детектив отбросил размытую фотографию на стол и подошел к доске, где записывал свои соображения на счет преступления. В хронологии передвижения Стенли Фостера было множество белых пятен. Так, Алекс поставил знак вопроса в периоде времени между девятью и десятью часами — времени, когда в организм Фостера, если верить экспертному заключению, попал яд. Такой же знак вопроса детектив поставил между пять часами и шестью тридцати — период времени, в который Фостер должен был найти сто пятьдесят тысяч наличными, и успеть привезти их Элеоноре. Детектив предположил, что Фостер находился где-то неподалеку, поскольку в ином случае, найти деньги и привезти их в такой срок на машине было невозможным. Слишком напряженное дорожное движение. Логично предположить, что деньги прозе всего снять со счета в банке. Но это привлекало внимание. По словам Элеоноры, изучившей счета Фостера, в этот день со счетов такая сумма не исчезала. Фостер вообще не проводил никаких банковских операций. По крайней мере, это касалось счетов, о которых помощнице Фостера было известно. К слову, о миссис Уотсон, детектив не спешил снимать с нее подозрения. Постаравшись убедить ее в обратном, Алекс занялся тем, чем бы занялся любой детектив: проверкой алиби.