— Это очень хороший вопрос, — ответил Певенси, одарив девушку слабой улыбкой, — который может подождать еще пару часов.
Питер по-мальчишески задиристо подхватил Тиарет за бедра и поднял над землей. Пустующий зал тут же наполнился звонким девичьим смехом вперемешку с визгами, и если бы кто-нибудь их заметил, то не сразу бы смог сказать, что это два серьезных правителя разных государств.
Они закончили дурачиться, когда в тронном зале появилась вдовствующая королева-мать, и отскочили друг от друга, словно ошпаренные кипятком, чувствуя неловкость и смущение, как пара застуканных подростков. Наанис смерила дочь, а затем и Питера серьезным взглядом, едва ли перебарывая желание улыбнуться. Ей вдруг вспомнилось, что когда-то они с Руатером точно так же веселились, забывая все на свете, прячась по углам замка. Они были молоды и наивны, и голову им кружили нежные чувства. Это было так давно, еще задолго до появления Тиарет, их единственной дочери.
— Amme, (эльф. Мама) — чуть склонив голову, поприветствовала Тиарет женщину, ощущая как жар поднимается по ее телу, а щеки начинают гореть от смущения.
— Veduil’er. (эльф. Приветствую) — благосклонно ответила Наанис дочери и королю Нарнии.
— Mae govannen! (эльф. Рад встрече!) — проговорил учтиво Питер, чем приятно удивил обеих дам.
За время их военного похода и пребывания на северном пределе Питер успел поднатореть немного в валинорском, выучив несколько фраз, которые однозначно могли бы ему пригодиться. Не обошлось, конечно, без помощи Лотриана.
Королева-мать радушно улыбнулась, протянув руку Питеру, что заставило молодого человека замешкаться. Верховный король Нарнии осторожно взял женщину за руку и коротко поцеловал тыльную ее сторону, согласно этикету. Действие это вызвало у Наанис удивление, потому как по эльфийским обычаям руку королевы должно было пожать легко обеими руками в знак уважения, а Тиарет тихо смеялась, прикрыв рот рукой.
Вечером юная аин умыкнула с кухни некоторую еду, фрукты и сладкую выпечку, пока ничего не подозревающий Певенси готовился к ужину. Они встретились в коридоре, у самого выхода из покоев, отведенных Питеру. Тиарет не произнесла ни слова, увлекая за собой Верховного короля путаными коридорами и многочисленными лестницами, пока они не вышли на террасу. То была бесподобная терраса, засаженная зеленым ковром из травы, различными цветами и деревьями. Посреди поляны было расстелено полотнище, на котором стояли корзина и блюда с различной едой.
— Я предупредила матушку, нам никто не помешает, — заговорщически подмигнув, Тиарет подвела нарнийца к полотну.
Это был их первый совместный закат после войны с Гротауром. Тиарет откинулась на спину первая, устремив взгляд на звезды. Эти чертовки могли предсказывать будущее и судьбы, но почему-то не ведали ее собственной.
— Я одного не могу понять, — заговорил задумчиво Питер, обернувшись на девушку, — каким звездам я должен быть благодарен за тебя?
Он лег рядом, нежно коснувшись губами щеки эльфийки.
— Звезды не всегда видят суть, — загадочно проговорила аин, пропустив золотистые волосы Певенси через свои пальцы. — Я не могла прочесть твою судьбу по ним, как не могла подумать, что влюблюсь.
Тиарет провела пальцами по гладковыбритой щеке, нежно, почти невесомо касаясь кожи, словно самая легкая ткань или дуновение ветра. В глазах у Питера она увидела притаившуюся за теплыми чувствами тревогу, что терзала его.
— Что-то случилось, ведь так? — девушка поднялась на локте, внимательно вглядываясь в глаза Верховного короля.
Ей не хотелось думать, что Питер, человек, укравший частичку ее души, вернулся в Валинор лишь потому, что его привел сюда случай, а не по желанию своему. Но как бы больно не было от осознания этого, Тиарет знала, чувствовала нутром, что что-то не так.
— Я не знаю, сколько времени у нас есть, — тихо ответил ей Певенси, разглядывая прядь темных волос эльфийки. — Сейчас мы все еще нужны Нарнии, а потом…
— Питер, — Тиарет села и заключила лицо его в свои прохладные ладони. — Твоя судьба всецело зависит от тебя. Никто не может принять за тебя решение, которое тебя не устроит. Ни я, ни звезды, ни даже Аслан.
Эльфийка нежно накрыла своими слегка замерзшими губами губы нарнийца, закрепляя всё ею сказанное долгим поцелуем.
Осенние ночи первого месяца в Валиноре называют изумрудными, все небо окрашивается в зеленый цвет, даря жителям древней страны волшебную атмосферу умиротворения. Счастливыми считают тех, чьи души соединила Айну в эту ночь.
========== К5. Г2. Юная королева ==========
Питер поставил перо в чернильницу, закончив короткую записку для Сьюзен, и дождавшись, когда чернила подсохнут, он тут же отправил послание орлом.
Следующий день после прибытия в Валинор был еще насыщеннее предыдущего. Тиарет с самого утра готовилась к коронации, потому они с Питером не виделись, слуги же хлопотали над последними приготовлениями, кто в тронном зале, кто в королевском саду.
Само торжество было запланировано на середину дня, а до того времени королева-мать вместе с Питером (он, правда, совсем не понимал почему, но противиться не стал) встречала гостей, съехавшихся со всего Валинора. Эльфы прибывали группами, и все они были разными. Нескольких Верховный король знал, довелось познакомиться во время коротких пребываний здесь, но подавляющее большинство он видел впервые.
— Saesa omentien lle, (эльф. Рад видеть Вас) — вежливо, на распев проговорил Питер, когда прибыл последний гость.
— Вы хорошо справляетесь, — заметила дружелюбно Наанис, взяв Певенси под руку. — Мы всегда встречали гостей с мужем, — в голосе женщины звучал едва заметный плач о любимом. — Теперь, когда Руатер отправился в чертог Айну, Тиарет должна взять на себя весь груз правления. Но Вы ведь знаете, каково это.
— Я никогда не был одинок, — Питер посмотрел на трон, стоящий в конце зала, к которому они с королевой-матерью направлялись через ряды эльфов. Он имел в виду брата и сестер, а затем и Каспиана. У Питера всегда были помощники и опора, люди, которые могли заменить его.
— Мой дорогой мальчик, Тиарет не одинока. — С улыбкой по-матерински заботливо ответила Наанис. — У нее есть Вы. Не знаю, насколько искренни Ваши чувства, но я рада, что Вы, Питер, заставляете мою дочь улыбаться. — Королева-мать чуть сбавила громкость голоса своего, чтобы никто не смог подслушать разговор. — Надеюсь, Вы понимаете, мой мальчик, что ваши отношения обречены?
Они разошлись в разные стороны у самого постамента. Питер присоединился к остальным гостям, весьма озадаченный последними словами Наанис, когда королева-мать объявила начало церемонии.
В зале заиграла музыка, наполняя приятной ненавязчивой мелодией каждый уголок. Отворились тяжелые парадные двери, пропуская внутрь Тиарет. На девушке было воздушное платье нежно-розового и небесно-голубого цветов, а на плечах крепилась накидка из тяжелой ткани с тех же самых государственных цветов, с вышитым золотыми нитями древом. Шлейф этой накидки был очень длинным, потому его несли четыре фрейлины юной королевы, стараясь идти шаг в шаг с Тиарет.
Девушка остановилась на предпоследней ступени постамента и опустилась на колено, склонив покорно голову перед матерью. Музыка стихла, и зал стал молчаливым, каким бывает только глубокой ночью.
— Tanya yavanniere onosta gwaintari, (эльф. В этот сентябрьский день взойдет новая королева) — провозгласила Наанис громко, что слышны ее слова были даже в самых дальних рядах, — esse Tiareth’rya! (эльф. Имя ей Тиарет!)
Королева-мать дала знак старцу, стоявшему чуть позади, что тот незамедлительно поднес чашу, наполненную цветочным нектаром. Тиарет произнесла клятву верности своему народу на валинорском, прежде чем испить из чаши. Затем королева Наанис опустила большой палец в оставшийся напиток и провела линию между глаз дочери, закрепляя в её крови, сердце и мыслях слова клятвы, и передавая тем самым все полномочия. Так же сделал король Руатер на смертном одре, но не было у него под рукой цветочного вина, потому кровью он передал свои права на трон.
