Мужчина лихо хлопнул лошадь рукой, что она тут же поскакала галопом. Вавилия, одной рукой придерживая тело, другой управляла поводьями, мысленно молилась Таарэ, чтобы этот боец не умер на ее руках. За все время пока они скакали до столицы, разведчик ни разу не пришел в себя, более того, Вавилии казалось, что еще чуть-чуть, и он вообще перестанет дышать.
— Лекаря! — прокричала девушка, на ходу спрыгнув с лошади, и, схватив ее за уздцы, остановила.
Тут же сбежались несколько лоддроу, которые бережно сняли своего однополчанина с коня и поспешно отнесли в дом к лекарю. Всю ночь над ним жгли травы и прикладывали лед, пока сознание разведчика не прояснилось, и не пришел он в состояние, когда может произнести хотя бы пару слов.
— Он сказал что-нибудь? — поинтересовался пришедший херре Корнак у Вавилии, она лишь отрицательно покачала головой. — А что сказал целитель?
— Его отравили чем-то, что мы не в силах вылечить. — С грустью заметила девушка.
Каждая смерть лоддроу для нее была как личная утрата. Их народ не был многочисленным. Бог Таарэ дал в дар им долголетие и возможность заводить потомство лишь в случае, когда оба родителя считают себя в полной безопасности. Кто-то считал это действительно подарком, кто-то напротив — проклятьем. К сожалению, в мире достаточно зла, чтобы не было даже намека на безопасность, потому рождение нового лоддроу в Дориате это целое событие, сопровождаемое пирами и празднествами. А каждая смерть — тяжелая утрата для народа.
Целитель пригласил херре войти в комнату к разведчику. Вид его был совсем плох: кожа приобрела оттенок бледный, такой который бывает лишь у покойников, немного серый и холодный, а по глазам видно было, что жизнь утекает, будто песок сквозь пальцы. Корнак подошел к кровати больного, присел рядом с ним и по-отечески взял разведчика за руку. Слабая улыбка появилась на лице молодого лоддроу, после чего он собрал все оставшиеся силы и сказал.
— Ахриман, — прошептал умирающий, смотря в глаза своему херре. — Он назвал себя Ахриман.
— Хорошо, мой друг! — Корнак похлопал разведчика по руке легонько, — Твоя миссия выполнена, на душе твоей нет никакого пятна. Будь счастлив и спокоен.
Лицо разведчика озарилось новой улыбкой. Нет смерти позорнее для лоддроу, чем умереть от холода, нет смерти чище и благороднее, чем умереть на выполнении задания. Он посмотрел на своего вождя в последний раз, и взгляд его потух буквально за пару минут. Жизнь покинула его тело, потому как бороться больше было незачем.
Процессию похоронную организовали в тот же день, весь Дориат словно погрузился в пучину отчаяния, везде слышался песенный плач. Тело его обернули в теплые меха и предали его ледяным пещерным водам, чтобы отправился он прямо вниз по течению к горе, где спит Таарэ. Было у лоддроу поверье, что придет день, когда северный бог спустится со своей горы и воздаст по заслугам неверным, и пробудит воинов, что умерли смертью храбрых.
Траур по умершему длился больше недели, но, не смотря на это, все продолжали работать. Вавилия зашла в кабинет к великому херре дориатских земель и застала в окружении разных книг. Некоторые из них валялись на полу, а некоторые еще не были открыты. Сам Корнак выглядел полностью обезумевшим, он суетливо что-то искал, перебирал листы и раскидывался всем, что попадается под руку.
— Мой херре, вы звали меня? — поинтересовалась Вавилия, увернувшись от летящей в нее чернильницы.
— Да, садись, мне нужна помощь. — Торопливо ответил мужчина, указав на пустое кресло, обложенное бумагами, книгами и остальным мусором. — Он сказал Архиман, но я нигде не могу найти об этом Архимане ничего!
— Вы уверены, что это не просто имя? — со скептицизмом заметила Вавилия.
— Нет, это может быть и имя, но я уже слышал нечто похожее. Только вот где, не могу вспомнить.
Они потратили много часов, просматривая книги и свитки, которые остались от предков, пока не наткнулась Вавилия на одну очень интересную запись.
— А Вы уверены, что он сказал Архиман? — поинтересовалась девушка, пробегаясь взглядом по тексту.
Язык ей этот был знаком, и кое-что она понимала, но далеко не все. Единственное, что вычленила она несколько знакомых слов, которые и посеяли семя сомнения в её голове.
— Ahriya mainyus — прочитала Вавилия, привлекшая к себе внимание Корнака. — Весь свиток на языке эльфов. Я не могу понять, о чем тут ведется речь!
Девушка передала свиток вождю, он внимательно разглядывал его, но толку никакого не было. Никто ныне из лоддроу не знал эльфийского, лишь покойный вождь был последним, кто поддерживал отношения с Валинором.
— Позови своего брата ко мне. — Приказал тут же Корнак, а через несколько минут в его кабинете стоял Иссорин. — Ты говорил, что делегация из Валинора то же приезжала в Нарнию.
— Да, мой херре!
— Ты познакомился с их послом?
— Я познакомился с наследницей валинорского престола, принцессой Тиарет. — Отрапортовал Иссорин.
— Замечательно. — Корнак свернул два листа, перевязал голубой лентой и, запечатав, отдал послу в руки. — Дело государственной важности, враг на подступах. Езжай в Валинор через Нарнию, пусть король Каспиан выдвигает свои войска к Дориату. А это, — он указал на послание, — доставь в Валинор. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но без помощи эльфов в этот раз нам не обойтись. Ступай!
Иссорин коротко поклонился, развернулся на пятках и покинул кабинет. Направился он прямиком в конюшню, чтобы не терять ни минуты, и у самого выхода наткнулся на Вавилию. Сестра его, обычно холоднее, чем снег, встревожено смотрела на него, но, не проронив ни слова, вручила ему лук и ушла.
========== К2. Г7. Путаный путь ==========
Тиарет стояла у кромки воды, когда крик её поднял, кажется, весь спящий лес, но не разбудил Питера. Верховный король тут же пошел ко дну, увлекаемый чарами существа, которого в Валиноре зовут ундина. Стараясь как можно быстрее избавиться от тяжелого платья, девушка скинула с себя все, что могло воспрепятствовать ее быстрому возвращению, только клинок из элесской стали захватила она с собой и нырнула в водную гладь.
Вода этого озера обжигала кожу своим холодом, и ноги начинало сводить, но думала эльфийка только о том, что непременно ей нужно добраться и спасти короля. Она читала про ундин, и, не смотря на то, что повстречала много волшебства на пути своем, шокировало её несомненно, что существа эти оказались не выдуманными.
Они похожи на лесных нимф и наяд, но только злее и опаснее. Песней своей они привлекают путников, отуманивают их разум, что сами мужчины готовы следовать за ундиной без сопротивления, а потом их тащат на дно в преждевременную могилу. У тельмаринцев ходили поверья, что ундиной могли стать незамужние девушки, которые умерли жестокой смертью от руки мужчины, потому они и мстят.
Эльфийка смогла увидеть верховного короля Нарнии почти у самого дна, когда прекрасная ундина приобрела истинный свой облик. Ноги ее были покрыты чешуей, но не было рыбьего хвоста как у русалок или сирен, волосы превратились в водоросли, а между пальцами красовались перепонки. Кожа ее, светившаяся лунным светом, стала зеленая.
Тиарет подплыла к ундине и ударила ее клинком, тут же подхватывая Питера и увлекая его наверх. Воздуха оставалось очень мало, и силы вода вытягивала с двойной скоростью. Достигнув поверхности, Тиарет начала хватать жадно воздух ртом, а Питер будто бы не был с ней сейчас вовсе. Верховный король слышал прекрасное пение, завораживающее, которое звало его куда-то вниз. Ничего в данный момент для него не имело значения, только пение и прекрасная девушка.
— Питер? Питер! — Тиарет пару раз ударила короля, извинившись торопливо, по щекам, но действия это не возымело никакого. — Нужно уплывать, она скоро вернется!
Эльфийка поплыла в сторону берега, увлекая за собой Певенси, только не удалось ей сдвинуться с места. С новой силой запела ундина, из-за чего Питер сам поплыл в центр озера, чтобы встретиться со своей любовью. Тиарет, не поддаваемая чарам речного монстра, пребывала в полной растерянности, а сердце ее панически стучало, отдаваясь эхом в ушах.
