— Они же были раньше.

— Нет, я… — Арелла взглянула на присутствующих, но бумаги занимали их больше пары у окна. — Я про детей.

— Про каких детей?

— Которых у нас не будет!

Женщина теряла терпение. Ей требовался ответ, немедленно! А Велор изображал дурака, и улыбался так же. Но о своей резкости пришлось пожалеть, ведь впервые за весь разговор взгляд оборотня стал задумчивым.

— А они обязательно нужны? — спросил он и скривил губы. — Я раньше не думал.

— Разве ты никогда не задумывался о семье? А со мной, когда мы приедем в крепости?

— О семье думал, о детях — нет.

Не верилось. Арелла рассматривала лицо Велора и искала тень обмана, но тот казался растерянным, только и всего.

— Вы же не вечно живете, и ты рассказывал мне о малышах, которые были в племени — кто их родители?

— Есть, вождь, его женщина и ее сестры со своими мужчинами.

— Сестры женщины вождя? — Арелла запуталась и старалась вспомнить когда-то прочитанную книгу о диких животных: там говорилось, что в стаях размножались только доминантные самки, кажется. В любом случае оборотни не представлялись дикими зверьми, и ничего не удавалось понять.

— За горами вечно чего-то не хватает, мы не можем позволить себе лишние рты. Я ведь и пришел к вам, чтобы улучшить нашу жизнь, я говорил, помнишь? Детей разрешено иметь только вождю и сестрам его женщины, чтобы нас не стало слишком много.

— Выходит, вы все родственники? И детей воспитываете вместе?

— Нет, детей воспитывают их родители, — хохотнул Велор, — просто иногда их появляется по трое или четверо за раз, куда столько? Их раздают.

— Кому?

Женщина чувствовала, как у нее округлились глаза. Слова оборотня напоминали бред, но она старательно искала в них смысл.

— Кто хочет их взять. Так было и со мной…

— С тобой? Ты же сын брата вождя? — Арелла помолчала, дожидаясь кивка. — Выходит, что ты ему не сын.

— Нет, глупенькая, — Велор покачал головой и весело улыбнулся, — я его сын, он мой отец, просто родился я от другого.

— От кого?

— Не знаю. — Оборотень пожал плечами.

— От детей это скрывают?

— Нет, думаю, никто просто не помнит.

— Хорошо, — сказала Арелла и отвернулась к окну.

В голове все смешалось. Она привыкла думать о народе Велора, как о равных, но дети, которых раздают и даже не помнят, кто чей… это было слишком.

Чем дольше Арелла думала, тем яснее понимала, что это делалось неспроста. Оборотни жили в другом мире и ничего не слышали о нравах Ильмисара: древние традиции казались им нормальными, они и были нормальными для тех земель.

Она даже забыла о своей проблеме, а вспомнив, рассмеялась.

— Что случилось? — спросил Велор.

— Ничего. — Арелла взглянула на него, по-прежнему ища следы обмана, но желто-зеленые глаза сияли открыто. — Нужно будет спрятать тебя от Лелии.

— Зачем?

«Чтобы она не похитила тебя у меня, узнав получше», — подумала женщина и обняла Велора.

Она улыбалась, чувствуя его дыхание и биение сердца. Сильные руки обвились вокруг талии, и на глаза навернулись слезы — как же хорошо. Арелла знала, что не достойна такого счастья, боялась наказания Богов, но ей было так радостно, что места для грусти не осталось. И без того огромные глаза Калсана расползлись на пол лица, когда он заметил эту сцену. Чародей взмахнул рукой и принялся беззвучно шевелить губами, но Арелла не собиралась подчиняться и закрыла глаза. Хватит, теперь она свободная женщина, она любит и любима — пусть горят все, кому это не нравится.

Ночью комната главы напоминала ловушку. Темнота казалась густой и плотной, в ней будто кто-то прятался. На затылке ощущался чужой взгляд, и Гильему представилось, как к нему тянутся уродливые руки. Он боролся с собой, но вдруг волосы пошевелил холодный ветер. Сквозняк? Сердце екнуло, и лорд обернулся — никого, только дверь. Во мраке не получилось увидеть, была ли та закрыта, но ветер исчез, а щеки пылали огнем. В стене напротив двери было окно, но сейчас его закрывали плотные шторы — уж не для того ли, чтобы скрывать крики жертв? В складках ткани играли тени, они извивались, как духи…

— Лорд Вастонар, уже поздно, — сказал Калсан.

Его голос ударил по ушам, и Гильем невольно отвернулся от окна. Пламя камина освещало небольшой участок, создавая иллюзию безопасности, и страхи утихли. Зачем главе причинять лорду зло? Тем более, что он сам к нему пришел.

— Я не уйду, пока вы не ответите, есть ли возможность забрать у моей сестры Трианес и Кандунум? — отрезал Гильем и поднес к губам кубок.

Калсан устало вздохнул и помассировал переносицу двумя пальцами. Он сидел в кресле напротив и выглядел уставшим: веки опухли сильнее обычного, привычная строгость исчезла. Рубиновая накидка висела на подлокотнике, а мятая нижняя рубашка подчеркивала изнуренность хозяина.

— Вы ответьте, возможно ли, — буркнул Калсан, — думаю, раз вы пришли сюда, то питаете какие-то надежды.

Он откинулся на спинку кресла и вытянул ноги, всем своим видом показывая, что не заинтересован в беседе. Такое пренебрежение злило, Гильем стиснул ножку кубка, однако заставил себя говорить спокойно:

— Я изучил закон о разводе — в нем полно белых пятен, если постараться, то можно будет что-то придумать. Она же женщина, как можно доверять ей управление?

— Лорд Вастонар, — маг вздохнул и лениво потянулся к столику, где стоял еще один кубок, — в данном случае дело не в законе, а в том, кого король хочет видеть во главе крепостей.

— Он хочет видеть Арель? Не смешите!

Гильем прыснул и глотнул вина. Это была уже не первая порция, и мысли ворочались нехотя, однако лучше так, чем постоянная злость — зачем Арель крепости? Что она будет с ними делать? Он, лорд Вастонар, должен управлять ими. Это наследие его отца.

— Скорее, он не хочет видеть вас в этих крепостях, — равнодушно бросил Калсан и снова развалился в кресле.

— Ему какое дело?

— Такое, что крепости находятся вблизи границы, в глухой местности — идеальное место, чтобы плести заговоры, не находите?

Чародей отпил из кубка и вопросительно уставился на Гильема.

— Король не доверяет мне?

— А должен? Вы почти не появлялись в столице, он вас и не помнит, зато частенько слышал разговоры о вашем… вашей чрезмерной жесткости. Такому человеку опасно доверять что-либо. А госпожу Вастонар можно выдать замуж за кого-то из своих приближенных и спать спокойно, точна зная, что на границе не будет смуты.

Лорд опешил. Ему доносили о гадких слухах, которые пускали недовольные торговцы и эльфы — неужто они достигли двора? Раньше болтовня не заботила Гильема, но если ему не доверял сам король… нужно будет как-то исправить это. Плевать на дураков, но Его Величества мог забирать имущество одним росчерком пера.

— Так вмешайтесь! — затараторил он. — Я понимаю, с чего вы взялись помогать сестре — поверьте, моя дружба будет куда более щедрой. Если я встану во главе крепостей, то можете быть уверенны, что вас всегда ждет там теплый прием. А сестру и впрямь могут выдать замуж, и что тогда? Вдруг это будет человек, настроенный против вас.

Калсан слушал молча, и его глаза напоминали стекло. Гнев отступил, и лордом завладело отчаяние. Необходимо убедить этого плута и вернуть крепости, чтобы возобновить налаженную систему торговли. Или найти сильного покровителя, ведь один Гильем не добьется успеха, и его дело зачахнет.

Он говорил, взмахивал рукой и искал в лице мага хоть какие-то эмоций, но без толку. Неужели все бесполезно? Лорд осекся, подумав об этом. Он не сдержался и крикнул:

— Что вам пообещала сестра, что вы так держитесь за нее? —

Пусть маг хоть разозлится, невозможно разговаривать со статуей!

— В мои дела лучше не лезьте, лорд Вастонар, — задумчиво протянул Калсан, — боюсь, чтобы получить столь желанные крепости, вам придется убить вашу сестру.