Теперь, слегка набравшись сил, Андрей наконец почувствовал все, что должен был почувствовать и с неожиданным ужасом осознал, что ему не хочется даже выпить. Может потребность и была, но неожиданно показалось ужасно низким делать это сейчас, будто бы в продолжение того ужасного запоя. За окном был полдень – нелюбимое время Андрея, хотя он понимал, что сейчас его будет тошнить от любого времени суток. Он вышел на кухню и сделал себе кофе. Даже Шпиц, чемпион по потреблению самых диких коктейлей, сказал бы – «Что не убьет, то сделает сильнее!». Андрей бы снова не согласился и с радостью вылил бы эту гадость в раковину, но сейчас он, как никогда остро, ощущал необходимость активировать мозги.
Морщась и чувствуя отвращение, он залпом влил в себя полкружки, но, почувствовав тошноту, всё равно продолжил пить маленькими глотками. Долил полный чайник воды и поставил кипятиться – для следующих порций. Вернувшись в кабинет отца снял со стены одну из знакомых фотографий. Фото было сделано еще до отъезда Андрея: Борис Черногоров сидит на кресле в гостиной, улыбается, просматривая какие-то бумаги – вот прям точь-в-точь такой, каким Андрей его запомнил. А вот фото уже после отъезда Андрея – здесь отец уже не улыбается, под глазами и на лбу у него залегла сеть морщинок.
«Любопытно», – подумал Андрей. Отец всегда был поглощен любимой работой. Андрей был уверен, что даже в разлуке с сыном он не мог быть несчастным. Он не знал, что перед тем как щелкнуть это фото отца полчаса мучил известный фотограф и даже заставил наложить немного грима, потому что эта фотография должна была красоваться на обложке одной из книг Бориса – поэтому на фото он выглядел ещё вовсе неплохо в сравнении с реальностью. Борис Черногоров увлекался историей и искусством, составил множество работ по самым древним достопримечательностям Санкт-Петербурга. Он интересовался этим городом и часто свободное время проводил, любуясь скульптурами, или картинами. Андрей вспомнил про пейзаж и перешел в гостиную. Отец был художником, но вряд ли эту картину нарисовал именно он… Андрей с горем пополам сумел закончить художественную школу и считал себя в праве судить о некоторых работах. Потом он вспомнил, что же именно показалось ему таким странным в картине. Почти прижавшись носом к стене, он внимательно изучил раму, но по-прежнему тему казалось, что у картины нет задней стенки. Как будто она и стекло были прибиты гвоздиками к раме. Решив, что это какая-то, суперсовременная рама, он оставил пейзаж в покое и постарался выкинуть все лишнее из головы. Позже он поразился, за какие несущественные мелочи цеплялся его мозг, чтобы отвлечься от важных мыслей.
Он пошел обратно в кабинет, загрузил ноутбук отца и стал просматривать его последние работы. Нашел множество подробных описаний старых картин и скульптур, без особого интереса их пролистал. И неожиданно для себя почувствовал легкую вину, от того что не разделяет чувства отца ко всем этим скучным вещам. Самого Андрея привлекала исключительно новейшая живопись и разве что пара величайших художников прошлого. В скульптуре ему тоже нравились новаторские смелые произведения и некоторые знаменитые работы ренессанса, типа Микеланджело и прочих, не менее известных – в общем, банальней некуда, он не был поклонником старины.
Выпив еще одну кружку кофе, он вздохнул и, решив, что непременно сойдет с ума если сейчас же не выберется из квартиры, взял ключи, деньги и дал себе слово перепробовать кофе во всех кафешках Петербурга.
Спустившись, он забрался в папину машину. Когда-то он учился водить на этой самой, не новой, но все еще респектабельной тачке. Она тогда часто посещала «Ремонт». Андрей погладил потертый кожаный чехол на руле и задумался. Лучшей идеей показалось проехаться по любимым местам отца, которыми тот восхищался за их старинную архитектуру и потрескавшиеся от времени скульптуры, а Андрей любил за то, что здесь они с отцом проводили лучшие часы в его жизни – отец рассказывал ему всякие древние легенды и сказки, они ели мороженное и всякие сладости. Андрей ездил от площади к площади, рассматривая статуи и фонтаны. В сердце не было ностальгии, а была какая-то тупая неотступная печаль, забивающая мысли и заставляющая снова и снова проигрывать в памяти картины детства. Время от времени он заезжал в кафе, чтобы сменить стакан кофе и отправлялся дальше. Мысли о еде вызывали отвращение, поэтому он просил сыпать как можно больше сахара и мечтал о том, как было бы прекрасно умереть прямо сейчас от передоза кофе.
Ближе к вечеру он был слегка удивлен, сообразив, что ему уж слишком часто встречается массивная черная машина незнакомой марки. Тачка явно было крутая и Андрей никак не мог сообразить, что кому-нибудь могло от него понадобиться. «Может отец влез в долги?». Это казалось совершенным бредом. Борису всегда достаточно было денег, которые он получал от своей работы лектора на историческом факультете. Но все-таки… мало-ли… Потом какое-то время машина не появлялась, и Андрей совсем про нее забыл, погрузившись в размышления о том, как же ему теперь жить.
Оставив машину на очередной парковке, он стал медленно бродить по небольшой старой площади, вперивая усталый взгляд в старые скульптуры и понимая, что это уже не приносит ему никаких ощущений. Кофеин бурлил в крови, спать не хотелось совершенно, но при этом Андрей чувствовал себя донельзя отупевшим и сколько раз не взглядывал на телефон, все никак не мог сообразить, который час. Разочаровавшись в очередной статуе, он повернул было к парковке, когда на площадь вырулила знакомая черная машина и перекрыла ему путь.
Выругавшись, он притворился, что передумал и плавно свернул к ближайшему кафе. Уже сгущались сумерки, поэтому в небольшом уютном кафе было достаточно народа – несколько парочек и шумная компания подростков. Единственная официантка сидела за столиком с одним из посетителей – японцем панковатого вида и рассеянно болтала. Андрей, ища незаметное место, забился в дальний угол за каким-то растением и прикрылся меню. Официантка, симпатичная невысокая девушка с каштановыми вьющимися волосами, как на зло отвлеклась от своего парня и, подойдя, с любопытством посмотрела на Андрея поверх меню, как будто он играл с ней в «прятки».
– Здравствуйте, вы уже что-нибудь выбрали?
Андрей нервно оглянулся на застекленную стену со стороны площади.
– Горячий шоколад, пожалуйста.
Девушка ушла, а Андрей из своей позиции за искусственной пальмой стал нервно следить за площадью сквозь застекленную стену кафе. Что если раскраситься шоколадом и притвориться негром? Вскоре что-то определилось – из машины выбрались трое и, на некотором расстоянии друг от друга двинулись к кафе, будто ожидали, что Андрей сейчас выскочит через окно с кухонным ножом в руках и даст деру. Если серьезно, такая мысль его действительно посетила, но, когда они подошли ближе, он заметил, что двое из них как-то странно держат руки в карманах. Примерно так, как если бы им потребовалось прятать там пистолет. «Мамочка родная!» – ужаснулся Андрей и постепенно его стал накрывать ужас. Даже если бы отец действительно залез в долги, зачем же убивать за это, да еще и совсем другого человека!
К столику Андрея подошла официантка с подносом.
– Ваш заказ… – Она замерла и с открытым ртом уставилась через застекленную стену – трое были уже совсем близко и почти не скрываясь держали в руках пистолеты.
Это была довольно необычная компания: самому старшему было где-то под сорок, в волосах пробивалась седина, но было видно, что он в отличной форме. Другому было лет двадцать, но ему можно было накинуть еще десяток из-за мрачного выражения лица. Изюминки ему добавлял косой шрам над бровью и волосы едва ли не до плеч, как у какого-нибудь эльфа из боевика. Третий при ближайшем рассмотрении оказался девушкой в военной куртке, с длинной косичкой и очень красивой, если бы впечатление не портил пристегнутый к поясу нож, слишком длинный для кухонного, но коротковатый для меча. У Андрея промелькнула мысль, что все это как-то слишком для охоты на парня, который даже ни разу в жизни всерьез не дрался. Мало того, у него до этого и врагов-то как таковых не было. Да, он некоторых бесил и многие бесили его, даже не догадываясь об этом, но обычно это не заходило дальше обмена злобными взглядами и едкими репликами. Андрей усомнился, что его остроумие может впечатлить этих ребят (ну, разве что, может быть, девушку) и стал поспешно искать альтернативный выход.