Но Дрискер Арк не обращал никакого внимания на эти предзнаменования. Более того, он даже не поднял головы от книги, которую читал, сидя на крыльце своего дома, – так его поглотило изучение возможностей перевертышей. Встал он еще на рассвете, как и всегда, и давным-давно позавтракал и совершил омовение. Жизнь он вел уединенную, посвященную науке, размышлениям и тренировке магических навыков. Иногда он не столько тренировался, сколько экспериментировал, но итог все равно был един: он либо улучшал свои навыки владения магией, либо приобретал новые. Дом его отстоял от собственно Эмберена на целую милю и находился в глубине дремучего леса, что позволяло друиду беспрепятственно заниматься любимым делом. До ближайших соседей было так далеко, что даже громкие крики не смогли бы достичь их слуха. Именно такая жизнь нравилась Дрискеру. Он ценил уединение куда больше, чем общество людей. Так было всегда, но особенно в последнее время, когда он почти все потерял. Он жил один. Никто его не навещал. Никто не приходил к нему за советом. Торговцы тоже проходили мимо. Прошлое осталось в прошлом, и друиду это было по душе.

Однако в такую погоду ему иногда хотелось, пусть на один день, вернуться в прошлое и снова увидеть Паранор и других друидов. На их земли надвигалась буря, и об этой буре друидам стоило знать. А еще им нужно было разобраться, кто именно насылает ее. Возможно, когда-нибудь они этим займутся. Во всяком случае, некоторые сочтут это необходимым. Кое-кто еще в состоянии позабыть о мелких сварах и постоянном непонимании и обратить свои взоры к северу. Кое-кто найдет возможность отказаться от политиканства и различных игрищ, которым остальные посвящают все свое время, и осознает, что на кону куда более важные вещи, чем получение недолгого преимущества над коллегами и повышение статуса в неформальной иерархии друидов.

Возможно. А возможно, и нет. Возможно, никто ничего не станет делать. По крайней мере, будучи одним из них, он не сумел изменить сложившуюся ситуацию.

А ведь он был Верховным друидом ордена.

Дрискер вздохнул, отложил в сторону книгу и перевел взгляд на деревья. Сейчас об этом и подумать сложно. Столько грызни. Столько попыток остальных решить собственные проблемы за его счет. Так мало терпимости к чужому мнению. Так мало желания вести нормальную дискуссию, искать компромиссы. Почему все зашло настолько далеко? Даже сейчас, обдумывая старые проблемы, припоминая мельчайшие детали, которые привели к сложившейся ситуации, он не мог однозначно ответить на этот вопрос. Все шло к тому – медленно, но неумолимо. Вполне вероятно, что упадок ранее могучего ордена произошел из-за неверного отбора желающих стать друидами. А может, былую стабильность и управляемость, которую еще помнил он и некоторые соратники, подорвало простое увеличение количества посвященных. В истории ордена и раньше случались неспокойные периоды, его члены умирали или просто покидали орден, иногда устои подрывались, причем как снаружи, так и изнутри. Но друиды смогли все пережить, они каждый раз становились сильнее и всегда были готовы продолжать свое дело. Они оставили прошлое в прошлом, неустанно искали проявления магии в других землях, собирая или нейтрализуя ее самые опасные формы, определяли источники силы, проявлявшиеся в магических водах, и запирали под замок артефакты, которые могли наделать бед, попади они не в те руки.

Да, это была борьба. Постоянная работа, конца-края которой не было видно, да и был ли он, этот край? В мире Четырех Земель магия была везде, и значительная ее часть отличалась нестабильностью. Наука доказала свою несостоятельность еще во времена Древнего мира и потому была позабыта. Тогда на ее место пришла магия, и уже много лет именно она являлась главной силой в юном мире Новых Рас. Но всегда оставалась опасность, что магия, как и наука, может быть использована во зло, может остаться безнадзорной, вырваться из-под контроля или же породить новые беды и болезни, подобные тем, что существовали во время науки. Такое уже случалось, и последствия иногда оказывались катастрофическими. Но каждый раз магию обуздывали и исправляли весь нанесенный ею вред до того, как становилось слишком поздно.

И это стало возможным исключительно благодаря друидам. Именно друиды пасли, сбивая в стадо дикую магию, выступали против худших ее проявлений и подчиняли себе лучшие.

Теперь мир снова начал меняться, и друиды менялись вместе с ним. Не потому ли Дрискер оказался здесь, в глуши, покинув славный Паранор? Возникала новая наука, в основном в Федерации и в такой форме, которая не была известна Древнему миру. Новая наука в значительной степени опиралась на диапсоновые кристаллы и энергию, которую можно было активизировать благодаря тщательной огранке и преломлению солнечного света. На этой энергии уже работали воздушные корабли и наземные средства передвижения. Появились разные виды оружия: боевые вспышки и молнии, рельсовые пушки и пращи-пулеметы, способные высвободить такую энергию, которая разрывала на части или полностью уничтожала врагов вместе с вооружением. Возникли новые средства связи, позволявшие беседовать с глазу на глаз людям, находящимся в сотнях миль друг от друга. Были разработаны машины, влияющие на погоду, генерирующие бури для полива обширных сельскохозяйственных угодий. Существовали транспортные средства таких размеров, что в них можно было перевозить целые армии. Произошло столько перемен, вот только друиды оставались прежними.

«Магия – это все, что нам нужно», – говорили они.

«Магия – единственная стóящая энергия».

Друиды не считали необходимым использовать новые науки. Они не считали нужным приветствовать будущее, радовавшее остальных.

Они удерживали баланс сил Четырех земель и будут делать это вечно.

Дрискер Арк поджал губы: «Сначала вам придется разорвать в клочья и себя, и этот ваш орден».

Он встал и потянулся. Он был крупным мужчиной – очень сильным, широкоплечим и мускулистым. Ростом почти семь футов, с длинными волосами, заплетенными в косички, он выглядел наиболее внушительно из всех друидов со времен Алланона. Дрискер был немолод: его кожа потемнела и сморщилась от постоянного пребывания на воздухе и регулярных упражнений в магии, – но и старым его назвать было нельзя. Будучи Верховным друидом, он не прибегал ко Сну друидов и старел так, как стареют простые смертные. Взгляд у него был цепким и ясным, а глаза – удивительного бледно-голубого цвета, намекавшего на склонность своего обладателя к мягкости и уступчивости. Он умел тепло улыбаться, но его взгляд при этом оставался таким пронзительным, что большинство людей не выдерживало его.

В общем, друид Арк состоял из противоречий.

Он ценил порядок и порядочность, как мало кто другой, но умел прощать тех, кто не соответствовал его высоким моральным принципам. Страстью всей жизни для него оставалась магия, но он понимал тех, кто не разделял его чувств и даже считал их глупыми и опасными. Он прославился своей переменчивостью: настроение у него скакало от спокойного и рассудительного до гневливого, несмотря на светившуюся в глазах доброту. Однако голос его всегда звучал одинаково, и по его поведению часто было сложно определить, с какой ноги он сегодня встал.

Друид Арк оставался непроницаемым для других. Непостижимым. Никто не мог сказать наверняка, что Дрискер задумал, пока задуманное не осуществлялось.

Он опустил руки и снова сел. Он все о себе знал. Окружающие так часто становились свидетелями его вспышек, что только идиот не заметил бы их косых взглядов. Он смирился со своими особенностями, но ни одна из них ему не нравилась – пожалуй, за исключением упрямого изучения и применения магии. Ну хоть что-то. Причем что-то очень ценное.

Хотя… наверное, это качество уже утратило свою былую ценность. Ведь теперь некогда славный орден собирался уничтожить все, чего друиды сумели достичь за время своей деятельности. Теперь само существование Четырех Земель оказалось под угрозой и нет никого, кто мог бы предотвратить грядущую катастрофу.