Не в силах сдержаться, Таво выскочил из своего укрытия и бросился к сестре.

– Как ты это сделала?

Тарша посмотрела на него без удивления.

– Ты ведь следил за мной? Хотя я просила тебя этого не делать.

Он отмахнулся от ее слов:

– Я просто хотел посмотреть, что ты тут делаешь.

– Это тебя не касается. – Тарша нахмурилась. – Не надо было приходить.

– Но я все равно пришел, так что расскажи об этом! – Он показал пальцем на крошечное растение. – Почему ты можешь такое делать, а я – нет? Ты должна научить меня!

– Не могу. У тебя нет дара.

– Какого дара? О чем ты говоришь?

– О магии.

– Ты владеешь магией? Тогда ты сможешь научить меня! Если не можешь научить фокусу с растением, научи чему-то другому.

Тарша сильнее сдвинула брови.

– Не могу. Я больше ничего не умею!

Внезапно он схватил сестру за плечи и потряс ее.

– Ты меня научишь, иначе я все расскажу маме!

Девочка побледнела. Его угрозы попали в точку: мама ничего не знала.

– Я покажу тебе, как я это делаю, но обещай, что не расскажешь маме. Обещаешь?

– Да если бы я ей обо всем рассказывал…

– Ладно. Садись.

Он сел, скрестив ноги, и с интересом наклонился вперед. Тарше исполнилось всего десять лет, но она была умна не по годам. Научить Таво ей будет несложно.

– Нужно… спеть ему, что ли, – объяснила девочка, показывая на растение. – Думай о том, что ему нужно сделать, пока оно еще зернышко, и пой ему, чтобы оно тебя послушалось. Я поняла, что могу это делать, всего лишь пару месяцев назад. Вот почему я стала уходить одна – мне хотелось выяснить, что еще я умею. Думаю, есть еще что-то, но пока я научилась только выращивать цветы.

– Но ты сможешь научить меня хотя бы этому?

– Только если ты умеешь правильно петь. Нужно как бы напевать себе под нос, как будто… ну, не знаю. Как будто тянуться к нему… Нет, не могу объяснить.

– Но у тебя есть дар, а у меня его нет! – возмутился юноша.

Тарша шикнула на него:

– Возможно, пока нет. Но ты же мой брат. Возможно, ты обнаружишь в себе этот дар чуть позже. Хочешь, я помогу тебе отыскать его?

Таво радостно закивал.

– Давай попробуем!

Они тренировались почти целый час, но у Таво ничего не получалось. Наконец его это стало раздражать. Тарша почувствовала, как в нем закипает гнев, и поспешила успокоить брата.

– Наверное, тебе придется еще немного подождать, – сказала она. – Я не знала о своем даре, пока однажды он сам не проявил себя. Может, у тебя все будет так же. Я могу и дальше учить тебя, но ты должен держать слово. Нужно хранить это в тайне от мамы и папы. Ничего не говори им, хорошо? По крайней мере, до тех пор, пока ты не поймешь, что тоже владеешь магией.

Таво согласился с этим, но попросил разрешить ему ходить вместе с ней в лес, смотреть, как она колдует, и продолжать учиться у нее. Таким образом он сможет лучше понять, что это вообще такое и какие чувства укажут ему на то, что и его время пришло. В то время они все еще оставались очень близки и никто другой им был не нужен; они совершенно не ощущали себя членами общества, им вполне хватало друг друга. Таво любил сестру и понимал, что несет за нее ответственность. Он защищал ее так, как обычно братья защищают своих младших сестер. Он обожал ее. И даже во время жестоких приступов гнева он знал, что не обидит ее.

Потому что в то время он не сомневался: Тарша всегда примет его сторону и они всегда будут очень близки.

Но, несмотря на все попытки Тарши помочь брату, несмотря на всю поддержку и постоянные тренировки, магия в Таво проснулась, только когда ему почти исполнилось семнадцать лет. Это произошло мгновенно, неожиданно, шокирующе – в точности так, как обещала ему сестра. Он бродил в одиночестве недалеко от дома, играл в крепости, которую построил из больших веток, сухостоя и валунов, и воображал себя настоящим героем, участником великих сражений – короче говоря, его мысли были так далеки от магии, что дальше и некуда. Тарши рядом с ним не было – она ушла с матерью за покупками в другую деревню. С того дня, как сестра призналась ему в своих магических способностях, прошло два года – целая жизнь. За все это время его магический дар никак не заявил о себе. А вот ее способности значительно выросли: она научилась изменять предметы, а иногда ей удавалось стать невидимой. Конечно, ее навыки были безыскусными, неотшлифованными и магия частенько отказывалась повиноваться ей. Но, по крайней мере, они у нее были и она ими пользовалась. А у него не было ничего – и порой закрадывалось подозрение, что никакого дара у него нет и никогда не будет.

Таво сидел в своей крепости, украдкой наблюдая за лесом, птицами и зверями, и играл в охотника, выслеживающего дичь и выбирающего жертву. Он взял с собой любимое оружие – рогатку, охота с которой бывала успешной. Иногда он переживал из-за того, что убивает мелких зверушек, но чаще всего считал это необходимостью, поскольку иначе их расплодилось бы слишком много. Он не знал, с чего вдруг ему в голову пришла такая идея, но в последнее время его часто посещали странные мысли, все более темные и неприятные, но вместе с тем довольно интригующие.

Следя за белкой, прыгавшей в нескольких ярдах от его укрытия, он переместился, не выходя из крепости, так что зверек оказался прямо перед ним, но по-прежнему не видел его. Он поднял рогатку, натянул тетиву, прицелился и выпустил в цель гладкий круглый камень.

И промахнулся.

Белка шарахнулась в сторону и убежала.

Через несколько минут он попытался подстрелить птицу. С тем же успехом. Таво рассердился на свою неспособность сделать то, что он уже делал много раз и без каких-либо сложностей. Он выбрал место поудобнее, опустился на колени и стал ждать. Минуты бежали, и, помимо гнева, его начало охватывать нетерпение.

Наконец неподалеку приземлился ворон. Таво тщательно прицелился и приготовился выстрелить. На этот раз он не промахнется. Глубоко вдохнуть, оттянуть тетиву – выстрел!

Камень ударился о землю в доброй паре футов от ворона и отлетел в сторону.

Опять промах.

Юноша окончательно потерял самообладание. Он вскочил, более не пытаясь прятаться, и принялся визжать, и выть, и топать ногами, и размахивать руками, как мельница, – его просто трясло от бешенства. Он хотел уничтожить хоть что-то. Нет, он хотел уничтожить все!

И тут внутри у него как будто что-то взорвалось. Он почувствовал, как крик поднимается к горлу и, подобный порыву ветра, вылетает наружу через открытый рот. Построенная им крепость разлетелась на кусочки, усыпав обломками все вокруг. Потрясенный, Таво застыл на месте. Крепость сровнялась с землей, и теперь он стоял посреди груды обломков, ошарашенно глядя на окружающий его лес, откуда исчезли и звери, и птицы.

Таво сразу все понял. Его охватило смешанное чувство удовлетворения и страха – он не понимал, что ему делать с этим даром, которого он так жаждал. Сможет ли он управлять тем, что возникает без предупреждения? Как же найти способ заставить дар служить ему верой и правдой?

Остаток дня Таво посвятил поискам ответов на эти вопросы, но безуспешно. То ли магия пропала так же неожиданно, как и возникла, то ли ему просто не удавалось подчинить ее себе. К заходу солнца разочарование оказалось настолько сильным, что Таво стал применять те немногие магические силы, которые ему все же удавалось в себе вызвать, просто для разрушения. Он уничтожал все: деревья и кусты, попавшихся ему на глаза зверушек, птиц, имевших несчастье пролететь у него над головой. Наконец он пошел домой – потрясенный и рассерженный, но снедаемый желанием рассказать все Тарше.

Таво думал, что теперь учеба пойдет как по маслу. Тарша должна научить его, как контролировать магию, как использовать силу в своих целях. Но по какой-то неизвестной причине девочка не смогла объяснить все так, чтобы он ее понял. Она говорила брату, что нужно делать, как делать, какие чувства могут возникнуть и как не дать магии вырваться на волю. Она заставляла его тренироваться снова и снова, глубоко в лесу, подальше от людей. Но каждое упражнение стоило ему огромных усилий, магия ускользала от него, не поддавалась ему, и все усилия раз за разом заканчивались ничем. Он тяжело работал, но все было напрасно.