Радушие, доходящее до показного. Обильная еда, как будто в доме никто не завтракал, ожидая Ивана. Нотки подобострастия от человека вдвое старше. Все это накапливалось и сливалось в образ человека, который больше всего хочет одного – чтобы его оставили в покое. По знакам на одежде Умов понял, что Бронников покинул одну из крепостей после восьмого года обучения. Посвященные в волшебники, которые имели право на синий кафтан, почти никогда не жили на границе. Они там появлялись, когда требовала служба.

Умов сразу сделал два важных вывода. Во-первых, местный старшина – не волшебник, только колдун. Здесь нет полноценного выпускника крепости, кроме самого Умова. Это значило, что среди городских магов вряд ли найдется человек, который мог бы зашифровать следы от своих чар. Не та у них выучка. Во-вторых, для Бронникова Умов был и останется человеком, стоящим выше в иерархии магов. То, что Иван еще и младше, только сильнее напитает странную смесь зависти, уважения и чинопочитания.

– Итак, – Умов покрутил кружку, машинально отметив ее дороговизну, – выпускников крепостей в городе и окрестностях не живет. Проезжих выпускников не было. Я правильно вас понял?

– Все верно, Иван Михайлович, – кивнул Бронников. – никаких волшебников тут не живет, только колдуны. Город у нас пограничный, если и приедет – то только вместе с войском или по делам, вот как вы. Они и не утруждаются тем, чтобы зайти и объявить, кто они и зачем идут.

«Значит, на самом деле вместо того, что их не было, правильно сказать, что ты их не видел», – подумал Умов. Старшина должен знать свою территорию и ее особенности. Формально он, конечно, не обязан вести учет, сколько и каких магов проехало через его участок; он должен знать тех, кто живет здесь постоянно. Иван уже понял, что если Бронников не был обязан что-то делать, то он и не делал. Можно, конечно, привлечь его к какой-то работе, но только вот к какой? Ведь за ним придется все перепроверить. Хотя бы бумаги и отчеты в порядке – и то хорошо.

– Так что знатоков опасного или высокого искусства у нас нет, Иван Михайлович, – старшина опять улыбнулся, чуть ли не заискивающе. – На вас одних вся надежда.

– Ну да, – согласился Умов.

«На вас одних вся надежда. А меня только не трогайте», – это Умов не произнес вслух, но очень громко подумал. Еще и «высокое искусство»! Иван привык, что так называют сложную магию, в том числе и ту, которая скрывает или выявляет следы. Бронников уже в курсе? Да быть такого не может. Или не должно. Что-то проскользнуло во взгляде Умова такое, что заставило Бронникова торопливо добавить:

– Волшебников, конечно, у нас нет, но мы можем хотя бы попытаться вам помочь…

– Когда был последний проезд? – перебил его Умов.

– Прошлым летом, – тише обычного сказал Бронников.

– Про-ошлым ле-етом?! – переспросил Иван. Он отставил кружку и подался вперед, нависая над столом. – Слушай, Бронников, а зачем ты здесь вообще сидишь и получаешь жалованье старшины? – Умов сам не заметил, как перешел на «ты». – Какую вообще помощь от тебя ждать, если одного ты не знаешь, другого ты не слышал, третьего не делал? Чем ты вообще тут занимался?

Старшина вжался в стул, как хорек, которого загнала в угол собака.

– Порох, – сказал он и облизнул пересохшие губы. – Молол порох. Проверял стены. С верлами повоевать успел.

– Так все успели повоевать, – Умов сказал это даже удивленно. – Тебе предписано – раз в год опрашивать народ на своей земле, проверять факты и с началом осени, обновлять хронику. Где эта работа? Кто должен опрашивать местных? Два года нет набегов, Бронников. А вот происшествие на твоей земле есть.

Старшина открыл было рот, но Умов резко припечатал:

– Я, что, должен сейчас пробежаться по всем деревням? У меня других дел нет? – он секунду подумал. – Значит, так. Завтра же в детинец за приказом и в путь. Книгу учета магов требую выдать мне сейчас же.

– А… – Бронников не успел сформулировать мысль, но Умов уже понял, что от него захотят.

– Расписку напишу прямо сейчас. Давай перо, бумагу, чернильницу…

– …И вот еще что, – добавил Умов, стоя в дверях. – Если вдруг окажется, что правила учета нарушены, то вот тогда, Бронников, я рассержусь по-настоящему.

Особых надежд на Бронникова Иван не возлагал. Даже если у старшины проснется исполнительность, время все равно упущено. Зона поиска – это полоса вдоль берега Имии: сто верст в длину, полсотни в ширину, на которой полно густых лесов. Крестьяне, живущие в глухих деревнях, все как на подбор. Мысли этих людей вертелись, вертятся и будут вертеться вокруг простой мысли: «Как бы чего не вышло?» Вытянуть из них хоть что-то дельное – та еще задача.

Умов уже успел немного подумать над тем, что и как он прикажет Бронникову. С его точки зрения, старшине надо было поручить задачу, которую просто нельзя понять превратно. В этой задаче не должно быть ни слова «найти», ни тем более слова «уничтожить». Найти и уничтожить – это хлеб Особого приказа, кроме них, эту работу никто выполнять не будет и не должен. Изяслав по этому поводу высказывался предельно четко: «На местные власти рассчитывать нельзя. Даже если у них голова на плечах. Надеяться можно только на команду». Местные или упустят какую-то важную деталь, или, как в случае с Бронниковым, что-то не доделают. Именно поэтому Изяслав еще утром уехал к Узольской пуще, не полагаясь на отряд, выделенный воеводой.

Иван сел за стол и машинально почесал бороду. Если быть честным самим с собой, то им сильно повезло в самом начале. Капище показало демоноборцам, что они имеют дело с умелым и подготовленным магом. Оно же показало, что вызов был не один. Умов уже представлял себе, что Изяслав будет делать дальше. Войска и местные власти превратят район в настоящую рыболовную сеть, между ячейками которой нельзя пройти незамеченными. Демоноборцы проверят наиболее опасные участки, в которых слишком велик риск потерь. Рано или поздно они выяснят, где скрывается чужой волшебник.

И вот тогда охотничья команда примется за ту задачу, ради которой она сюда приехала.

Найти и уничтожить.

– Такой маг не может остаться незамеченным, Петр прохаживался по комнате, заложив руки за спину. – Если даже он сам ни разу не появился на людях, то есть его сообщники. Он должен хотя бы что-то есть. Не охотится же он.

– Может, за него есть кому поохотиться, – предположил Умов.

Он склонился над картой. Теперь Петр скрипел сапогами за его спиной. Умов его не видел, но хорошо представлял, как священник медленно идет, напоминая большую черную ворону.

– Может. Только тогда их неизбежно кто-то должен заметить. Крестьяне знают обо всем, что происходит рядом. Если они не такие словоохотливые, то местный священник расскажет нам все, что знает сам. Впрочем, Петр помедлил, я допускаю… всякое.

– Со слов Бронникова, знатоков опасного искусства здесь нет, – Умов подпер подбородок руками. – Хотя его словам у меня веры мало.

– Да и сколько их, знатоков опасного искусства, – произнес Петр с непонятной интонацией.

– В моем выпуске один из семи, хмыкнул Умов. – Точнее, одна.

Он помолчал.

– Вот только вызывать нечисть может много кто, – добавил Умов.

– Об этом и речь, сухо сказал священник. – Драконово отродье вызвать несложно. Сложно удержать его в повиновении. Но судя по тому, что мы уже знаем, о повиновении тварей речи не идет. Вызывать их, да еще жертвой, мог кто угодно.

– Да хоть бы сам Бронников, – неожиданно произнес Умов. – Неправдоподобно, конечно, но слова про опасное и высокое искусство меня зацепили. Ладно, опасное, но высокое. Не могу отделаться от ощущения, что он знал про искажение.

– Ощущения надо проверять, – Петр чуть помедлил с ответом. – В это с трудом верится, конечно, но это вообще не вопрос веры. Это вопрос установления фактов. Я поговорю с приходским священником; он первый, кто должен был бы заподозрить неладное. А что с остальными магами?