Литмир - Электронная Библиотека

Лишь у Климента Александрийского впервые сталкиваемся мы с изменением представлений об искусстве. С одной стороны, он продолжает, как и его предшественники, осуждая идолопоклонство, считать изображение Бога, являющегося высшим духовным существом, в «чувственном образе», невозможным и кощунственным. В своих «Строматах» он пишет: «Законодатель хотел возвысить наши умы в содержательные области, а не останавливать их на материи… Поклоняться существу бестелесному, примечаемому лишь оком духовным, изображая его в чувственном образе, значит только унижать его…»27 С другой стороны, у него уже звучит и другое: «Пусть прославляется искусство, но да не вводит оно человека в заблуждение, будто бы оно само является истиной»28. Он первый, кто признает, что искусство может достигать высокого совершенства и иметь большую ценность независимо от тех целей, которым служит. Из этого вытекает, что если таковые цели не будут совпадать с языческими, то есть произведения искусства не будут рассматриваться как объекты поклонения, то искусство имеет право на существование в христианской среде. «Все что содержится хорошего в искусстве, – поскольку это искусство, – исходит от Бога. Художественное выполнение какого-либо произведения искусством зависит от теории искусства»29. Искусство может иметь ценность для христиан, если в нем воплощается правильная идея. Рассматривая вопрос о том, какая линия по отношению к искусству была более характерной для той эпохи, следует отметить, что Тертуллиан сознательно становился на позиции вчерашнего дня христианства, а Климент Александрийский шел навстречу требованиям времени30. Причем изменение взглядов официальной Церкви на искусство шло позади реальной практики изобразительной деятельности. Как в первые века христианства, так и позднее, отцы Церкви, вынуждены были мириться и оправдывать то, что изначально появлялось к жизни и распространялось без их ведома и согласия31. Поэтому неверно было бы указывать на «запрещения» Церкви в качестве причины отсутствия прямых изображений. Как известно, запрещались не только прямые изображения, но изображения вообще, но это никого не останавливало.

Представляется, что отсутствие изображений в христианстве I – нач. II вв., их появление в середине II в. и широкое распространение в III в. преимущественно с использованием символов, выражающих определенные идеи, но не направленных на воспроизведение священных объектов; постепенное нарастание к IV в. реализма изображений, связанное с внесением элементов портретного и повествовательного характера32 (рис. 11), было обусловлено, прежде всего, спецификой раннехристианского религиозного сознания и его трансформацией, происходившей начиная с сер. II в. Изначальное христианское мироощущение исходило из убеждения в абсолютной трансцендентности Бога по отношению к миру, согласно которому две части реальности, физическую и сверхчувственную, разделяла пропасть, преодолеть которую должен был сам Христос, обещавший вернуться, чтобы соединить Бога и человека. Иные способы соединения представлялись ненужными и невозможными. Вероятно по этой причине изображения в христианстве отсутствовали до середины II в. Начиная с этого времени в христианской мысли стало заметным стремление к сближению «земли и неба», которое к началу III в. нашло свое выражение в учении о Церкви как мистическом теле Христа, соединяющем человека и Бога в реальности настоящего времени. Такому стремлению, вероятно, соответствовало и появление изображений, которые, воплощая христианскую надежду на спасение, служили выражению и подъему религиозного чувства. Согласно отрицающему возможность взаимопроникновения чувственного и сверхчувственного, демифологизированному мировоззрению, преобразование которого только начиналось в это время, «реалистические» изображения священных предметов представлялись все еще невозможными и ненужными, но в то же время существовало стремление приблизиться к Богу здесь и теперь, выражением которого и служило искусство. Чем более утверждалась идея Церкви, соединяющей две стороны реальности, тем более «мифологизированным» становился христианский взгляд на мир. Соответственно утверждалось новое «церковное» понимание сущности и назначения изображений, которое способствовало появлению наряду с изображениями, выражающими христианские чувства и надежды, все большего числа изображений, воспроизводящих священные предметы.

Становление и развитие иконопочитания в V–VII вв

Раннюю икону можно рассматривать как позднеантичное живописное изображение, которое наследовало прежде всего традиции изображений императоров и погребального портрета. Восточные и западные воззрения и практика вначале имели сходный характер. Ранняя икона еще не выражала четко сформулированного учения об образе. Устойчивые типы изображений и нормы отсутствовали, так что каждая икона создавалась сама по себе и следовала своим собственным прототипам.

Иконопочитание, предположительно, начиналось с портретов святых и имело свои истоки в погребальной сфере. Христианство в IV в. допускало изображения усопшего у его гробницы33. Так изображение молящейся женщины в катакомбах Тразона уже не есть анонимный символ спасения, каким являлись Оранты III века. Здесь налицо стремление передать личностные черты. Женщина одета в нарядное платье, на ней украшения. Изображение является образом – воспоминанием об усопшей, который вероятно использовался для частного почитания34 (рис. 12). Росписи в неаполитанских катакомбах Сан-Дженарро (V в.) свидетельствуют о том, что родственники украшали гробницы гирляндами цветов и зажигали свечи перед погребальным портретом, надпись под которым гласит: «Здесь покоится Прокул». По одежде можно предположить, что он был пресвитером, гробница которого, вероятно, чествовалась не только его семьей, но и другими членами общины35 (рис. 13). Первый шаг к культу был тем самым был сделан. Превращался ли образ-воспоминание в культовый образ, зависело теперь от личности поминаемого. Из частного чествования умерших возникало всеобщее почитание святых. Это было во власти общины и могло быть оправдано чудесами, если усопший не почитался еще и как мученик. Изображение вместе с изображенным становилось объектом поминального почитания, которое способствовало культу. Поминальный портрет святого можно было копировать. Он не был больше привязан к собственной гробнице, но мог даже появляться у гробниц других усопших, чтобы способствовать их спасению. Перед образами святых открывались новые возможности: изображения восполняли те же ожидания, с которыми обращались к живому святому, а именно – помочь или сотворить чудеса. Не только реликвии, но и иконы святых создавали уверенность в их физическом присутствии. В церкви, возведенной в Салониках над гробницей святого Димитрия, можно увидеть многократно повторенное изображение святого. Здесь одно поминальное изображение более не связано с одним погребением. Образ Димитрия, которого почитали как святого получил новую функцию. Хорошим примером этого является мозаика VI в. на западной стене церкви. Там изображен молящийся Димитрий, по обеим сторонам от него изображены фигуры, которые просят у него защиты36

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

6
{"b":"670714","o":1}