Поэт почти всегда медиум. Он либо творит в состоянии гипноза, либо сам гипнотизирует ритмами слов, взглядом, присутствием. Я нигде об этом не читал, таких свидетельств нет, но я уверен, что магия стихов неотделима от пролонгированной в вечность магии их творцов. Я не хочу сказать, что Пушкин, Гёте или Цветаева были гипнотизерами, но я уверен, что их харизма включала в свой состав эликсир, вскрывающий подсознание, – нечто обезоруживающее, дающее возможность словам проникать в самые глубокие человеческие недра. Возможно, дух поэзии и есть этот эликсир. Возможно, для этого поэзия и задумана Богом, творящим гениев, общающимся с людьми через их посредство.
Поэт – существо надмирное, не случайно Марина Цветаева называла «странного» Белого Ангелом, а Бодлер создал образ гордого альбатроса – прекрасного и сильного в полете и жалкого, с подбитым крылом – на земле… Кстати, Марина Ивановна с горечью констатировала: «Вот у Бодлера поэт – это альбатрос… Ну какой же я альбатрос. Просто ощипанная пичуга, замерзающая от холода…» Но это уже иной план: поэт и тоталитаризм…
Поэт неподсуден, у поэта – всё наоборот, он обратен очевидному и общепринятому:
Нам же, рабам твоим непокорным,
Нам, нерадивым: мельникам – черным,
Нам, трубочистам белым – увы! —
Страшные – судные дни твои.
Поэт, считала Марина Цветаева, не только неподсуден сам, но и не судья другим. Он – иной. Его «тьма» не есть «зло», а «высота» – «добро».
Призвание поэта – не писать стихи, а неустанно напоминать людям о существовании Красоты, будоражить их символами Вечности, предостерегать об опасности суеты и зла. Иными словами, он должен быть полновластным хозяином всех форм жизни, а не их рабом, как реалисты и натуралисты.
Что такое символизм?
Символизм – самое законченное воплощение Идеи.
Анри де Ренье
Символ… углубленный и расширенный аналогично идее, связан с мировым Символом. Этот последний – неизменный фон всяких символов. Таким символом является отношение Логоса к Мировой Душе, как мистическому началу человечества.
А. Белый
Символизм начинается даже не с поэзии, а с фантазий человека, с его представлений о мире, с религиозных моделей космоса. Космическое яйцо Озириса, зороастрийская модель Земли, мудрый или искушающий Змий, богатейшая буддийская или христианская символика, культы и ритуалы древних и современных народов – всё это напластование символов, дающее возможность определить человека как символическое животное, существо, изобретшее символы. Поэтому «символическая поэзия» совпадает с понятием поэзии вообще.
Ж. Ванор:
В наши дни богаче других прекрасными и поэтическими символами католицизм: смысл евангельского учения, его таинств, просто и ясно переданный пластическими средствами, исполненными божественной символики, предстает перед верующими в убранстве храмов и в ритуале богослужений. Соборы с дверями, распахнутыми на Восток, колокольнями, указующими острым шпилем в небо, крестообразными нефами с уродливыми бесами на внешней стороне стен и хороводом святых и ангелов внутри; пышные обряды – когда благоухает ладан, звучит орган, возносятся к небу молитвы; проповедь, каждое слово которой настраивают верующего на возвышенный лад; само облачение священника, где каждый предмет имеет особое значение (так пояс одновременно напоминает о веревках, которыми был связан Иисус, и об обуздании чувств); наконец, Распятие – эти распростертые руки, призывающие всех несчастных, и крест, на котором воссияла телесная красота Богочеловека, приумноженная красотой духовной, – вот только некоторые из тех величественных символов, что хранит для нас католичество.
Все религиозные обряды символичны, и благодаря их возвышенной красоте религия служит неиссякаемым источником поэтического вдохновения. Процессия священнослужителей и юных дев, шествующая с пением и благословляющая поля, стайка идущих к первому причастию девочек, которые на фоне порочной роскоши большого города напоминают крылатых ангелов-заступников, – эти и другие подобные им зрелища трогают душу поэта куда больше, чем банальные драмы из жизни наших обывателей.
Но не только в литургиях и празднествах выражается религиозный символизм. Им проникнуто все мироустройство: жизнь всех существ и предметов есть его проявление, и люди – а поэты в особенности – были созданы и посланы в мир, чтобы объять и истолковать этот вселенский символ. В осязаемых обличиях, в цвете, в форме, в видимом течении природной жизни явлен этот таинственный и сущностный промысел. И если согласиться с тем, что небо – символ славы Всевышнего, то солнце можно счесть символом Его мудрости и ослепительного сияния, облака – символом величия, которым Он облечен, дерево – символом человека с молитвенно воздетыми руками, а лес – символом соборов. Правда, такое истолкование Вселенной как обширного храма, воздвигнутого во славу Божию, строго говоря, отступает от религиозного символизма, рассматривающего Вселенную лишь как символ иного мира.
Ви́дения мистиков, в которых рай представлен как идеализированная природа, были для наивных верующих убедительным свидетельством того, что земной мир – внешнее проявление мира небесного, и несложная символика существенно подкрепила эту истину.
Философия символизма восходит к эйдосам Платона. Платоники, в частности Кирилл Александрийский, полагали, что «от телесного мира, как явленного образа, надлежит восходить к миру духовному», а грамматик Диодим – что «долг мудрого поэта пользоваться символами и постигать за символической формой сокровенное». У Блаженного Августина находим максиму о таинстве вещей: в любом Божьем творении есть нечто потаенное; Бог желает, дабы мы искали его и, найдя, радовались открывшемуся нам.
Ф. Шиллер полагал, что мир интересен поэту как символическое свидетельство присутствия смысла. «Вселенная – лишь галерея символов», – утверждал Жуффруа.
Стало быть, цель поэта-символиста – увидеть за телесной формой идею, распознать причастность ощутимого, зримого, осязаемого мира сверхчувственной сути, вернуться от следствия к причине, от образов к прототипам, от феноменов и кажимостей к сокровенному смыслу; и наоборот: передать суть через внешние приметы, придать идее чувственное обличье, выразить истину при помощи образов и подобий. И миссией гения-ясновидца, проникшего в смысл заключенных в зримом мире символов, отныне будет не рассказывать истории и исследовать человеческие страсти, а угадывать соответствия между вещным миром и миром наших идей и грез.
Символизм производен от религиозной и философской доктрины видимых форм как образов невидимой красоты или вечных идей. Творчество, в частности – поэтическое, суть проникновение в смысл символов, постижение идей через их материальные воплощения. Здесь – точка соприкосновения человека и Бога, или – Бог в человеке. Если материальные вещи как-то связаны с умопостигаемыми сущностями, а последние отражают божественные, то объект творения так или иначе соотнесен с божественным идеалом, божественной мыслью. Иными словами, символы – ключи, подбираемые человеком к бытию, к таинствам бытия.
…В таком толковании творение предстает книгой Господа, обычный человек не понимает в ней ни слова, но поэт, одаренный знанием божественного языка, может расшифровать и объяснить ее тайнопись; постигая то, что лежит вне его, он постигает то, что сокрыто в нем самом, а это ведет к постижению того, что выше его; распознав символы умопостигаемого мира в мире телесном, он угадает в умопостигаемом символ божественного; придет день и поэт откроет людям слово Божие и тайну жизни.
Символ – одухотворяющая стихия, придающая смысл и ценность вещам, выражающая их глубинное, эйдетическое бытие.
