Если бы при Антоне остался смартфон, я, хотя бы могла оповестить его родных, ведь они, наверняка, будут беспокоиться, а так – я просто не знаю, что делать дальше. Наверняка, врач уже связался с полицейскими по поводу избиения Кожевникова. Может, стоит попросить их найти родственников бизнесмена, и оповестить их?

Прижимаю часы Антона к своему лицу, вдыхая запах натуральной кожи, перемешанный с запахом дорогого парфюма, исходящий от ремешка, и моя душа начинает ныть от безысходности ситуации. Чисто физически ощущаю тепло, исходящее от наручного будильника, ведь ещё совсем недавно он был на руке красавчика, обхватывал его мужественное запястье.

Ох, что это я?

Поднимаюсь с лавочки, кутаясь в длинное манто, принадлежащее строптивой Юлии, и направляюсь к выходу из больницы, аккуратно обходя дыры на изрядно потрёпанном линолеуме. В голове роятся совершенно разные мысли, и я с грустью понимаю, что сейчас этот красавчик – мужчина никому не нужен, никто не знает где он, и только я могу о нём позаботиться.

Хотя… Можно попробовать поискать о нём какую-нибудь информацию в интернете. Может быть, там я найду какие-либо сведения о его родных? Неожиданная идея, пришедшая на ум, окрыляет меня, и я облегчённо выдыхаю.

Вот так. Главное – просто подумать, и всегда можно найти выход.

Аккуратно обойдя пожилую женщину со шваброй в руках, я невольно натыкаюсь глазами на её озабоченный усталый взгляд, и опускаю глаза, чтобы не разреветься от усталости и некстати расшалившихся нервов. Уборщица принимает мой жест по-своему, и, снимая с рук жёлтые хозяйственные резиновые перчатки, обнадёживающе говорит:

– Не волнуйся, милая. Придёт в себя твой суженый. Тут и не таких с того света вытаскивали, ведь Анатолий Иванович – просто золотой доктор, повезло тебе в его смену попасть!

– Да уж, везением тут, вроде, и не пахнет.

– Не скажи, милая. И не гневи Бога. Мужчина – то у тебя молодой, здоровый, выкарабкается.

– Я очень надеюсь.

– Да так и будет. Вон, в прошлую смену привезли. Страх Божий смотреть, места живого не было! Сразу же Анатолия Ивановича из дома вызвали, у него выходной был. И что?

– Что? Нормально всё! На поправку идёт мужик, а ему шансов остальные врачи почти не оставляли. Так что не переживай. Иди с Богом.

– Спасибо.

Киваю, пытаясь сложить из губ жалкое подобие улыбки, и прохожу мимо женщины, стараясь не затоптать только что помытый пол. Стало ли мне легче после такого обнадёживающего рассказа? Определённо – да.

Надо будет подать идею бизнесмену проспонсировать больницу, когда он выздоровеет. А то не ровен час кто-то и упадёт, зацепившись носком обуви за многочисленные дыры.

Если, конечно, он захочет меня выслушать после этого обмана.

Что ж, нужно возвращаться в ресторан, а вечером я могу попытаться съездить к Антону на квартиру – паспорт с пропиской и ключи у меня есть. Оставлю всё дома у мужчины, чтобы он не переживал из-за пропажи кольца и наручных часов. Присвоить это всё себе я не могу, я не так воспитана.

Стоя на крыльце больницы, я снимаю очки – выйдя из тёплого помещения, стёкла мгновенно запотели, лишив меня способности видеть. А без очков я уже не могу. Имея зрение минус шесть нелегко существовать.

Я уже давно не вижу надписи на магазинах, таблички на домах и люди для меня – сплошное бледное пятно. Поэтому, без очков я беспомощна, как новорожденный котёнок.

Конечно, можно сделать операцию по восстановлению зрения, и это – моя самая большая мечта, на которую, по правде сказать, я сейчас как раз коплю деньги, отказывая себе в разнообразных приятностях.

Но, тот, у кого, когда либо, были проблемы со зрением, меня поймут. Видеть абсолютно всё – величайшее блаженство и настоящая суперспособность, которую, я надеюсь, скоро обрету.

Сейчас же, стоя на крыльце больницы без очков, я старательно протираю их стёкла носовым платком, надеясь в скором времени снова ощутить возможность видеть всё окружающее.

Слышу, как подъезжает автомобиль, визжа шинами, выглядящий для меня как чёрное расплывчатое пятно, и тут же до меня доносится визгливый женский голос:

– Машину нужно хотя бы изредка мыть, Альберт! Отвратительная грязь!

– Простите.

– Никогда! Смотри, я брюки испачкала! Пока я буду в больнице, чтобы помыл этот чёртов автомобиль! Немедленно!

Автомобиль, визжа шинами, срывается с места стоянки, и я понимаю, что это был наёмный водитель, который поспешил исполнять просьбу своей сварливой хозяйки.

Да, не хотела бы я с ней столкнуться на узкой дорожке. Такая толкнёт – и пройдёт мимо с гордо поднятой головой.

Тут же с причитаниями, отчаянно матерясь на двух языках – русском и почему-то немецком, мимо меня проносится какая-то женщина. От отрывистых немецких слов у меня заломило в ушах, и мозг стал лихорадочно соображать. О чём сейчас толкует эта дама.

От сильного запаха её духов у меня на миг закружилась голова, и я тут же закашлялась, держа в руках очки.

– Ну, что встала на проходе, людям не пройти! Слепая что ли?

Она больно толкает меня в бок, чуть не спихнув со ступенек, и, продолжая ругаться, скрывается за дверью лечебного учреждения. Я хватаюсь за поручень лестницы – благо, он оказался под рукой, и это спасает меня от стремительного полёта вниз.

– Сама ты ведьма! Как метле летаешь!

Бубню себе под нос, радуясь, что злобная тётка уже испарилась.

Я не любитель вступать в перепалки, для меня гораздо легче отойти от обидчика, не ввязываясь в спор или склоку. Хорошо, что мерзкая тётка уже унеслась, обозначив своё присутствие рядом со мной, лишь следом от удушающее вонючих духов.

Возвращаю очки на место, и облегчённо выдыхаю – я снова полноценный член общества, а не близорукая мартышка. Сейчас спокойно вызову такси и вернусь обратно в ресторан – нельзя, чтобы руководство заметило моё отсутствие. Конечно, камеры в зале не работают, а Галя ни за что меня не выдаст, но вдруг нашему управляющему придёт в голову наведаться в ресторан вместе со своей второй половиной?

Ещё, не дай Бог, вычтут часть зарплаты – и это в лучшем случае, чем я тогда за съёмную квартиру заплачу? Ох, надо поторопиться.

Затылком ощущаю на себе чей-то пристальный взгляд, и неловко шевелю плечами. Машинально оглядываюсь назад, и через стеклянную входную дверь больницы наблюдаю, как добрая уборщица, посочувствовавшая мне, беседует с какой-то женщиной.

Тут она снимает со своей руки жёлтую перчатку и указывает на меня, через стекло лечебного учреждения. Женщина суёт ей в руку какую-то купюру и, размахивая сумочкой, торопливо направляется к выходу из больницы.

Репортёры, что ли, уже что-то пронюхали?

Тут из здания больницы вылетает та самая женщина, которая секунду назад беседовала с уборщицей, и я еле успеваю отпрыгнуть от двери, едва не получив по носу створкой. По удушливому запаху духов я понимаю, что это всё та же ненормальная, которая пару минут назад меня чуть не сшибла, приехав к лечебному учреждению на чёрном автомобиле.

Значит, теперь я ей зачем-то понадобилась?

Размахивая дорогой маленькой сумочкой на длинной цепочке, она делает шаг по направлению ко мне, навешивая на лицо самую приветливую улыбку.

– Пожалуйста, подождите!

Чёрт, а я только хотела испариться.

У меня нет никакого желания общаться с этой невоспитанной хамкой, которая сначала ужасно общалась с наёмным водителем, а затем ей неожиданно что-то понадобилось от меня. Тем более, я не уверена, что моя напарница Галя сможет долго прикрывать моё отсутствие своей широкой спиной.

Наш управляющий рестораном, Иван Дмитриевич, любит посещать заведение под видом обычного гостя, выводя в свет свою престарелую супругу, которая, по слухам, старше своего мужа лет на десять.

И я потерплю фиаско если, не дай Бог, он поймёт, что Галя на смене одна.

Но, приходится остановиться.

Теперь я могу оценить её. Лет пятидесяти, очень стройная, в распахнутой настежь белоснежной шубке. На лице – тонна дорогой косметики, исходя из чего, я могу сделать вывод, что лет ей – намного больше, и она пытается тщательно замаскировать морщины. На шее висит толстая золотая цепочка с кроваво-красным камнем в центре, загадочно поблёскивающим в вечернем свете фонарей.