Литмир - Электронная Библиотека

– Мы с Эндрю знакомы много лет, – огрызаюсь я. – Я бы знала, если бы он был «невразумительным». Так же, как знаю это про Джейсона. – Я бросаю на нее выразительный взгляд, который она игнорирует. – Эндрю… не такой.

– Насколько не такой? – настаивает Эль тоном, полным скепсиса.

Я не отвечаю сразу, потому что вспоминаю дождливый день в декабре, когда мы были в одиннадцатом классе. Сидели у меня в спальне, потому что наши мамы ужинали внизу, а мы не могли пойти на пробежку, когда с неба лил дождь. Мы делали уроки, и я паниковала из-за группового проекта, в котором меня объединили с Эбби Флейшман, которая приняла недопустимое решение – провести выходные в дурацком костюме на комиксном конвенте. Очевидно, что это было глупо и по проекту мы ничего не сделали. Еще пять минут, и я бы разразилась тирадой мирового уровня о сомнительных жизненных решениях Эбби, но тут Эндрю оторвал взгляд от учебника по истории.

– В мире голодают люди, Кэмерон, – сухо сказал он. – Ты переживешь.

Я моргнула, слишком выбитая из колеи, чтобы сердиться, и рассмеялась. А потом засмеялся Эндрю, и паника в груди улеглась. Я заметила, что он милый, когда смеется. Заметила ямочку у него на правой щеке. Заметила, как загораются его глаза и от этого светится вся комната.

– Мы подходим друг другу. Вот и все, – говорю я Эль.

Она не отвечает.

– Если хочешь, чтобы я закончила красить тебе губы, – после паузы говорит она, – перестань улыбаться как дурочка.

Я не могу не улыбнуться еще шире. В ответ Эль щелкает меня по носу.

– Ну ладно, – она отступает на шаг, оценивая свою работу, – ты готова.

Каждое воспоминание о нас с Эндрю танцует у меня в голове – каждый разговор, каждая пробежка, каждая шутка. Каждый личный, идеальный момент. Почему я нервничала? Сегодня вечером мне не обязательно идеально выглядеть или идеально флиртовать. Все дело во мне и в нем.

– Готова, – отвечаю я, даже не проверяя свое отражение в зеркале. Эндрю знает меня лучше, чем все остальные, не считая ближайших подруг. Мне достаточно быть собой.

Глава 3

Я делаю глубокий вдох и ныряю обратно в клуб.

Чтобы пройти через толпу, приходится сражаться. У меня на пути футболист отвратительно трется о миниатюрную рыжую девушку. Я посылаю ему уничижительный взгляд, и он отодвигается от нее с пристыженным видом. Я ловко огибаю Сару Марко и Бена Нгуена, уже на полпути к третьей базе. Почти у самого лаунжа в опасной близости от моего лица проносится чей-то локоть.

Инстинктивно отшатнувшись, я разворачиваюсь к этому идиоту – и у меня расширяются глаза.

Пейдж Розенфельд пьяна. Она несуразно шатается, возвышаясь над девушками ниже ростом; вверх взметаются плохо покрашенные в рыжий волосы – потные и растрепанные. Она танцует со слаженностью жирафоподобного подростка под алкоголем. Уродливое желтое платье в обтяжку демонстрирует изгибы, о наличии которых я не знала. Обычно она ходит в школу, утопая в рюшах и кружевах, в очевидно и необъяснимо самодельных платьях. На моих глазах она едва не разливает напиток девушки поблизости; ее взгляд на мне не задерживается.

Трудно поверить, что она здесь. Пейдж Розенфельд не входит в довольно обширный круг людей, которые ходят на вечеринки Бомонта. Я не думала, что танцы, веселье или контакт с людьми – в ее стиле. Она учится в Бомонте на стипендию. Не то чтобы принадлежность к небольшому числу детей, которые учатся на стипендию, была барьером для популярности, но у нее каждый месяц новая ужасная прическа, она носит неописуемую одежду, слушает ноющую депрессивную музыку… И что, вероятно, хуже всего, ее младший брат – Блевотный Брендан, который на протяжении всей средней школы блевал в столовой, в автобусе и на своих школьников, слишком часто, чтобы нравиться людям. Я начала звать его Би-Би – сокращение от «Блевотный Брендан» – и прозвище прилипло. Не понимаю, что Пейдж вообще тут делает.

Я получаю ответ на вопрос, когда на танцполе появляется Джефф Митчелл с двумя стаканами. Оба едва не разливаются на всех в радиусе полутора метров, когда Пейдж замечает его и бросается на шею.

Я стараюсь скрыть, что меня тошнит. Две встречи с Джеффом Митчеллом в один день? Меня, наверное, прокляли. Не могу представить, почему Пейдж, которая явно презирает «БМВ» и сумки «Биркин» наших одноклассников, заинтересовалась Джеффом. Если бы меня это хоть немного волновало, я бы попыталась выяснить. Но мне не интересно.

Краем глаза я замечаю, что Эндрю направляется на открытую террасу клуба. Оставив Пейдж крутить шашни, о которых она неизбежно пожалеет, я иду за ним. Терраса тянется вдоль всего клуба; на ней стоят современные стулья и обогреватели, а еще бар с видом на город. Помимо шума из клуба, я слышу с улицы гудки и гул машин на Голливудском бульваре.

Мой взгляд притягивает мерцающая панорама центра Лос-Анжелеса. Скопление небоскребов, параллельные линии белых и красных огней фар на автострадах. Цвета образуют восхитительный контраст – яркие огни на фоне черного ночного неба.

Эта картина идеально подойдет для сайта, над которым я работаю. Я снимаю вид на телефон.

Терраса заполнена моими одноклассниками, и у всех в руках красные пластиковые стаканы. Пока я пробираюсь к перилам, меня окликает пара ребят из команды по водному поло.

– Хочешь выпить? – кричит Кайл Креттон, демонстрируя фляжку под спортивной курткой.

Я морщусь. Пусть все остальные девчонки пускают слюни на капитана команды по водному поло, меня ни капельки не интересует Кайл Креттон и его спрятанное бухло. Совершенный пресс и плавки – это, конечно, хорошо, но Кайл ничем не отличается от остальных парней, которым я отказала. Он спокойно прогуливает уроки ради пончиков и каждую пятницу заманивает младшеклассниц на алкоголь. Он неинтересный. У него нет мотивации. Он не стоит усилий или риска.

– С тобой? – кричу я в ответ. – Ни за что.

Кайл морщится; остальные парни пихают его и орут «Сделала» и «Попал, чувак». Мне скучно, и я иду дальше.

Эндрю облокотился на перила балкона с панорамным видом; он – единственный здесь, кто не пьет украдкой и не глазеет на пьяных девиц. Он выглядит напряженно, как будто не знает, что делать. На нем все еще мятая футболка-поло команды Бомонта, ярко-зеленый цвет выделяется на коже. Я на секунду останавливаюсь, наслаждаясь зрелищем. Тем, как ткань обтягивает его мускулистые плечи; его короткой стрижкой-фейд с идеально выстриженными волосами вокруг ушей. Идеальной щетиной на подбородке.

– Эндрю Ричмонд, – окликаю я, подходя к нему. Уверенность мне идет.

Услышав мой волос, он явно немного расслабляется. Его губы изгибаются в легкой улыбке; взгляд не отрывается от панорамы.

Я облокачиваюсь на перила лицом к террасе.

– Нравится вечеринка? – спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне, сводя брови. Он выглядит так, словно не уверен, снится ли ему это, или я сошла с ума.

– Что ты делаешь?

Он не критикует. В его голосе искреннее любопытство.

– Я думала, что разговариваю с новым начинающим футбольной команды школы Бомонт. – Я замечаю, как у него раздувается грудь от гордости, но доля света уходит из глаз. Облако пробегает перед луной, бросая на нас тень.

– Да, просто ты… – сбивчиво начинает он. – Обычно ты со мной не разговариваешь.

– Что? – Я наклоняюсь ближе, едва не соприкасаясь с ним плечами. – Сейчас мы общаемся.

– Но не… Понимаешь, – он качает головой в сторону клуба, – не на школьных тусовках.

Я чувствую вину от того, что должна признать: в его словах есть доля правды. Когда Эндрю впервые начал учиться в Бомонте, в середине шестого класса, он и его семья никого не знали. Его мама быстро подружилась с моей, объединенные любовью к «Холостяку[3]», который смотрели вместе с религиозным рвением. Мама Эндрю, Деб, приводила его с собой, когда мы оба были в шестом классе, надеясь, что мы подружимся. К тому времени когда мы уже выросли из вынужденного общения, он стал ее трезвым водителем.

вернуться

3

Холостяк – реалити-шоу. – Прим. пер.

4
{"b":"670600","o":1}