Здесь, в конференц-зале, Панов присутствовал с одной целью – посмотреть на парня. Потом, у себя, развалившись всем своим могучим стопятидесятикилограммовым телом в любимом кресле, он будет о нем думать, но, думая, он хотел представлять себе этого кандидата.

Референт, имя которого как-то никак не запоминалось ни одним из топов, перевернул только что отчитанный лист и, как актер на кастинге, пошел на второй дубль:

– Артем Котов, школа, политехнический институт, армия, ничем не выделялся, женился на третьем курсе, через год стал отцом… После вуза неожиданно устроился на работу в рекламное агентство менеджером по продажам. Через два года стал младшим партнером. Еще через год организовал собственное небольшое агентство, два года назад протоптал тропинку к нашему Кириллу, умудрившись выиграть тендер на разработку сайта. За полгода почти весь рекламный бюджет департамента интернет-технологий перешел к нему. Пытался сунуться в другие отделы, но там у него не получилось.

– И даже понятно почему, – прокомментировал Княжевич.

– Ежемесячно заносил Кириллу по нашим оценкам порядка 50 % своей плановой прибыли от заказов. Несколько раз терпел убытки – подводили контрагенты, но долю выплачивал партнеру как ни в чем не бывало…

– Ну вот, а вы говорите, ничем не выделялся. – Княжевич закончил обработку одного листа и взялся за следующий.

– На сегодняшний день основной заработок – наши заказы и случайные клиенты, все в области сетевой рекламы.

– Попроси кофе и через пять минут приглашай этого Котова.

Из четверки Артем знал Игоря Княжевича. Без отчества, как это принято у звезд. Точнее, не знал, а узнавал. Того показывали по телевизору редко, но каждый раз по главным каналам. И каждый раз чувствовалось, что председатель совета акционеров против этого интервью, но от корпоративного долга не уйти.

На столе перед Княжевичем лежал конверт. Из плотной желтой бумаги. Хотелось надеяться на несовпадение. Мысль о посещении башни уже не казалась такой привлекательной. Пальмы – они все-таки куда как предсказуемее.

– Артем, нужны два ответа на два вопроса, надолго не задержим. – Чаев улыбался идеально отбеленной в элитной стоматологии улыбкой. У Котова был знакомый рекламодатель-дантист, стоимость таких улыбок он себе хорошо представлял. Если Чаев решит уйти из корпорации, ему цены не будет в рекламе зубной пасты.

– Зачем ты отдал этот конверт Кириллу?

– А второй вопрос какой? – Артему очень не хотелось отвечать на первый и совершенно не верилось в то, что второй вопрос может быть хуже первого.

– Ты бы не хотел продолжить работать на Корпорацию? – Чаев не успел погасить свою улыбку, когда слово взял Княжевич:

– Немного в другом качестве, Артем. Надо потратить много денег, и мне кажется, ты сможешь это сделать…

Это была идея Панова. Кто-то любит модели самолетов, кто-то собирает железные дороги, Панов любил математические модели. Иногда, когда ему хотелось отдохнуть, он моделировал кризисы. Кризис девяносто восьмого он смоделировал за полгода до дефолта, а кризис две тысячи восьмого – за десять лет до его начала. Обычно Панова мало кто слушал. В Корпорации все происходило несколько иначе. Совет акционеров и был этим «мало кто». Этого хватало.

В одну из суббот, привычно проигнорировав возможность остаться дома, Панов натолкнулся на нечто, настолько простое, что просчитать все последствия можно было с помощью простых операций сложения и вычитания.

Оставалось одно препятствие, перед которым Максим Иванович традиционно пасовал. Чтобы модель перешла в реальный мир, одного его кабинета не хватало. Хозяин цифр и функций, почти демиург в своем логове, в реальном мире Панов становился просто довольно пожилым телом, которому не придумывать, а делать было уже неинтересно. Интересно – показать Княжевичу. По счастью, и в этот раз этого оказалось достаточно.

Панов посчитал, во сколько обойдется Корпорации покупка одной сопредельной страны и вынимание правильных активов. К своему удивлению, Максим Иванович получил положительное сальдо. Страну нужно было покупать, это было выгодно. И не так уж важно, сколько еще по дороге украдут правители. Панов не понимал только одну вещь – почему до сих пор никто этого не сделал.

Покупка страны. Панов все же был практиком – под покупкой страны он подразумевал запредельную взятку правительству, такую, что слово «взятка» как-то стремительно уступает слову «инвестиции». По опыту, волшебство начиналось с помощью числа 2,5. Люди ломались, стоило им понять, что отныне их доход чудесным образом увеличится ровно в два с половиной раза. Отчего так? Панов не знал. Панов заложил коэффициент три. На всякий случай.

Княжевичу понравилось, и механизм Корпорации заработал – винтики финансистов отрабатывали схемы потоков, гайки пиарщиков креативили что-то не особо нужное, но достаточно пафосное, шестеренки эйчаров искали исполнителя. Шестеренкам пришлось труднее всех.

Искали не среди сотрудников. Было понятно: если кто прибился к Корпорации, либо слишком хорошо и слишком многим известен, либо точно не подойдет из-за одной специальной способности. Способности, которая вырабатывалась быстро и усиливалась с каждым днем, проведенным внутри компании. Сейчас исполнителя искали на трудную должность – тратить много денег, а не быстро воровать.

Было бы проще, если бы искали женщину. Лучшая преданность – это любовь, и в Корпорации умели правильно использовать женщин. Но нужен был мужчина. Мужчина будет эффективнее в переговорном процессе. Страны, запланированные в первом пуле покупок, были не самыми продвинутыми. Женщин там всерьез не воспринимали.

Служба кадров пыталась сделать невозможное – дать Княжевичу выбор. На вакансию «тратьте денег много» не подходил никто. Квалификация требовалась серьезная, но не предполагала ничего такого, с чем не могли бы справиться молодые люди, уже шившие себе первые сантиметры будущих золотых парашютов. Единственная проблема – верность. Будущий рыцарь Корпорации должен быть если не верен, то честен на генетическом уровне. Именно на этом пункте в анкете все никак не удавалось поставить галочку.

Котов не проходил отбор, о нем просто доложили. Случайно, как о забавном экспонате, который отличался только одним – он всегда выполнял обещанное.

Княжевич принял решение – он рискнет попробовать человека со стороны, тем более такого странного. В конце концов, у Корпорации есть масса методов заставить любого делать то, что нужно. Очевидным плюсом Котова было то, что его никто не знал. Он будет тратить деньги. Он будет рыцарем Корпорации. А если не справится – у Корпорации был великолепно отлаженный механизм утилизации сотрудников.

Довольно часто жизнь может стать лучше, если правильный человек в правильном месте сделает что-то «за». И фишка в том, что деньги готов предложить любой, кто-то больше, кто-то меньше, вот только брать у любого готов далеко не каждый.

Брать деньги можно у представителей малочисленной породы людей, которые умеют странное. Вызывать доверие. Киллеров не выбирают среди гуманистов, а вот специалистов по связям с правительством находят среди уникумов, которые могут заставить поверить в то, что нарушение закона в особо крупных размерах – это нормально и даже хорошо, и волноваться вообще не о чем.

Одного доверия мало. Надо угадать. Каждая услуга стоит денег, и мало кто на серьезном уровне скажет сколько. Ты должен знать об этом сам. Причем нет никакой связи между будущей прибылью и деньгами в конверте. Это два разных измерения, и то, что в какое-то мгновение они пересеклись, никак не влияет на сумму.

Все это похоже на взломщика-волшебника, который подходит к сейфу последней модели и безошибочно набирает нужный код, лишь скользнув взглядом по фотографии хозяина. Раз – и дверца открыта, забирай нужное из-под бронированной шкуры.