– Не ходи туда, там тебя ждут неприятности.

– Ну как же туда не ходить? Они же ждут.

Котёнок по имени Гав (с)

«Может все же не стоит?» – Уговаривала я себя. – Вот так всегда сначала приму решение, а довести дело до конца не могу. – «Трусиха!»– Зайдя в палату, где было полутьма, потому что все еще спали. Я прокашлялась.

– А это ты?– Сказал он.

– Доброе утро.

–Доброе.– Отвечал он. Его мамы не было в палате. – «Это мой шанс».– Подумала я.

– Палец. – С усмешкой сказал он. – «Наверно не надо?» – Подумала я в очередной раз.

– Угу.– Сказала я вслух. – «Или надо…?» – Думала я, пока протирала ему палец и брала кровь.

–Всё.– Тихо сказала я. – «Ну же решайся». – Подбадривала я себя, моё тело автоматически делало свою работу. Вот я встряхнула пробирку с кровью, поставила её в лоток. – «Секунда и я уйду не сказав…»

«Она как-то напряжена». – Подумал юноша.– «Может что-то случилось?»

– У тебя всё хорошо?– Спрашивает молодой человек у девушки. Она смотрит на него, глаза большие и видно что, она взволнована.

–Да. Всё хорошо.– Отвечает она и вздыхает. – Я…– Говорит она.

– Что?– Спрашивает он слишком резко наверно.

– Ничего.– Говорит она так же резко, как и он до этого. Берёт коробочку в руки и идёт к двери. – «Не уходи. Что с тобой?» – Хочет спросить он, но молчит. Вот она останавливается и резко поворачивается и говорит:

– Не хотите в кино? – Лицо её кажется бледным и глаза лихорадочно блестят, грудь быстро вздымается, хотя ни один мускул не дрогнет на её лице. Юноша в шоке и не знаю что ответить.

–Ладно, вы потом скажите. Я потом приду.– Говорит она и улыбается. Выскакивает из палаты.

«Она что пригласила меня в кино?» – Переспрашиваю я себя. Заходит мама. Наверно на моём лице удивление, потому что она спрашивает:

– Сын, с тобой всё хорошо. – «Да, если не считать, что меня только что пригласили впервые в жизни в кино, совершенно незнакомый человек, девушка… и я как баран молчал. Хорошо, что хоть не мычал».

– Да…– Медленно говорю я.

– Точно?– Наклоняясь на до мной спрашивает мать.

– Да.– Раздраженно говорю я, и она отходит. – «Блин, почему я так груб и не сдержан?» – Спрашиваю я себя и понимаю, что веду себя как отстой. – «Ей наверно жалко меня вот и всё. Мне не нужно, что б меня жалели! – Возмущаюсь я, лежа на кровати и смотря в потолок.– Да? А чего ты хочешь?» – Я вспоминаю её растерянное лицо, когда спросил, почему она «выкает», тогда я увидел на секунду её без этой холодности, за этой маской «Доброе утро» и шуточек в мой адрес. – «Хм, сколько ей лет? Нет, да вообще разве у неё нет парня? И всё же зачем она это предложила?»

Я сажусь резко в кровати. – «Я сойду с ума! Время! Сколько время?» – Лезу за мобильником.– «О, уже пол 12. Она придёт и что мне отвечать ей?!» – Падают обратно в кровать.– «Может уйти, спрятаться у соседа? Она поищет и уйдёт». – Думаю я.– «И тогда точно, больше не будет задавать таких вопросов. Ты же хотел узнать, как её зовут. Я могу это спросить и у медсестер, она наверни – ка знают. Это будет труслив с твоей стороны…»

Сложно быть мной. Сложно жить, когда у тебя в голове драконы рядом с бабочками, садизм- с застенчивостью, а разврат – с хорошим воспитанием.

Автор неизвестен

«Блин, блин и блин. Может тетю Инну попросить сходить в 12? Ага, а в три тебе всё равно идти».– Паниковала я.– «Ну, блин. Я не могу. Я покраснею, если туда приду. И притом, его мама… Он ей сказал? И вообще. Нельзя. Соблюдай субординацию. Раньше надо было думать. Блин…. О, Боже уже без двадцати 12, надо идти. Пойду в 12, а если его не будет в палате, значит не судьба, а в три уже Инна пойдёт. Вот, какая я умная. Чёрт!»– Я нервно дернула себя за волосинку, около виска. – «Приди в себя. Что ты трусишь, да? Сама кашу заварила, сама её и расхлебывай. Человек будет сидеть, ждать…. А что разве он будет сидеть и ждать?»

– Лилиана.– Позвала меня Аня.

– А?– Спросила я, поворачиваясь к ней на стуле.

– Сколько сегодня сахаров?

–Двадцать. – Отвечала я.

– Понятно. Как всегда.– Ответила девушка.

– Ага.

– Ты какая-то дерганная.– Сказала Аня.

– Да нет. Скоро новый год. А они всё прут и прут.– Сказала я, пытаясь успокоиться.

– Хах. Это ж так всегда. Предновогодняя лихорадка.

–А качество дела?– Возразила я.

– Об этом уже никто не думает.– Сказала она тихо, наклоняясь ко мне со своего стула, на котором сидела.

– Ладно. Надо идти за сахаром.– Ответила я и вскочила на ноги. – «Ты же хотела идти ровно в 12».– Напомнил мне голос, но я уже вышла из лаборатории, шла к двери. – «Успокойся».– Идя по коридору, я нажала на кнопку вызова лифта и стала ждать пока тот приедет. Не то что бы я была ленива и не могла пройтись пешком, но в тот корпус, куда я собиралась идти, можно было попасть только через переход, а лестницу не предусмотрели. Как это обычно, если кому-то поплохеет, то ждать лифт…

Но сейчас я даже была этому рада, ибо я … – «Трусиха!– Ругала я себя.– Что довольна кто тебя за язык тянул? Да и притом, у тебя обязанности и долг перед семьёй…» – Лифт приехал, хорошо, что пустой. Зайдя и нажав на минус первый я поехала.

Что больше всего люблю в себе, так это некую свою тормознутость. Обычно в стрессовых ситуациях я не впадаю в панику сразу, как все, а стою как истукан или делаю на автопилоте, что делаю всегда. Вот и сейчас, чем больше я думала о ситуации, в которую сама себя и поставила, тем спокойней были мои действия.

«А может он откажется. А если нет? Если нет, то его мать точно будет против. И я пойму её».– Говорил мой разум. – «И самое смешное, я даже не знаю, как его зовут. Только фамилия Мелов.– Продолжили мысли, мне стало смешно, и я хмыкнула своим мыслям.– Хотя какая разница, как его зовут или меня. Имя ничего не значит. Моё имя точно не будет запечатлено в веках. Помнят Гиппократа, но не того, кто жил рядом с ним в ту эпоху, знают лишь тех, кого успели написать на клочке бумаги, на папирусе, выдолбить на глинной пластинке или нацарапать на коре дерева… Хм, философские сдвиги».– Мои ноги шли в другой корпус, туда, где был он. – «Оставлю его на «десерт»».– Решила я и принципиально не пошла в его палату.

***

Я сидел и ждал её. Конечно, это глупо и всё же мне кажется, что я ей нравлюсь. – «Нет, ну, что за бред. Как я могу ей нравится?» – Я встал с кровати и пошаркал в ванную комнату, включив свет, я закрыл дверь и посмотрел на себя в зеркало, что было над раковиной. – «И на что я только надеюсь?»– Спросил мысленно я своё отражение.

Худое, с впалыми щеками и четкой линей скул лицо, всклокоченные светлые брови и волосы, щетина, которая каким-то макаром растёт, что меня самого крайне удивляет. Что мне нравится в себе это нос, не знаю почему, но нос мне нравится, все остальное… так себе. Расстегнув кофту, что была на мне, я посмотрел на свою перештопанную грудь и вспомнил сон, если это был сон.

Я никому не рассказал о нём, сначала потому что не мог, не было сил и всё смертельно болело, сейчас болит меньше, но говорить всё равно не хочется. А потом, когда выписался в первый раз чувствовал себя будто «заново родился», страхи и сны ушли на второй план. Я просто радовался жизни, конечно с ограничениями и с целым вагоном запретов и лекарств.

А вот сейчас, когда я снова здесь и жду, когда найдётся время и очередь дойдёт до меня, что бы меня вновь тщательно обследовать и решить, что делать с этой фиговиной в новом лёгком, я не знаю, кому это рассказать и стоит ли.

Матери? Да, мать, это всё что я видел в жизни, в этой реальной жизни. Она была всегда. Я так привык к ней, что не заметил, как она состарилась и что она тоже несчастна, но она смирилась с этим. С тем, что у неё такой ребенок, то есть я. Меня бесит иногда само моё существование, а ещё, то что генетически запрограммирован на то, что бы умереть, от этого муковисцидоза. Я страдаю диабетом тоже по его вине, и я ненавижу себя, ибо не могу убить себя, потому что я трус и потому что сейчас это будет эгоистично в двойне. Я убью не только себя и мать, я убью того, кто подарил мне эти легкие.