— Ты давно все узнал?
— Тебя от обилия рыжих у вас за столом не подташнивает? Они же стукачи! Об этом все знают! Ну, кроме тебя.
— Маленький, страшно, наверное, в Ритуальном зале было? Профессор умеет ужаса напустить, а ты один был!
Изольда соскочила с кровати и, притиснувшись ко мне в кресло, стала гладить меня по голове. На подлокотнике пристроилась Дебора и обняла меня за плечи.
— А ночью ты зачем опять приходил?
Я отвечал всем сразу, слегка офигевал от ласковых прикосновений девчонок — что я, младенец, что ли? — и мужественно терпел. К счастью, все это безобразие быстро остановил молчавший до сих пор Роули.
— Может быть, хватит о ерунде? Девчонки, обласкать и утешить бедного мальчика успеете в следующий раз! Давайте о деле.
Все замолчали, а Изольда и Дебора сели на свои места.
— Давай напрямую, Поттер. Нельзя сказать, что мы все дико счастливы от твоего появления, но и ненависти мы не испытываем. Раз ты наш, будем помогать, чем сможем. Но и ты, будь добр, берись за ум. Сам понимаешь, риск очень большой. Если наш глубокоуважаемый директор имеет на тебя какие-то виды, а это не подлежит сомнению, вертись как хочешь, но не дай ему даже заподозрить, что все идет не по его плану. Чем дольше он будет думать, что ты весь у него на виду, как герань на подоконнике, тем лучше для всех нас и прежде всего — для тебя. Надеюсь, до тебя дошло, что из себя представляет добрый дедушка?
— Спасибо, насмотрелся, — угрюмо буркнул я.
— Даже так? С этого момента поподробнее!
Мне пришлось кратко удовлетворить их любопытство. Рассказ о тайном посещении кабинета Дамблдора произвел впечатление. Все уставились на меня, как на загадочное явление природы, а Лавджой глубокомысленно изрек:
— Да уж, Поттер, легких путей ты не ищешь. Настоящий шпион! И правду узнал сразу всю, и приказ декана нарушил, и нам все рассказал!
— Да ладно, что уж, — Феликс сочувственно смотрел на меня. — Что, нелегко с иллюзиями прощаться? Тебе не позавидуешь! Если бы я на твоем месте был, да еще и в твоем возрасте, наверное, уже в кабинете истерику бы закатил. Ты молодец. Сдержался.
— Я просто растерялся.
У меня не было никакого желания рассказывать, как я просто потерял сознание после добытых сведений. Да и о том, как Снейп нес меня на руках, тоже.
— Тогда понятно.
Лавджой смерил меня оценивающим взглядом и вынес свой вердикт:
— Как бы там ни было, пути назад для тебя нет. А поскольку ты теперь слизеринец, пусть и тайный, запоминай, повторять никто не будет: мы один Дом, один клан, и распрей внутри быть не должно. Мы против всех, и каждый друг за друга. Мы против Светлых, потому что они любую подлость преподносят как вынужденную меру. Мы против Темных, потому что они этой самой подлостью просто живут. Мы сами по себе.
— Никто не будет лезть тебе в душу, — продолжил вслед за Лавджоем Роули. — Но если будет нужна помощь, только скажи. Поможем, чем сможем. Как бы ни было тяжело, помни — ты теперь не один. Но и ты будь готов ответить тем же. Обо всем остальном тебе расскажет декан. Надеюсь о том, что его слово закон и за любую грубость в его адрес мы тебя просто по стенке размажем, тебя предупреждать не надо?
Я только отрицательно покрутил головой.
— Хорошо. Засим мы откланиваемся. Пошли, ребята. Ребенку еще надо все переварить.
Как только за моими гостями закрылась дверь, я бессильно повалился на постель. Оставалось дождаться визита декана и выяснить до конца, в какую историю я влип на этот раз.
========== Глава десятая. ==========
Ждать пришлось больше двух часов. За это время я успел пообедать и даже почитать учебник по Чарам, неизвестно каким образом оказавшийся у меня на столе. Предаваться размышлениям я не стал. Вернее, у меня просто не получилось. В голове был такой сумбур, что я решил дождаться декана и делать выводы уже после его пояснений. Как я буду числиться на Гриффиндоре, а ночевать в подземельях, да еще и так, чтобы вездесущий директор ничего не заметил, я просто не представлял. Впрочем, в чем будет заключаться помощь седьмого курса Слизерина, я тоже не понимал. Так что оставалось забраться на широкий подоконник и наблюдать за стайками рыбешек за окном, время от времени пытаясь читать подброшенный кем-то учебник.
— Какое похвальное стремление к знаниям, — Снейп появился бесшумно, и я от неожиданности чуть не слетел с подоконника. — Пойдем со мной, Гарри. В моем кабинете будет удобнее.
Я поспешно слез со своего насиженного места и устремился вслед за деканом. Третий раз за день, между прочим.
Когда мы пришли, Снейп указал мне на кресло у камина, а сам устроился напротив. С минуту он хранил молчание. Я не прерывал его, просто ждал.
— Я всегда надеялся, что этот разговор когда-нибудь состоится, — неожиданно начал декан. — Вот только не думал, что буду рассказывать все это так рано. И уж никак не мог предположить, что все произойдет при таких обстоятельствах. Я рассчитывал поговорить с тобой, когда ты немного подрастешь. Но случилось как случилось. Дослушай меня, пожалуйста, не перебивая. Позже я отвечу на все твои вопросы, — он сам замолчал на минуту, а затем продолжил: — Начну с нашего Дома. Хотя обычно обо всех законах и целях факультета слизеринцы узнают постепенно, где-то к пятому курсу. Тогда они уже достаточно взрослые, чтобы сознательно принять их. Первокурсникам я лишь объясняю правила дисциплины и последствия их проступков. По моему мнению, глядя на успехи старшеклассников, они гораздо быстрее проникаются мыслью о необходимости учебы. Стыдно быть неучем среди увлеченных и успешных, каждый в своей сфере, однокурсниках.
С тобой все по-другому. Жаль. Во многих знаниях много печали. Я невольно краду твое детство, малыш, прости, но у меня нет другого выхода. Если бы ты сразу попал к нам, то смог бы еще пару лет пребывать в счастливом неведении, быть просто ребенком, не притворяться ежеминутно, не прятать свои чувства. Но этого уже не изменить. Так что я буду говорить с тобой, как со взрослым. Прежде всего, ты должен знать правду.
Начну с начала: в пору моей юности я был сторонником Темного лорда. Я принял метку, когда мне исполнилось семнадцать. Я не хочу вспоминать те дни, говорю об этом, чтобы ты узнал правду от меня. И добавлю лишь одно: я приложу все усилия, чтобы никто из моих учеников не совершил моих ошибок. Пока я жив, ни один мой змееныш не будет служить надуманным целям сильных мира сего, будь то темные или светлые волшебники. Мои дети не будут пушечным мясом. Каждый из вас уникален, каждый достоин счастливой жизни. Вы не оружие, не разменная монета, вы люди, волшебники, в конце концов. Каждый из вас алмаз, нуждающейся в огранке. И превратить вас в россыпь бриллиантов — моя главная задача.
Именно для этой цели и служат правила Благородного Дома Слизерин. Развить твои таланты. Магия наделила тебя дарами, надо лишь найти, к чему у тебя больше склонностей, и развить их.
До пятого курса слизеринцы, как и все в Хогвартсе, изучают основные дисциплины. За это время у меня есть возможность понять, к чему именно проявляет склонность тот или иной ученик. На пятом курсе, как тебе наверняка известно, можно выбирать предметы. Вот с этого момента и начинается основное обучение. Ты можешь не знать, но основная масса нашего факультета берет минимальное количество предметов. Это связано с тем, что программой Хогвартса не охвачено значительное количество магических дисциплин. Здесь не преподают менталистику, не обучают артефакторике, нет ритуальной магии и магии атмосферной, нет лингвистики и анимагических дисциплин. Мерлин, в этой школе нет и половины того, что должен знать уважающий себя волшебник! Хотя во времена Основателей это все было.
Но я не могу допустить, чтобы такие таланты, как, например, Пенелопа, а она прекрасный эмпат, не развивала свой дар. Согласись, глупо изучать Предсказания вместо необходимой тебе менталистики или даже некромантии — правда, некромант за все время у меня был только один.
