— Каждое из них имеет пару, и они связаны напрямую. При активности одного зеркала синхронно включается другое. Так что есть возможность видеть через одно то, что отражается в другом, — несколько путано объяснил я посмотрел на отца. Он кивнул.

— В общих чертах так. За одним дополнением. Одно из зеркал может быть настроено только на отражение. То есть сквозь него не будет видно того, кто стоит за его парой. Идеально для слежки. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что зеркало Дурслей служило именно для этих целей? И оно было не одно. Другое висело на втором этаже в коридоре. Тройные зеркала. Да уж, Дамблдору этот проект влетел в копеечку. Зеркала такого размера, связанные между собой…

Отец покачал головой.

— Он мог видеть, как ты вошел?

Меня мало волновала финансовая подоплека этого сомнительного мероприятия. Безопасность отца как-то ближе к телу.

— Не думаю.

Лорд Эвард аккуратно вытер салфеткой губы и откинулся на стуле.

— Я использовал чары отвлечения при входе в дом. К тому же, я почти уверен, что зеркало не включалось по крайней мере с утра. Я обследовал раму, она была совсем холодной. При таком размере следящей поверхности артефакт слегка нагревается, когда его активируют. Так что волноваться особо не о чем. Пока, во всяком случае.

— Их надо уничтожить.

— Одно — да, несомненно. Но два сразу — слишком подозрительно. У меня другая идея, более авантюрная, конечно, но она не лишена изящества.

Он усмехнулся и подмигнул мне. И больше не проронил ни слова. Я начал опять закипать; говорил же, любопытство мой основной порок, а он тут мучить меня решил!

— Сэр, если вы решили напустить туман, я…

Отец поднял руки, явно получая удовольствие от моей реакции:

— Все, все, все! Нетерпеливый какой. В общем, надо зачаровать зеркало и сделать его слабеньким подобием зеркала Еиналеж.

— Это как?!

— Это так! Существуют чары, при помощи которых можно любое магическое зеркало наделить какими угодно свойствами. Не идеальными, конечно. Подлинное зеркало Еиналеж уникально, оно отражает мечты, тайные надежды. Его создавал гениальный волшебник, долго и кропотливо. Я же могу сделать так, что человек будет видеть то, что подсознательно хочет увидеть. Слегка искаженное отражение. Он будет видеть Дурслей, Гарри, но говорить и делать они будут только то, что он сам себе придумает. На подсознательном уровне. Понимаешь?

До меня начало доходить. Невероятно! Значит Дамблдор будет видеть, как Петуния орет на племянника, а она в этот момент может спокойно разговаривать с ним!

— А если он проверит? Это сразу будет видно. Прости, я просто не сталкивался с подобным колдовством, только читал о нем.

— Именно поэтому тебе необходимы уроки по Древним Артефактам, — глубокомысленно изрек отец и улыбнулся.

— Да, риск есть. Дамблдор совсем не дурак, его будет сложно обвести вокруг пальца. Именно поэтому уничтожить надо зеркало в холле, второе реже отражает обитателей дома, а потому риск разоблачения будет меньше. Итак, я продолжу?

Как только я наскоро обследовал зеркало и убедился, что оно собой представляет, я набросил на него скатерть с журнального столика. Для одного вечера такой простенькой защиты было достаточно. Пока я проводил все эти манипуляции, Петуния продолжала сидеть в чулане и прижимать к себе племянника. Бедный малыш. Более удивленного лица мне не приходилось видеть. В общем, мне с трудом удалось убедить Петунию, что Гарри можно выпустить из объятий, никто на ее сокровище не претендует. К тому же малыш был явно голоден. Только эта мысль, высказанная мною вслух, заставило ее выйти из ступора и развить бурную деятельность. Спустя пять минут Гарри сидел в ванной с теплой водой, а его неугомонная тетка, стоя на коленях кормила его из ложечки кашей. Когда он насытился и стал сонно тереть глаза, встал вопрос о месте для сна. Ты не представляешь, сколько красноречия я потратил, чтобы убедить ее, что супружеская постель четы Дурслей — не место для маленького мальчика. К счастью, вполне пришедший в себя к тому времени мистер Дурсль вполне разделял мое мнение. Правда, молча. Трус. Хотя я его прекрасно понимаю: вступать в полемику с пришедшей в ажиотаж миссис Дурсль — поступок, мягко говоря, безрассудный. Мне, как гостю и спасителю, ничего не грозило, а вот муж вполне мог огрести на орехи. Наконец, мы пришли к компромиссу: Гарри был уложен в кроватку к Дадли, который сначала, конечно, удивился внезапному вторжению, но очень скоро мирно заснул, прижимая к себе совершенно обессилевшего от пережитых волнений кузена. В общем, вволю налюбовавшись на две темные головки на одной подушке, мы спустились в кухню для военного совета. Я ознакомил своих новых знакомых с моими открытиями по поводу зеркал, призвал их не паниковать и клятвенно заверил, что не позднее чем через пару дней нанесу им визит и решу эту проблему. А заодно разведаю насчет охранных чар. Все мои планы они приняли и одобрили. Вернон Дурсль, хоть и был, по понятной причине, слегка обескуражен последними событиями в его доме, воспринял все вполне адекватно. Он, конечно, уступал своей жене в силе характера, но был на редкость спокойным и разумным человеком. В общем, мы тепло попрощались и Петуния вывела меня за охранный контур. Когда я ступил на тротуар, то вполне ясно мог видеть и дом и двор, прежде скрытые под охранными чарами. И вот здесь меня ждал второй сюрприз.

Отец подержал драматическую паузу, не дождавшись моей реплики, разочарованно вздохнул и продолжил:

— На тротуаре у калитки сидела кошка и в упор рассматривала меня.

— Я видел их у дома, они мне тоже показались подозрительными. Так я оказался прав? Это соглядатаи?

— Именно. Причем очень хорошие. Я готов аплодировать Альбусу Дамблдору стоя. Это лучший выбор, вне всякого сомнения. Но даже у таких верных стражей существует некоторый изъян.

Кошки — единственные из магических животных, которые так хорошо адаптировались среди магглов. Они разумны, но виртуозно умеют прятать и свой ум, и магические способности. Хотя люди все равно всегда чувствовали их волшебную сущность, они то обожествляли этих детей ночи, то уничтожали, как собственно, уничтожают все, что их пугает. В эпоху средневековья кошек сжигали вместе с ведьмами.

Кошки умеют видеть то, что неподвластно людскому оку, поэтому они прекрасные следопыты. От них не укрыться. Ни тьма, ни чары не могут послужить им препятствием. Они ходят по пути, где нет дорог, скользят по тени. Проникнут в любую щель, сами оставаясь незримыми. Но главное, они свободны. Это часть их природы, они не служат никому. Иногда оказывают услуги по собственному желанию или за определенную плату, но никогда не подчиняются до конца. Есть люди, которым они благоволят. Чаще всего это те, кто связал с ними свою судьбу по собственной воле, отказавшись от собственной жизни. Своеобразные служители детей ночи. Именно через них заключаются договора; кошки, разумеется, крайне редко общаются с магами напрямую. Я сразу предположил, что где-нибудь неподалеку и живет такой человек, скорее всего, женщина, и собирает информацию для Дамблдора.

— Значит, твое посещение дома Дурслей скоро станет известным директору? Может быть, лучше спрятать Петунию с семейством, пока не поздно?

Открытия, сделанные отцом, не могли меня не беспокоить, я лишь удивлялся его радужному настроению.

— Никого прятать не надо. Дамблдор ничего не узнает.

— Ничего не понимаю, ты что, успел уничтожить свидетеля?

Отец посмотрел на меня, как на тяжело больного, и пожал плечами:

— Ты в своем уме, Северус?! Или я похож на идиота? Разумеется, кошка там была не одна, это во-первых, а во-вторых, ты знаешь, что тот, кто убьет это животное, обречен на несчастья в течение девяти лет? По числу жизней убитого создания. И это вовсе не предрассудки, поверь мне. Оно мне надо? Нет, разумеется, я и не думал вредить стражам Дамблдора. Они сами пришли ко мне. Это был их выбор.

— И чего же они хотели?! Ты что, знаешь их язык?

Лорд Эвард вновь покачал головой и задумчиво произнес: