========== 5. Память ==========

- Ты с самого начала знал, что так получится.

- Конечно, знал. У меня большой опыт общения с правителями. И чародеями…

- Не ерничай, ведьмак. Не все чародеи плохие.

- Я привык рассчитывать, что все. Тогда их алчность и подлость не застают меня врасплох.

***

Первым, что увидел Торин по пробуждении, были каменные стены его темницы. Впрочем, больше смотреть все равно было не на что – за решеткой виднелись только такие же каменные своды. Он встал, разминая плечи и проверяя на прочность сковывающие его цепи. Можно было и не мечтать разорвать их, но он не был бы упрямым гномом, если бы не попробовал. Цепи держали крепко, не подпуская близко к выходу из камеры. Очень предусмотрительно – Торин был как раз в настроении наброситься на первого же вошедшего в темницу.

Пахло сыростью, как и положено пахнуть в подземелье, но сыростью какой-то правильной и утонченной, с примесью трав. Невдалеке слышались легкие шаги и эхо звонких голосов. «Эльфы», - зло сплюнул Торин. – «Вот же угораздило, все из-за… Из-за…». Но как ни силился, не мог вспомнить, как он попал сюда, и где все его спутники. «Вот тебе и король», - рассердился он уже на самого себя, - «Всех вассалов растерял».

Послышались мерные шаги – один из стражников обходил коридоры, проверяя, не затеял ли пленник какую-нибудь гадость. К его несчастью, затеял. Но Торин тут был совсем не при чем…

Стоило стражнику приблизиться к одной из камер, как вдруг кто-то грянул развеселую песню:

- Глянька, там, в бору-борочке,

Да волчишко пляшет…

До смерти перепугавшийся эльф, не ожидавший такого подвоха, взвизгнул и отшатнулся в сторону, вписавшись как раз в один из многочисленных лестничных пролетов. Его доспехи позвякивали, аккомпанируя песне, пока стражник катился вниз по лестнице:

- Зубья щерит, резво скачет,

И хвостишком ма-аааашет!

На жалобные вопли эльфа прибежали другие стражники. Поднялась ругань.

- Угомонись, гном!

- Бабушка твоя гном! – обиделся тот, - А я – краснолюд!

- Вот уж извините! – присоединился знакомый Торину голос, - Предположение, что его бабушка была гномом – это просто оскорбительно! Для гномов. Посмотрите на эту рожу – там в роду как минимум тролль наследил!

Раздался дружный хохот, в котором Торин узнал еще несколько голосов. «Значит, Фили, Двалин и Бомбур точно живы», - с облегчением вздохнул он.

Вдруг все смолкло. Торин даже издали почувствовал аромат трав и цветочных масел, сопровождавший повелителя Сумеречного леса. Гном скривился – ему невыносима была мысль находиться рядом с Трандуилом, даже если он не мог видеть этого предателя.

- Берите этого, - произнес эльф, очевидно указывая пальцем на одного из пленников.

«Если ты причинишь вред хоть кому-то из моих друзей»… - думал Торин, чувствуя закипающий в груди гнев, но его мысли сбил голос того гнома, который голосил дурацкую песню:

- Эге-гей, ведьмак, вечно тебе все веселье достается! Оставь мне там хоть парочку эльфов, давно хочется кулаками помахать.

- И их вождя тоже приведите, - продолжил Трандуил, скрипнув зубами. Видно, выходки пленников его уже выводили из себя. А Торин даже не успел позлорадствовать, как его уже выволокли из камеры, и, подталкивая копьями, погнали по коридорам.

***

В главный зал они вошли уже порядком запыхавшиеся. У подножия трона один из стражников немилосердно толкнул Торина в спину древком копья, и гном, еще не пришедший в себя полностью после плена у пауков, едва не рухнул на колени. От унижения его спасла чья-то рука, вовремя ухватившая за шиворот и одним рывком поставившая на ноги. Торин фыркнул от такого неподобающего отношения к будущему правителю Эребора, но оказаться на коленях перед Трандуилом ему хотелось еще меньше, и он промолчал, только скосил глаза, рассматривая своего товарища по несчастью. Обычный человек, только волосы совсем седые, а судя по одежде и покрытым шрамами рукам – бывалый воин. Но таких головорезов на любом тракте полно…

Тем временем, Трандуил уже успел устроиться на своем троне и, приняв царственную позу, произнес:

- Итак, начнем все с начала…

***

Геральт, в общем-то, не был подвержен расовым предрассудкам. Он прекрасно знал, что эльфы благородны только в сказках, а гномы добродушны, пока не наступишь им на любимую мозоль. На деле же, загнанные в угол обстоятельствами, они способны на любую жестокость и подлость, не говоря уж о людях, которые переняли от своих предшественников как хорошее, так и дурное. Во всех распрях между народами он старался соблюдать нейтралитет, объясняя это тем, что его удел – убивать монстров. А разумные существа друг друга и сами прекрасно изничтожат.

Вот только сейчас, глядя в глаза местному царьку, у него отчаянно чесался кулак, которым так и хотелось засветить в эту наглую самоуверенную рожу. Ему не пришлось долго искать глубинные причины этого желания. Остров яблонь. Дикий Гон, вожак призрачной стаи… Нет, это был другой эльф, но с королем-чародеем его роднили спокойные, уверенные в своей власти глаза, глаза, не знавшие стыда, не видевшие ни одной расправы над нелюдями… В памяти всплыло имя, которое причиняло боль уже долгие годы.

- Йеннифэр.

Нет, это произнес не Геральт. Ведьмак с ненавистью уставился на короля. «Мысли читаем, значит?», - зло подумал он. – «Ай, нехорошо. Ну, так получай!».

Он закрыл глаза, вызывая в памяти все ужасы, что он пережил за свою долгую ведьмачью жизнь, усиливая поток силы, глубже вовлекая в омут прожитых событий эльфа, который первый начал эту подлую игру. Эльф обхватил виски и завизжал, вокруг него прямо-таки ощутимо завибрировали волны его колдовства, охватывая и Геральта, и стоявшего рядом Торина, оглушая, обволакивая тьмой… Последним, что увидел ведьмак, прежде чем рухнуть на пол, были безумные глаза чародея.

========== 6. Побег ==========

- Геральт?

Лицо Мильвы под коркой запекшейся крови выглядело ужасно, но она улыбалась. Улыбалась, теребя древко стрелы, насквозь перебившей позвоночник.

- Геральт.

Рядом с лучницей стоял Кагыр, держась за перерубленное плечо. Он тоже улыбался сквозь пузырящуюся кровь на губах.

Вокруг полыхал огонь. Языки пламени яростно пожирали дома и угодивших в ловушку стен людей. Сквозь рев пламени и треск искр слышались вопли.

- Гони нелюдей прочь!

- Это наш город!

- Хватай их, бей выродков!

Звала на помощь молоденькая эльфка, окруженная толпой гнусно ухмыляющихся мужиков. Хрипло рычал загнанный в угол краснолюд, прикрывающий кого-то своим телом. Толпа гоготала.

- Геральт.

Он обернулся, готовый встретить лицом к лицу очередного окровавленного призрака прошлого.

Ярпен Зигрин на призрака не походил. Он протягивал ведьмаку сверток, укрытый пестрыми кошачьими шкурками. Из-под шкурок выглядывала рукоять меча.

- Кроме тебя за нас никто не вступится, ведьмак.

В глазах краснолюда мелькали кровавые отблески пожара.

***

Геральт пришел в себя от настойчивых хлопков по лицу. Он с трудом открыл глаза. Эльф, который приводил его в чувство, кивнул и принялся тормошить гнома, стоящего рядом на четвереньках и очумело хлопающего глазами. Видно, он один умудрился не потерять сознания.

Гном что-то рыкнул и, оттолкнув руки стражника, поднялся самостоятельно. Геральт же, у которого кружилась голова, решил поступиться своей гордостью и остаться сидеть на полу, потирая виски.

- Что это было?

Голос короля эльфов звучал хрипло, словно у умирающего от жажды. Он уже успел сесть обратно на свой трон с помощью другого стражника и придать лицу непроницаемое выражение, однако лихорадочно блестящие глаза его выдавали.

Ведьмак пожал плечами.

- А мне почем знать, как так вышло. Это твоя волшба, тебе виднее.

- Нет. Что это было?

Огонь в глазах чародея напоминал отсветы пламени из недавнего видения, вызванного попытками эльфа проникнуть в разум ведьмака. Это было реально, и ему удалось, каким-то образом, поделиться этим воспоминанием с королем. Геральт искоса глянул на стоявшего рядом гнома. Тот ответил ему таким же мрачным, тяжелым взглядом, подтверждая, что и он тоже это видел – если не все, то смысл уловил.