Внутри снова плеснуло растерянностью и горечью оттого, что случилось ночью. И черный брачный браслет на левой руке показался тяжелым и холодным.

– Думал я, – профессорским голосом проговорил бог в теле Тротта, обращаясь не к ней, а будто к самому себе, – дальше смогу вас перенести. Однако слишком мало сил осталось во мне. Хоть и взял я столько виты, сколько мог, чтобы не убить людей, живущих под защитой моей, большую часть ее я потратил на удержание купола над убежищами и наше сокрытие. Продержится защита над моими горами, пока мы идем, и боги мира сего не узнают, что я ушел, и не увидят нас. А вот люди и инсектоиды могут. Будь осторожен, птенец.

Жрец снова прислушался к себе.

– Нет, не рассеюсь за эти дни, – ответил, невидяще глядя сквозь принцессу, – хоть и много израсходовал сил, но нечего опасаться, сын мой. Есть еще время. Мнится мне, и к лучшему, что потратим время на путь до врат на Туру. Может, еще я ослабну и смогу пройти сквозь проход после этого, ибо чую, что недавно закрыт еще один из них. Четыре осталось. Оттого и яростью горят боги мира сего – их крик мы слышали перед переносом.

Алинка вспомнила многоголосый вопль, пробравший ее до костей, и, содрогнувшись, решила вступить в разговор, хотя и немного стеснялась. Это когда душа была полна эмоций и страха за лорда Макса, она могла свободно говорить с богом и даже требовать у него что-то, а сейчас вернулось понимание, кто он – и кто она.

– В-великий, – робко позвала она, – но зачем вам становиться слабее? И если врат осталось четыре, что нам помешает пройти через одни из них? Если доберемся, конечно, – добавила она, снова чувствуя, как сердце страхом сжимает перед предстоящим.

Корвин повернулся к ней, улыбнулся отеческой улыбкой, совсем не похожей на троттовскую.

– Закрытие одного прохода ослабляет остальные, – объяснил он без раздражения, – чем больше их открыто, тем крепче связь между мирами, ныне соединенных в мироздании как два корабля канатами. Одна веревка и лопнуть может, а сотня корабли корма к корме удержит. Я есть стихия мощи великой, – продолжал он невозмутимо, – хоть и ослаб здесь почти до иссякания. Чтобы пройти мне сквозь врата, нужно, чтобы они силу мою выдержать смогли. После ритуала с кровным камнем, что дети мои провели, после смерти двух королей и детей дома сестры моей Воды, после ослабления Туры могли проходы пропустить меня, да запрет брата не позволил бы пройти. И сил у меня не было богам мира сего противостоять, чтобы к переходам добраться. А сейчас и добраться могу, и запрет обойти, но, раз меньше врат стало, может проход от мощи моей разрушиться, когда внутри буду. Нужно, чтобы и я ослаб еще, и Тура, дабы не развеяло меня по мирозданию, да и вас вместе со мной. К лучшему эта отсрочка, к лучшему. Потому и боги Лортаха еще здесь, – добавил Черный. – Сильнее меня они сейчас, и раньше не выдержали бы их переходы, а сейчас, после закрытия нескольких, и подавно. Ждут, чтобы время еще прошло, чтобы еще ослабли стихии на Туре и кто-то из владык туринских пал.

Он снова словно прислушался к себе. Алина шагнула ближе и только потом спохватилась, что все равно не услышит общения лорда Макса и Жреца. Огляделась – жаркий лес, полный знакомых звуков, был очень похож на тот, по которому они шли вдоль залива, и сориентироваться не представлялось возможным.

– Но как мы сейчас поймем, куда идти? – спросила она осторожно.

Бог усмехнулся.

– Вы, птенцы, одновременно об одном и том же спрашиваете. Я сейчас покажу ему. Посмотрит сверху вместе со мной.

– А мне можно посмотреть? – ужасно стесняясь, выпалила принцесса.

– Дай мне руку, любознательная пташка. – Корвин благосклонно качнул крыльями.

Она вложила пальцы в холодную ладонь лорда Макса, подумав, что сразу ощутила бы, что это не он, даже если бы не видела его. Совсем по-другому он касался ее и совсем по-другому сжимал, когда держал за руку.

– Закрой глаза, – проговорил Черный.

Алина, сомкнув веки, мигом словно вознеслась в небеса. Сжалась, когда чужой взгляд, непослушный ее воле, выхватил маленькие фигурки внизу – одной из них была сама принцесса, вцепившаяся в руку лорда Тротта. Но себя она ощущала сейчас только здесь, под низкими облаками, гладящими сочный зеленый лес своими тенями.

– Тебе просто будет понять, – слышала она слова бога, однако говорил он не с ней. – Видишь, в полудне пути по левую руку деревня, мимо которой ты проходил, направляясь в Лакшию, когда искал, куда стекаются армии императора?

Невидимое могущественное существо, глазами которого принцесса смотрела, повернулось вправо – и Алина увидела вдалеке разбросанные у небольшого озерца черные домишки.

– Дойдешь до нее, а дальше уже по прежнему пути к равнине. Вон она, птенец, у трех вулканов.

Далеко-далеко за деревенькой лес начинал проплешинами редеть, кое-где переходя в луга и низины. А еще дальше, скрытые облаками и размытые от расстояния, поднимались три синеватые горы, окутанные парком и очень странно выглядевшие на плоской как доска равнине. Показалось принцессе, что она видит петляющие реки, крошечные сияющие порталы и странные черные пятна, заполонившие равнину – но не успела она рассмотреть все, как очутилась в своем теле, на земле, среди папоротников. Голова снова кружилась, и она вцепилась в руку Тротта.

– Как далеко, – прошептала она, покачиваясь.

– Не меньше десяти дней пути, – подтвердил Черный. – А то и больше придется идти.

– Идти? – удивленно пробормотала Алина. Она-то уже привыкла к полетам и думала, что снова будут добираться по воздуху.

Бог в теле профессора покачал головой.

– Не способна ты была увидеть то, что видел я, поэтому скажу – на равнине ждут своей участи тысячи и тысячи солдат и созданий богов мира этого.

Принцесса вспомнила черные пятна, устилавшие далекие луга, и с недоверием уставилась на собеседника, с ужасом осознавая, что не пятна это вовсе были, а скопища людей и инсектоидов.

– Сейчас со всех концов Империи продолжают идти и прилетать к вратам отряды наемников и рекруты. Леса эти полны ими. И сейчас я чую людей в нескольких часах пути и по правую руку, и по левую, но пока не стоит бояться: двигаются они не к нам, а к равнине. Империя велика, чтобы добраться с другого ее края даже на раньяре, нужно несколько недель, а пешком и месяцами идти можно. Чем ближе к равнине, тем вернее мы наткнемся на врагов. Поэтому идти придется по земле, лететь опасно даже ночью, слишком много в воздухе стрекоз.

Алина вздохнула. Предстоящий путь теперь представлялся и вовсе невозможным.

– Нужно мне оставлять вас, – сказал бог. – Слишком много сейчас трачу сил. Если нужен стану, птенец, позови, да и я по утрам поглядывать на мир твоими глазами буду. А в остальное время я буду спать, и не почуешь меня.

– Постойте, – шепотом попросила принцесса, вцепляясь в руку Черного. – Как мне спасти его? Как мне спасти его? Достаточно будет закончить обряд?

– Сила сути моей уже начала разрушать его суть, – тяжело ответил Жрец. – Но даже боги не имеют права лишать надежды. Делай, что можешь, раз желаешь этого.

– Я желаю, чтобы он жил! – крикнула Алина.

– Если вы будете так кричать, то я умру куда быстрее, чем надо, – раздался сухой голос Тротта. – И вы со мной. Вы расслышали, что вокруг враги?

– В нескольких часах пути, – огрызнулась принцесса, с тревогой вглядываясь в его лицо. Но профессор выглядел таким же, как обычно, – язвительным и невозмутимым.

– Про лорхов вы забыли? – проговорил он. – Здесь водится вид, который прыгает и плюется паутиной. Это помимо других не самых дружелюбных тварей. Поэтому прекратите на меня смотреть как на умирающего, Богуславская, нам нужно идти. И отцепитесь от меня, наконец, я не упаду замертво без вашей поддержки.

– Тротт, – сказала она упрямо, разжимая пальцы и отступая.

– Что? – не понял он.

– Я теперь Тротт, – повторила она и подняла левую руку, на запястье которой чернел брачный браслет.

Лорд Макс, поправляя сумки, едва заметно усмехнулся.