Этот вопрос у меня должен был возникнуть гораздо раньше, когда отец нам только показывал все эти «жесты охотника». Теперь-то уж чего спрашивать? Немного поздно – поезд уже ту-ту. Да и не у кого спрашивать – два главных источника информации не просто отсутствуют, а, такое впечатление, всячески избегают встречи со своей кровиночкой! Еще и младших на меня спихивают! Только и остается, что «досье» пополнять. А толку-то? Справедливости ради, я и сам не особо стремился что-то выспрашивать, шифруясь от родителей не хуже, чем они – от меня. А получается, что мои секреты – «тьфу!» по сравнению с их секретами!

«Двигаюсь». – Тень Мыша поплыла вперед. Если до этого моего спутника было еще хоть как-то видно, то сейчас его силуэт и вовсе расплылся в бесформенную темную кляксу, как… как Ангэе, наверно. Очень похоже. Еще, по-моему, и просвечивал… немного.

Двигались минуту. Ну, может, чуть больше.

«Стой. Я наблюдаю».

«Принято» – Я ответил автоматически, хотя Мышь, бывший сейчас чем-то вроде головного дозора, вряд ли мог обернуться и увидеть мой жест. Ну, да кто их знает – этих волчар императорских – вдруг они спиной видеть могут?

Еще минута. Уж не знаю, что там высматривал Мышь, но что-то он, определенно, высмотрел. Он перестал быть похожим на кота Ангэе, сконденсировался… ну, или обрел форму – даже не знаю, как объяснить эту… смену агрегатного состояния. Во всяком случае, его стало видно, он будто обрел законченность формы. В мою сторону сверкнули белки его глаз:

«Опасность впереди. Тридцать шагов. Готовность!»

Я приблизился вплотную к Мышу и присмотрелся к тому, что происходит на небольшой полянке. И что там за опасность.

М-да… Опасность, действительно, была нешуточная.

И у меня оч-ч-чень серьезные сомнения в том, что эту опасность вообще можно так просто устранить. Опасность пряталась за спиной Ханы, выставив ее, как живой щит и настороженно смотрела тремя парами глаз на окруживших ее, опасность, людей. Бледно-красное «медвежье яки» трепетало над поляной, а вокруг девушки и трех моих сестер оно сконцентрировалось в сферическую решетку с крупными, в локоть, ячейками. Между слабо светящимися «прутьями» решетки воздух дрожал и преломлял свет. Щит Ханы выглядел серьезно – количество энергии в нем чувствовалось. Да от количества энергии на полянке волосы шевелились! И, кажется, не только на голове.

Не знаю, что видели эти люди (вряд ли в свое время хоть кто-то из них закусывал Жемчужинами), но я бы на их месте бежал без оглядки. Мои сестры сами по себе – не подарок. А мои сестры, да «плюс» медведица Хана – страшнейшее по своей разрушительной силе стихийное бедствие. Слепое и беспощадное к любому зазевавшемуся бедолаге.

Я осторожно похлопал своего напрягшегося спутника по плечу:

– Мышь, прикажи своим людям опустить оружие.

– Но…

– Медленно и не делая резких движений просто опустите оружие. – Надавил я, непроизвольно скидывая ему соответствующие образы… и, кажется, нечаянно проломил его щит. – Это мои сестры. И моя наложница.

– О-о-о… – Протянул Мышь и очумело потряс головой.

Я с трудом удержался от того, чтобы извиниться – принцы, суки, не извиняются перед теми, кто ниже их по положению. Как бы до этого ни косячили.

Пару секунд Мышь думал, а потом поднес руку туда, где у него под тканью был рот и заливисто и заковыристо свистнул. Соловей? Ночью? В осеннем лесу? М-да, очень «умно», ага…

Реакция на свист последовала незамедлительно – люди, окружившие девушек, отступили назад, опуская короткие луки и арбалеты. Людей было много – человек двадцать. Узнать точное число людей Уя Шубьяо не представлялось возможным – во-первых, они тоже были в этих «мохнатых» одеждах с висящими полосками ткани, и даже с моим ночным зрением углядеть их было тяжело, во-вторых… ну, по-крайней мере трое из них «размывались» точно так же, как Мышь во время движения по городу и по лесу. В-третьих, на полянке были далеко не все… ну, я бы точно оставил человек пятнадцать-двадцать в засаде на месте возможных путей отступления неожиданных визитеров – не думаю, что тот, кто руководил этими людьми в отсутствие моего проводника, был глупее меня.

Вот, кстати… можно сказать, что я сегодня столкнулся, наконец, с местным аналогом ниндзюков. И что-то есть большие сомнения, что настоящие ниндзюки из моего прежнего мира «потянут» против местных… специалистов – ну, хотя бы из-за возможностей, даруемых той самой Ци, которая если и была в моем прежнем мире, то вряд ли в достаточных количествах. Хотя… кто его знает, какая у людей была энергетика в давние времена – может, в моем прежнем мире какой-нибудь катаклизм произошел, положивший конец этому волшебному беспределу. Или они слишком хорошо шифруются, не соблазняясь ни всяческими «шоу экстрасенсов», ни во время стихийных бедствий, ни во время происшествий. Но я не представляю себе, как нужно себя контролировать, чтобы удержаться от использования подобных читтерских возможностей и не попасться на глаза вездесущему «человеку с мобилой».

Из опыта прошлой жизни я знаю, что дети почти всегда стараются… вызвать умиление у взрослых. Особенно, когда набедокурят и когда за косяк маячит добротная порка. Огромными глазками похлопать, мордочку невинную сделать. Ну, и все такое. Наверно, какая-то природная защитная реакция. Инстинктивная. Чтоб не удавили до пубертатного возраста и дали оставить потомство. Что моя младшая сестра в той жизни, что дети, что внуки… там же.

Но к моим нынешним сестрам это отношения не имело никакого. Хмурыми волчатами они рассматривали теперь уже и меня. С каким-то даже нехорошим интересом – чувствую, очередная драка для определения своего места в нашей маленькой иерархической «пирамиде» не за горами. И это, наверно, хорошо. Ми-ми-ми я бы сейчас, находясь под ментальной паузой после того, что случилось с Марой, не оценил бы от слова «вообще».

Яки на поляне быстро истаяло. Как и защитная сфера вокруг девушек. Просто исчезли безо всяких спецэффектов. Беззвучно. А сама Хана быстрым шагом подошла (диверсанты резво отпрыгнули с ее пути) и заглянула в глаза:

– Что-то случилось, Фан-Фан? – с беспокойством спросила она.

Одновременно уши будто заложило ватой. Нас окружал барьер, знакомый мне по той чайной, предположительно защищающий от подслушивания.

– С чего ты взяла, что что-то случилось? – слабо удивился я.

– Люди просто так не ходят под таким сильным Безмолвием. – Раздраженно фыркнула она. – Что случилось?

– Мара… она, скорее всего, не выжила. – Ровным голосом ответил я.

– Мои племянники! – Ахнула Микки. – Мои племянники с очаровательными хвостиками и ушками!

Оказывается, сестры нагло пересекли границу защиты и сейчас находились внутри незаметной глазу сферы… Впрочем, я тоже, например, не видел ее границы.

В моем текущем состоянии никаких эмоций реакция Микки не вызывала. К тому же, реакция была абсолютно наигранной – моих сестер заботила сохранность моей тушки. В первую очередь – сохранность собственных организмов, во вторую (и в последнюю) – моя.

– Ты ее тело видел? – Спросила Хана. – В смерти удостоверился? Ей отрубили голову? Или хотя бы пронзили сердце стрелой?

– Нет. Там пожар сейчас. Очень сильный и надолго…

Я показал пальцами за спину. Мощное зарево от пожаров освещало низкие облака. Если бы не барьер, отсекший звуки снаружи, то даже сюда доносились бы крики тех, кто сейчас пытался руководить тушением огня. До этого, во всяком случае, их было слышно очень хорошо.

– … Никакие щиты не выдержат таких температур долго. – Добавил я. – А еще дым.

– Пф! Нет тела – нет дела. – Качнула головой Хана. – А щиты – не единственный способ защититься от огня и продуктов горения. И этот нервничающий человек говорил мне о том, что надеется на профессионализм Гончей Императора! Пф! Смотреть противно! Пф!

Хана, без дураков, разозлилась. Глазки сверкают, ноздри гневно трепещут, румянец на щечках, грудь… вверх-вниз ходит. Если б не ментальный щит – умилился бы и затискал… с какими-нибудь последующими действиями – либо по шее получил бы, либо в лес уволок бы.