Я резко втянул воздух через нос и опустил руку на его подбородок. Взгляд, направленный на меня, пронзил до глубины души. Господи… Я причинил ему боль. Я знал, что он разозлился из-за ужасных вещей, сказанных мной, но глядя в его глаза, замечая всю глубину этих эмоций, которые я не хотел видеть никогда.

Хейло удерживал мой взгляд, обнажая для меня все эмоции. Он все так же прижимал ладонь к моим губам, прижимал крепко. Но я чувствовал, как его пальцы легонько подрагивают. Из-за гнева и разочарования? Из-за напряжения, исходившего от него? Из-за чего-то еще?

Блядь. Последнее, чего я хотел — дать определение нашим чувствам. Вот только нельзя и дальше отрицать, что чем бы они ни были, они точно не подпадали под категорию случайный трах. Я не уверен, что между нами вообще имел место случайный трах. Но это неважно — это не значит, что может случиться нечто большее. Все должно идти своим чередом, и возможно, мне стоило отпустить Ангела, а не усложнять и без того непростую ситуацию.

Будто прочитав мои мысли, Хейло внезапно оттолкнул меня, использовав ладонь на моих губах и пихнув второй рукой меня в грудь. Но я не дал ему далеко уйти, отбил его руку и схватил за бедра. Просунув пальцы в шлевки на поясе его джинс, потянул на себя, но он крепко сжимал мои предплечья, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки.

Я не хотел быть так далеко от него. Я хотел держать его в своих руках, и вот здесь была проблема. Потому что больше всего в этот момент мне хотелось целовать его злые губы, пока он не открылся бы. Я хотел запустить пальцы в его волосы, откинуть его голову назад, оголяя шею, и провести языком дорожку от межключиной впадины до подбородка. А после — ощутить его тело под собой, то, как оно изгибается, пока мы соединены самым глубоким способом из возможных.

Я не просто хотел всего этого. Я нуждался в этом. Нуждался в Ангеле. Он все еще крепко удерживал меня за предплечья, но это не имело значения. Я вытащил пальцы из шлевок на его джинсах и обхватил его лицо ладонями, чтобы погрузиться в поцелуй, которого так жаждал. Этот поцелуй застал Хейло врасплох, он замер. В голове промелькнула мысль, что, возможно, я зашел слишком далеко, и он ударит меня. Но блядь. Это стоило того, а я заслуживал и худшего.

Когда до Хейло наконец дошло, что происходит, он отстранился от меня. Он тяжело дышал, глядя на меня со смесью растерянности и возмущения.

Ангел не ударил меня, но не ушел. Я снова потянулся к нему, зарылся пальцами в его волосы, а ртом захватил его губы. Но теперь он был готов к этому. Хейло оттолкнул меня, прежде чем я распробовал его вкус.

Он отошел на пару шагов назад и вытер рот тыльной стороной ладони, демонстрируя четкий ответ, но я не купился. Почему? Возбуждение в его джинсах сказало мне о другом.

Но поскольку Хейло не отводил взгляда от меня, то не заметил стену позади, пока не врезался в нее задницей.

Он мог сбежать. Мог приказать мне убираться к черту. Ударить. Я все еще ждал чего-то подобного. Но Хейло молча смотрел, как я шаг за шагом приближаюсь к нему. И когда я оказался достаточно близко, Ангел удивил меня: сгреб в кулак ткань футболки на моей груди. Он не оттолкнул меня, но и не потянул на себя. Я чувствовал нерешительность, битву, которую он вел у себя в голове, и сделал единственное, что мог — коснулся нижней губой костяшек его кисти. Взглядом он проследил за этим движением, и что-то в его голове щелкнуло.

Хейло дернул меня на себя и атаковал мой рот с сокрушительной силой. Это бы жесткий поцелуй, от которого у меня закружилась голова.

Началась битва желаний.

ГЛАВА 40

ХЕЙЛО

Гнев.

Боль.

Похоть.

Эти три эмоции боролись за превосходство, пока я держал Вайпера за ткань футболки, царапая зубами его нижнюю губу. Он знал, я не смогу устоять. Против этого рта у меня нет шансов.

Я сжал материал и на секунду представил, что вместо ткани сминаю его кожу, впиваясь ногтями, отчаянно желая причинить Вайперу боль. Потому что... как, черт возьми, он посмел так поступить так со мной.

Как Вайпер посмел прийти сюда после всего, что сказал, и заставил снова его вожделеть. Но он это сделал, и я это сделал. Я так сильно его хотел, что не удержался, протянул руку и коснулся его, хотя понимал, что на этом все. Это наше прощание. Я прочел извинения в его глазах: Прости меня. Я не хотел, чтобы все закончилось таким образом. Но это не помешало мне притянуть его еще ближе.

Ближе... Ближе... Я хотел его еще ближе. Чтобы Вайпер никогда не смог забыть, каково это, когда к нему прикасаюсь я. Когда я его целую, поглощая так же, как он меня, и затем… Затем я отпущу его. Так как он этого хотел.

Я оттолкнул Вайпера назад. Я чувствовал, как его грудь вздымается под моей рукой, он представлял собой сексуальное, горячее зрелище, того плохого парня, в которого я влюбился.

После моего нападения губы Вайпера были гладкими и опухшими. Его черные волосы с одной стороны заправлены за ухо, с другой — спадали на лицо, укрывая тенью молчаливые подавленные глаза, в которых не было ни грамма сопротивления.

И это было проблемой. Я не смог устоять перед Вайпером. С самого начала я был заинтригован, и с тех пор все глубже и глубже погружался в него, обманывая себя тем, что могу быть таким же крутым, как он. Я могу с такой же легкостью делить кровать, тело, а затем уйти — но нет.

Я совершил немыслимое. Я влюбился в Вайпера. Хотя он предупреждал не делать этого. И теперь прощаюсь с человеком, рядом с которым буду всегда, но никогда так, как хотел. И я понимал, что если не воспользуюсь этим моментом, если не позволю себе последнего «прощай», буду сожалеть об этом до конца своей жизни.

Я не хотел говорить. Не хотел слышать его «прости меня» или «так и должно быть». Все слова, которые нужно было озвучить, уже произнесены, а те, что не были, — я видел в глазах Вайпера. Оправдание. Сожаление. Желание и нужда. И именно из-за последней эмоции я сделал шаг вперед, потянул его и сказал «прощай» без слов.

Вайпер открылся мне в одно мгновение, как и всегда, позволяя погрузиться в него и исследовать, как никто и никогда не предлагал мне себя. Я положил руку ему на шею, затем зарылся пальцами в его волосы и натянул. Когда Вайпер вонзился пальцами в мое тело, я с силой навалился на него и переплел наши языки.

Вайпер застонал и наклонил голову, углубляя поцелуй. Он сделал несколько шагов вперед, передвигая нас обратно к бетонной стене, у которой прижался ко мне, крепко удерживая мое лицо в ладонях. Затем наши губы снова слились в поцелуе, скорее битве, пытаясь заставить другого сдаться первым. И сегодня я не сдерживался.

Я сжал волосы Вайпера и сильно потянул, на что он захрипел и поднял голову. Увидел яростный необузданный свет в его глазах, и что-то переключилось во мне. Сегодня я буду тем, кто мучает и терзает. Медленно опустил руку к его джинсам, и начал потирать, сжимать и массировать эрекцию, пока у Вайпера не вырвался мучительный стон.

Звук был нуждающимся, и я снова сжал его член. Я хотел запомнить этот стон. Вайпер начал двигать бедрами по моей ладони, он почти трахал мою руку сквозь джинсовую ткань. Уперевшись руками об стену, по обе стороны от моей головы, он не отрывался взглядом от моих глаз. Когда и ладони стало недостаточно, я убрал руку, давая Вайперу возможность двигаться между моих ног, тереться об меня твердым членом. А затем я захватил его губы своими в диком танце.

Вайпер просунул язык между моих губ, и я простонал, его вкус — это то, чего мне никогда не будет достаточно, и никогда не забуду. Но все же, всего этого было мало. На этом мы не закончим.

Вайпер уничтожал меня.

Вайпер уводил землю из-под моих ног.

Вайпер всегда подавлял все мои чувства, пока не оставалось ничего, кроме него, но не сегодня. Сегодня я хотел быть тем, кто разрушит. Тем, кто сокрушит.

Адреналин несся по моим венам, и я оттолкнулся от стены, схватил Вайпера за рубашку и оторвал от своего рта. В какой-то момент в его глазах я увидел вопрос: «это конец?», но это было последним в списке моих желаний.