— Кстати, Деймон сказал, что ваша семья пополнилась, — почему-то внезапно вспомнила Кайли, когда они с Элайджей уже подходили к дому. Со стороны они, наверное, выглядели забавно: опрятный красивый молодой мужчина в костюме, и несколько взлохмаченная девушка в спортивном костюме; Кайли стало несколько неудобно из-за топа на лямках и спортивных штанов до колен, но это скорее из-за чувства, что она идет рядом с древним вампиром в таком наряде. — Тебя можно поздравить?

Элайджа усмехнулся.

— Говоришь так, будто я стал отцом, — Кайли фыркнула и решила, что Элайджа просто уходит от ответа, но вампир внезапно добавил. — У нас в семье большие проблемы. Мы все время ссоримся, часто расстаемся, прям как…

— Королевская династия, — вставила Аддерли. — Интриги, клятва верности, предательства, убийства. Угадала?

— Невероятно четко, — улыбнулся Элайджа. Кайли весело улыбнулась, хотя через каждую минуту ее сердце замирало в ожидании: вцепиться сейчас или нет? Дойдет она до дома живой или нет? Помнит ли Деймон, где лежит ее завещание или нет? Позаботиться ли он о Росмэне Михайловиче или нет?

Но до дома она доходит, живой, и даже веселой. Правда, когда входная дверь открывается, и она видит Деймона на пороге с его этой надменно-снисходительной-уничтожающей ухмылкой, Аддерли становится немного менее весело.

— Сцена номер два, дубль два, — говорит Сальваторе, явно намекая на то, что Кайли и Элайджа встречаются второй раз в подобной ситуации. — Повторы будут?

— А не слишком ли ты часто оказываешься в доме молодой девушки? — задал встречный вопрос Элайджа.

— Имею на это полное право.

— Так и я имею полное право проводить ее, чтобы твой спятивший братец-Потрошитель снова на нее не напал.

Улыбка мгновенно сошла с лица Деймона. Его холодные глаза, с мгновенно сузившимися зрачками, что сделало его лишь больше похожими на хищника, вопросительно посмотрели на Кайли.

— Что? — спросил вампир, смотря на подругу.

Аддерли поджала губы и еле-еле подавила желание ударить мужчину в костюме под ребра: она не хотела говорить Деймону о случившемся, а если бы и сказала, то в более мягкой форме. У братьев Сальваторе и так было слишком много ссор из-за девушек, и Кайли не хотела становиться еще одной причиной в таком списке. Но Элайджа просто не оставил ей выбора, и сейчас стоял, молча опираясь на стену.

— Ничего страшного, на самом деле, — сказала Кайли, на что Майклсон иронично вздернул брови, но ничего не сказал. Деймон кинул на него быстрый взгляд и снова посмотрел на подругу. — Стефан схватил меня за шею, угрожал и чуть не укусил, но ничего не случилось, — она проглатывает гордость и говорит. — Благодаря Элайдже.

После всего, что было в ее жизни, Кайли хочется одного — понимать поступки человека, который рядом с ней. Не ловить недоуменные слезы, злость, возмущение, не доказывать часами, кто прав, а кто нет. А понимать каждое слово и каждый поступок, как если бы его сказала и совершила она сама. Деймон идеально подходил ей в этом.

— Иди в дом, после поговорим, — говорит Деймон. Кайли кивает и смотрит на Элайджу.

— Еще раз спасибо. Снова.

— В прошлый раз я всего лишь донес мольберт.

Кайли улыбается ему и быстро шмыгает в дом под рукой Сальваторе. Деймон смотрит на Элайджу прищурившись, а потом внезапно говорит:

— Кайли удивительный человек. Она хорошая, добрая, верит в лучшее даже после встречи со мной. Не надо ее трогать, хорошо? — Деймон поджимает губы, и в его голубых глазах мелькает настоящая злость, и вместе с тем — предостережение. — Она не заслуживает того, чтобы быть пешкой в наших играх. Чтобы ты ее использовал.

Элайджа смотрит на него и видит человека, который заботится о другом человеке. Это намного сильнее хваленой любви мужчины к женщине, которая якобы может свернуть все горы и иссушить океаны; нет, Деймон любил Кайли как младшую сестру, и это чувство было сильнее всего остального — в их отношениях не было ничего романтического, а значит и ревности было несколько меньше. При этом забота Сальваторе переходила отметку допустимого.

Элайджа отвечает ему чистую правду:

— И в мыслях не было.

Деймон кивает, видимо, веря Майклсону. Элайджа не знает, что двигает Сальваторе, да это, собственно, и не так важно. В конце концов, ему интересна юная художница, а не ее вампир-надзиратель. Аддерли появляется буквально тут же, стоит о ней подумать. Вместо спортивной одежды на ней домашний комбинезон бледно-зеленого цвета, а волосы собраны в быструю косичку на одну сторону.

— Судя по тому, что вы друг друга еще не убили, все закончилось миром? — улыбнулась Кайли. Деймон хмыкнул.

— Разумеется, хомячок.

— Деймон, — произнесла Кайли. Без возмущения, а будто в действительности младшая сестра, привыкшая к такому шуточному обращению к себе. Это ее «Деймон» можно было расшифровать как «черт, братец, ты опять зовешь меня так?»

Майклсон быстро осмотрел ее. Ей было не больше двадцати пяти, двадцати два, если верить досье Клауса; весила она, если верить ощущениям, где-то сорок девять килограмм, острые скулы, худая, занимается спортом. И это ее-то Деймон называет хомячком?

— Сальваторе, оставь нас на пару минут, — говорит Элайджа, смотря на художницу; та слегка щурится, будто пытаясь понять, что на уме древнего вампира. Деймон пару секунд не двигается, но потом наигранно тяжело вздыхает и, показательно проводя ногой по порогу, уходит куда-то вглубь дома. Элайджа подходит ближе, преодолевая то расстояние, которое своим присутствуем воздвиг Сальваторе. Кайли, к его то ли радости, то ли облегчению, не отшатывается. — Очевидно, мне не стоит надеется на приглашение войти.

— Очевидно.

— Хорошо, тогда я приглашаю тебя на прогулку, — говорит Майклсон, и красивые бровки Кайли удивленно взлетают вверх. — Сегодня. Куда захочешь.

— Куда я захочу? Ты приглашаешь меня на свидание?

Она ухмыляется, и щурится так хитро-хитро. Нет, точно не куница и не росомаха, скорее лисица.

— Назовем это дружеской прогулкой, — усмехается Элайджа. — Иначе твой друг рискует стать первым вампиром, который получил инфаркт.

Кайли улыбается. Она прищурившись смотрит куда-то в сторону, а потом, поджав быстро губы, выходит со спасительной территории и с наигранно-серьезной миной стряхивает с пиджака Элайджи не существующую пыль.

— Дружеская прогулка. Хорошо. Тогда у меня есть идея.

Стало ясно, почему они с Деймоном дружат. Элайджа с первого раза определил, что они — родственные души, которым комфортно друг с другом, которые невероятно похожи. Этакий идеальный броманс, доказывающий, что дружба между мужчиной и женщиной существует.

***

Наступал вечер. Было тепло, фонари еще не осветили улицу, а Элайджа уже стоял на пристани. Яхты и маленькие прогулочные катера покачивались на воде, которая темнела из-за надвигающейся ночи. Как правило, вечер является тем временем суток, на которое намечается проведение банкетов, празднеств и вечеринок, в которое проводятся театральные представления и прочее.

Пристань состояла из лестницы и колоннады. В качестве основы взял образцы античной архитектуры, придавая небольшой пристани черты классического стиля. К примеру, сдвоенная колоннада сделана по всем правилам дорического ордена. Четырьмя маршами в направлении озера спускалась небольшая лестница, сделанная из инкерманского камня. По бокам ее украшают мраморные дельфины.

Кайли одета в джинсовое платье до груди, а сверху — голубая блузка с рукавами-фонариками. Ее волосы собраны в рыбий хвост, а взгляд рассеяно блуждал по водной поверхности. Художница стоит, опираясь спиной на одну из балок, которая держала навес; Элайджа появляется рядом с ней быстро, и говорит:

— Не думал, что вы выберите что-то такое.

Древний отмечает, что сильный запах ее духов перебивает аромат ее крови. Духи немного раздражают обоняние вампира, хотя запах и приятный, он нанесен в избытке. Но Элайджа не думает, что Аддерли могли случайно нанести столько туалетной воды на себя — у художников тонкое чутье на все, а учитывая, что ее лучший друг — вампир, Кайли, скорее всего, сделала это специально, дабы Элайджа не учуял запах ее крови.