Девушка глубоко вдохнула и решительно направилась прочь из дома. Однако на самом крыльце она внезапно остановилась, потому что стоило художнице появиться из темноты дома, в нее впился пронзительный взгляд черных глаз, а у самой Кайли перехватило дух. Элайджа был великолепен. Кайли ощутила внезапную вспышку гордости и желания. Он — ее. Отныне ничто их не разлучит. Она теперь слишком могуча: никакая сила не оторвет ее от Элайджи.

С удивлением она поняла, что он тоже не сводит с нее взгляда. В такие моменты Кайли не верилось в происходящее. Как будто она и есть награда, самая величайшая в мире, которую Элайдже вручили за какие-то неземные заслуги.

Их взгляды встретились. В его золотистых глазах таилась такая глубина, что Аддерли на секунду почудилось, будто она сейчас заглянет Майклсону прямо в душу. Неужели у нее когда-то возникал этот глупейший вопрос — а есть ли у Элайджи душа, пусть даже он и вампир? Конечно есть, самая прекрасная. Прекраснее, чем его блестящий ум, неописуемо красивое лицо и невероятная фигура.

Его взгляд тоже, казалось, проник девушке в самую душу, и, судя по всему, увиденное Элайджу не разочаровало. Он в один шаг оказался рядом, обхватывая лицо Кайли руками.

— Привет, — хриплый мужской голос обдал жаром девичье ушко, и Кайли едва ли не рухнула на землю в этот же момент, но Майклсон держал крепко.

— Привет, — на удивление, даже не дрогнувшим голосом ответила девушка. Она подняла взгляд, и увидела, как в черных глазах напротив смешалось обожание и восхищение, страсть и безумие, и Кайли забыла, что напротив нее тысячелетний убийца, Первородный вампир, и она уже сама прильнула к губам Элайджи. Кажется, самодеятельность возлюбленной пришлось ему по душе, но спустя секунд тридцать он отстранился, мягко коснувшись губами девичьего носика.

— Готова к путешествию? — спросил Майклсон, выпуская девушку из рук, и подхватывая ее, наверняка тяжелый чемодан. Росмэн, копошившийся рядом с чемоданом, фырчал и недоверчиво посматривал на вампира, однако когда Элайджа второй рукой взял его, бульдог не возражал.

— Да, если можно к такому подготовиться, — буркнула Аддерли, но это вызвало у Элайджи лишь смех. Кажется, он получал удовольствие от того, что Кайли понятия не имела, что будет после того, как они заедут к ее родителям.

А будет весь мир.

— Вам дать еще время? — спросил Первородный, и Кайли без уточнений поняла, о чем идет речь.

— Да, пожалуйста.

Элайджа отошел, и Деймон оказался рядом. Они с полминуты смотрели друг на друга, а потом Кайли подалась вперед, прижимаясь к Сальватору все телом, ища защиту и покой в его объятьях. Вампир тут же прижал ее к себе, стискивая тонкие плечи почти до хруста.

Аддерли обвила его своими тонкими, девичьими руками, и прижала к себе со всей силой молодого вампира.

— Я не знаю, что сказать. Я не умею прощаться, — пробурчала она в грудь Деймона.

Вампир отстранился и взял ее руки в свои; взгляд его был серьезным, он начал спокойно, властно и торжественно:

— Кайли. Кайли Фрэнсис Аддерли. Ты была моим лучшим другом, моей личной отрадой. Я думал, что никогда не настанет тот день, когда я захочу отпустить тебя, когда я смогу это сделать. Но он настал. Я знаю, что будет нелегко, но так нужно. Он нужен тебе, причем навсегда, — Деймон ласково погладил ее по щеке. — Ты навсегда останешься моим лучшим другом, единственной, кто была со мной и в горе, и в радости, принимала меня таким, какой я есть. Ты не пыталась менять меня, а старалась понять. Ты была первой, кто так обходился со мной. И я хочу, чтобы ты была счастлива. А счастья для тебя — первородный вампир Элайджа Майклсон. И ты должна поехать с ним. Ты уедешь, Кайли, но я всегда найду к тебе дорогу, и ты всегда будешь знать, как найти меня. Ты есть и всегда будешь моей личной зависимостью. Я люблю тебя, и буду любить тебя. Вечно.

— Я тоже люблю тебя, Деймон.

И они снова стиснули друг в друга крепких объятьях. На несколько секунд исчезло все: и этот дом, и лужайка, и город, и весь мир. Друзья остались одни, будто не было ничего важнее их дружбы, их связи прямо сейчас и навсегда. Деймон коснулся ладонью спутанных волос, словно пытаясь успокоить, но Кайли уже выплакала все слезы. Ей не было больно, разве что немного грустно, но Деймон был прав — они всегда будут вместе. Такие связи, как у них, не разрывается просто так, даже смерть была бы не властна над этим. Такая зависимость не пропадает.

И спустя, может, минуту, они оба отпустили друг друга. Кайли слабо улыбнулась, надеясь, что не расплачется сегодня. Деймон мягко подтолкнул ее к машине, на которую опираясь стоял Элайджа, и украдкой наблюдал за друзьями, не нарушая их уединения.

Аддерли уже было открыла дверцу, как внезапно Деймон, который не сошел с порога, продолжая стоять на месте, весело крикнул:

— И мы не прощаемся! Когда мы говорим прощай, судьба глаголет - до свидания. До свидания, Кайли.

— До свидания, Деймон. Береги себя.

И исчезла в черном внедорожнике. Взгляды Майклсона и Сальваторе пересеклись.

— Береги ее, Элайджа, — выдохнул Деймон. Он доверял самое ценное, что у него было в этом мире.

— Всегда, — пообещал Элайджа. Вампиры кивнули друг другу в знак уважения; это был не мир, но что-то очень на него похожее. Теперь у них обоих была та одна, ради которой и в огонь, и в воду, и на край света.

Какое-то время они ехали молча. Кайли теребила в руках ремешок сумочки, в которой лежало нижнее белье, косметичка и телефон, то есть то, что девушка называла вещами первой необходимости. Элайджа вел машину на слегка превышенной скорости, и когда со свистом миновал тот или иной поворот, юная вампирша тихо посмеивалась от восторга.

Элайджа поминутно бросал на нее полные нежности и какой-то запредельной любовью взглядом, и Кайли не уставала этому поражаться: не тому, что такой мужчина выбрал простую художницу, а тому, что это произошло так быстро. Чуть больше месяца, а она уже готова слепо следовать за ним. Не совсем слепо, конечно, однако… Кайли любила. Сильно, и отдавала себя без остатка, и внезапно оказалось, что ее любят ничуть не меньше.

Аддерли была уверена, что Элайджа ее понимает, и эти чувства приводили девушку в восторг.

Табличка «Вы покидаете Мистик-Фоллс» осталась позади, и ночь вступила в свои законные права, когда Элайджа притормозил на обочине и выключил фары, погружая округу в темноту. Кайли несколько раз моргнула, прежде чем сфокусировала зрение. Она вопросительно изогнула бровь, а Элайджа кивнул на подаренное утром кольцо:

— Деймон уже преподнес тебе свой подарок? — Кайли кивнула, любовно погладила кольцо, думая, что когда-нибудь потом объяснит смысл гравировки, но не сегодня. Элайджа удовлетворенно качнул головой, а потом извлек из кармана пиджака красную коробочку среднего размера. — Значит моя очередь.

Кайли снова хотела пошутить про предложение женится, но быстро прикусила язык, осознавая, что в контексте с Элайджей это будет звучать по-другому, чем с Деймоном. Прежде чем она осознала что к чему, Элайджа аккуратно взял ее правую руку и надел кольцо на безымянный палец. В отличие от кольца Деймона, которое стремилось подчеркнуть нежное отношение друга к подруге, это кольцо было золотым, украшенное ярко-алыми камнями граната и рубинами. Кольцо должно было громко заявить о том, что эта девушка принадлежит только одному мужчине, навсегда и навечно.

Кайли смотрела на кольцо с явным шоком, а когда мужчина наклонился и коснулся губами ее руки и вовсе растерялась. Она многого ждала от этого дня, но явно не подобного поворота событий. В голове одновременно теснилось множество мыслей, однако едва девушка открыла было рот, чтобы что-то сказать, как все мысли покинули темнокурую головку, и Кайли снова прикрыла рот, прикусив нижнюю губу. Она всегда так делала, когда нервничала.

Художница не сводила с него взгляда, словно желая что-то сказать, но не решаясь, и Первородный мягко подался вперед, шепча ей прямо в губы.

— Ты теперь моя, Кайли, — медленно, четко и спокойно произнес Элайджа таким тоном, что Кайли поняла — ее мнение не учитывается, теперь она навсегда принадлежит только одному мужчине, и готова отдаться этой связи добровольно. Полные девичьи губы растянулись в счастливой улыбке — слова Майклсон выбрал правильные.