― От привычки можно избавиться. Только если ты сам не хочешь оставить ее при себе.

Роман не хотел, хотя казалось, за два года обычная привычка должна была исчезнуть. А Талия непросто не исчезла, так еще и продолжала навещать мысли парня с завидной регулярностью. Причем с такой, что теперь Роман не знал, что с ней делать: убить или полюбить.

Роман Годфри не знает, что такое отказ. Он получает все, что хочет, сохраняя ледяное выражение лица. И какая-то девчонка с бледной кожей и хитрыми карими глазами не могла нарушить уклад его жизни, в которой все и всегда играют исключительно по его правилам. Или все-так смогла? …

Когда он увидел ее в школе после их первой совместной ночи ― в тот вечер после вечеринки ― девушка, чьи карие глаза метали молнии, пока она разговаривала по телефону, показалась Годфри лесной ведьмой. Как ни старался, он не мог отвести от нее взгляда. У Талии были тяжелые темно-каштановые волосы, бледная, гладкая кожа, которую совершенно не портила россыпь едва заметных шрамиков на тонкой шее, четко очерченные алые губы. И даже простые джинсы и слегка мешковатый свитер, не могли скрыть ее стройной фигуры — тонкой талии, округлых бедер и пышной груди.

― Знаешь. ― внезапно начал Годфри, чем привлек внимание Питера. ― Я не ровнял Талию с другими девушками, она отличалась по характеру, но все-же я подумал, что с ней будет как с остальными: мы переспим и разбежимся. Я даже был готов к тому, что она будет настойчиво меня преследовать, но… Но она думала точно так же, как и я. Я тоже был для нее парнем на одну ночь. Словно зеркально она отразила мои действия. И тогда мне стало интересно. Талия была во многом похожа на меня и это стало причиной, почему я снова пришел к ней. И почему я приходил снова и снова. До того момента, пока она не уехала. Не сбежала. И теперь я могу получить ответ на этот вопрос.

Роман замолчал, и Питер понял, что больше он ничего не скажет. Роман Годфри никогда не будет открывать свою душу перед кем-то, уж слишком долго он привык все хранить в себе. Признаться честно, сейчас Питер даже был немного рад приезду Талии Лавр ― если она делает Романа счастливее… в любом случае он этого заслужил.

Годфри окидывает пришкольный участок задумчивым взглядом. В голове у него проносятся слова, озвученные рекламным диктором: «Перед вами – очередной Богом забытый американский городок, в котором вам не захочется остаться надолго. Хемлок Гроув – город башень-небоскребов и покосившихся одноэтажек, заброшенных заводов и одиноких цыганских трейлеров. Хемлок Гроув – самое зрелищное превращение оборотня, которое вы когда-либо видели. Хемлок Гроув – упырь с глянцевых обложек и его совершенно необычная подружка. Хемлок Гроув — кровь, кишки, жестокость, обнаженка, грубый секс, дружба, любовь и ужасающие предательства».

Он не мог в полной мере описать Питеру ту гамму чувств, которые привязала его к Талии Лавр. С ней все и вправду было необычно. Она была ему нужна ― до боли, до зубного скрежета, до сломанных ребер. Первая девушка за всю жизнь Романа, с которой он встречался долгий год.

Когда они начали встречаться? Роман был уверен, что официальной датой можно считать конец ноября. Тогда прошло около месяца с их первой и пока единственной ночи. Талия, по слухам, собиралась устроиться работать в тот бар Саида, потому что деньги родителей подходили к концу, а Саид был другом и платил многим щедрее. Никакого интима ― только танцы, «ее парни» тщательно следили за тем, чтобы к сестре их покойного друга не приближались с подобными намерениями. Ее брат ― погибший Карл Лавр ― был лучшим другом Саида, и он со своей бандой считал неким долгом помогать его сестре.

Роман был в тот вечер, когда Талия впервые танцевала. В ее движениях не была обычной скованности, присущая «новеньким» в стриптизе, она была ловкой и гибкой, словно змея. И Роман вспомнил о их первой и, как он думал, единственной ночи.

На следующий день была та самая лабораторная работа. Талия была удивительно спокойно, поздоровалась с ним, улыбнулась, они начали обсуждать непосредственно саму работу. И с Талией оказалось необычайно интересно. Она была умна, красива и так ему нужна. В тот вечер ― после школы ― она вернулась в тот бар. Роман купил ей кофе, потому что ноябрь выдался необычайно холодным. Он предложил ей поехать к нему, а она поперхнулась кофе и пролила горячий напиток на пальцы. В итоге они поехали к ней и с тех пор он больше не уходил. Не уходил и не ходил куда-то еще. Да, пожалуй, именно тогда, как любила говорить Талия, начались их отношения.

Был еще один день, который уже Роман считал началом их отношения. Он до сих пор не знал, что именно понесло Талию на старый склад ― кажется, это было каким-то семейным делом, ее отец был в долгах или его, Романа, сучковатая мать постаралась устроить девушке сына такую «выбивалку» ― но Роман нашел ее там с пробитой головой. Саид ― его было слишком много в отношениях Талии и Романа, но вообще он был рад, что Лавр была пристроена в хорошие руки, хотя и грозился оторвать их упырю, если Талия хоть раз пожалуется на него ― обмолвился об этом, когда заметил волнующегося Годфри. Роман быстро оказался на том самом складе.

У Талии была разбита голова, и ее длинные волосы испачкались в ее крови. А еще она оказалась отброшенной кем-то их тех уродов ― жизнь которых прервалась за то время, что Талия провела в больницы ― будто ветошь, что было бы не так уж плохо, если бы на складе, где они встречались, не было кучи металлических труб. Одна из которых прошла прямо через легкие Талии.

В конце концов, она будет в порядке, потому что, даже будучи в панике, Роман сумел вытащить ее и, несмотря на трубу, торчащую из Лавр, доставить в больницу вовремя. Но это все равно сильно пошатнуло их. Но Годфри считал началом их отношения именно этот день: когда он, смотря на бессознательную, беспомощную и избитую Талию, понял, что не сможет без этой девушки.

― Ты собираешься свалить? ― удивленно спрашивает Питер, когда раздается звонок на урок. Роман задумчиво передёргивает плечами.

― Нет. ― отвечает он. ― Мне тоже есть над чем подумать.

Роман прекрасно знал о том, какого это ― состоять с ним в отношениях. Любить его. Он понимал, насколько это чертовски сложно. Каждый день превращается в русскую рулетку: попадёт Талия Лавр под пулю или нет? Попадает. Каждый день попадала. Это не больно, она не плачет, как типичные героини сопливых сериалов, фильмов или книг, а вместо этого просто… убивает себя изнутри самостоятельно.

Тогда

Это было одним из немногого, чего Роман Годфри боялся. Талия Лавр-Янссен не должна была узнать о том, кто он. Что он ― упырь. Но она это узнает. Случайно.

Он просто не выдерживает, когда какой-то парень из бара Саида ― Талия там больше не танцует, Роман рад ее обеспечивать, и рад, что она больше не танцует в соблазнительной одежде перед всеми ― смотрит на нее. Талия о чем-то спрашивает Саида, крепко держа Романа за руку, словно вежливо подчеркивая, что она ― его. И Годфри более чем доволен таким раскладам. Пока не замечает одну деталь, которая мгновенно начинает его злить: какой-то молодой паренек весьма откровенной и бесстыдно рассматривает Талию. Хвалёное самообладание летит в тартарары, логика, да всё, всё, к чертям, разбивается по кусочкам.

Талия его срыв чувствует, как порыв холодного ветра. Она недоуменно смотрит на своего парня, пытаясь найти причину в его глазах. Потом обводит взглядом помещения и тоже натыкается на изучающий взгляд белобрысого парня. Тот ухмыляется и подмигивает ей. Талия чувствует, как напрягаются мышцы Романа под ее руками. Она крепко стискивает его руку.

― Роман, не надо. ― утвердительно произносит она. Талия обнимает его со спины, утыкаясь в лопатки лицом. ― Пойдем отсюда.

Роман позволяет Лавр увести себя, а упырь замечает, как Саид строго смотрит на белобрысого и тот сжимается под взглядом главы местной банды. Это немного успокаивает Романа, но лишь немного.

— Я убью его. — то, как спокойно сказал это Роман, немного пугало Талию, и она лишь крепче прижалась к своему парню. — Мерзкий сопляк.