― Я не играю, Роман. ― шипит девушка. ― Пыталась, но моим инструментом никогда не были твои чувства.

Талии не столько больно, сколько неприятно от хватки на затылке. Роман в бешенстве, и она это четко видит, ощущает, знает. Такие, как она, прекрасно чувствуют состояние своего партнера. У Романа взгляд дикий, тело напряжено до предела. Он еле сдерживается, чтобы не припечатать Лавр к стенке. Человеку, который привык все держать под контролем, вдруг бросают вызов. Он в бешенстве.

Проходит минута, потом еще одна, Лавр не знает, сколько именно, прежде чем Роман разжимает руку. Смотрит на нее тяжело, но она старается взгляд не отводить, потому что знает, несмотря ни на что, насколько Роману больно, плохо, а все из-за ее поступка.

Талия протягивает руку и ласково сжимает ладонь Годфри. В зеленых глаза появляется усталость, Роман наблюдает за тем, как Талия ведет его ладонь к своему лицу. Девушка проводит кончиками пальцев по своей щеке, потом прижимается губами к внутренней стороне ладони. Роман ощущает, как с ресниц стекает нечто влажное.

― Прости меня. ― шепчет Талия. ― Мне страшно, Роман. Я люблю тебя, Роман.

И, вероятно, за эти слова Годфри готов отдать все на свете. Он падает на колени, чем вынуждает Талию открыть глаза и посмотреть на него. Они смотрят друг на друга, а потом парень утыкается лицом в колени девушки. Весь мир, казалось, замер.

Романа Годфри можно назвать помешанным, сумасшедшим, ненормальным, одержимым, бесноватым с момента, как он встретил Талию Аэрон Лавр-Янссен. Эта девчонка не выходила у него из головы, ее дерзость и неповиновение лишало упыря остатков самообладания. Она играла, привязала незримыми цепями его сердце и душу. А затем сбежала. Она боялась, как огня, зависимости от мужчины. Все ее романы были непродолжительными, как только мужчина, хотел заполучить ее полностью в свою власть, она исчезала. Но она никого не обманывала, всегда говорила прямо:

― Не привязывайся ко мне. Сегодня я с тобой, а завтра сама по себе. Сегодня я принадлежу тебе, а завтра никому.

А потом в ее жизни появился самовлюбленный парень по имени Роман Годфри. По началу Талия не беспокоилась, причислив его к очередному развлечению, собственно, как и он ее. Скрасить одиночество друг друга, получить наслаждение и разойтись. Схема всегда работала, ни Талия, ни Роман не влюблялись ни в одного партнера, до….

Роман смог пробить выстроенную стену, Талия привязалась к мужчине и впервые строила планы на совместное будущее. Она была со ним, подчинена его воле и желанию. Он целовал ее мягкие, пухлые губы, вдыхал ее аромат, ласкал ее атласную кожу, и она таяла от его прикосновений, говорила о их совместном будущем. А потом испарилась, решила, что может от Романа так просто избавиться.

Роман привык, что девушки сразу отдает борозды правления в его руки. Он ― сильный и властный мужчина, которому они подчинялись с большим энтузиазмом. Но не Талия, ей важно все держать под контролем и вести игру на равных с мужчиной.

За это он ее частично и любил.

― Мой фиктивный муж ― Фергус Эрденко ― инвалид. ― внезапно продолжает Талия. Роман меняет положение головы, упираясь щекой в колени Лавр, а взглядом ― в стену. Сильные руки, подобно веревкам, обнимают ноги девушки. Талия с наслаждением запускает руки в волосы Годфри, поглаживая и мягко массируя. ― Он уже не молод, ему пятьдесят четыре. У него была жена, дочери и сын. Все они погибли в автокатастрофе, а он оказался в инвалидном кресле. Он бизнесмен, и твоя мама считала, что он сможет меня… приручить. Она ошиблась. Я угрожала ему, что зарежу себя. ― Талия хмыкает. ― Если он хоть раз притронется ко мне. Но он даже не пытался. Я смогла пересилить себя, заботиться о нем, но не до конца доверять. Он сказал, что даст мне развод сразу же, как только я найду кого-то, в кого влюблюсь, а пока мне лучше жить обеспеченно с ним, чем где-то в подворотне. Я согласилась.

― Питер сказал, тебе нужна помощь. ― бухтит Роман, не поднимая головы. ― В чем? Этот Эрденко все-таки домогался до тебя?

― Нет, не он. Его брат.

Талия чувствует, как тело Романа словно каменеет. Казалось, в легких закончился кислород. Упырь пробовал дышать, но создавалось впечатление, что глотает он пустоту. Сжимает пальцы в кулак с такой силой, что кожа неимоверно натягивается. Ему больно, и Талия видит, как больно ему. Он глубоко вдыхает воздух. Скрипит зубами, едва держа себя в руках. Мороз по коже. Едкие мурашки, словно иголки, вонзаются по всему телу.

― Продолжай. ― говорит громко, едва сдерживая гнев. Талия вздрагивает, но продолжает.

― Его брат ― Давид ― человек умный, но слишком уж самовлюбленный. Когда я появилась в доме у его брата, он сразу решил, что я буду спать с ним. Потому что я молодая, красивая, а его брат ―инвалид. Так или иначе я не собиралась предавать тебя, пыталась ему сказать об этом, потому кричала, угрожала. Но мои слова не имели никакого эффекта, это были просто пустые угрозы. И он изнасиловал меня. И насиловал снова, и снова, и снова. Он считал, что я принадлежу ему. А когда он уехал, то я подбила Фергуса на то, чтобы уехать сюда. Мол здесь хороший воздух, тихо и спокойно, а сама… я искала тебя, Роман. Мне нужна помощь.

Вместе с тем, как Талия замолчала, лишь тихо всхлипывая, сердце Романа словно прекращает биться. Ярость проносится по телу Романа, его мышцы напрягаются. Он встает стремительно и мощно, заставляет Талию подняться вместе с ним. Он в бешенстве. Роман обхватив руками голову девушки, изучает ее своими испуганными, большими, зелеными глазами. Талия безвольно прислоняется к нему, чувствуя облегчение и усталость. О, руки Романа! В целом мире для нее нет ничего лучше, чем они.

― Прости меня. ― шепчет она. Роман прикрывает глаза.

― Я убью его. Клянусь, я его убью.

― Он приезжает со дня на день. ― сообщает Талия. ― Поэтому я все тебе рассказала. Я больше не хочу, Роман… Не хочу, чтобы он…

― Больше ничего не будет, Талия. ― горячо обещает Годфри. Лавр судорожно кивает, обнимая парня, позволяя ему крепко прижать ее к своему телу. ― Я отдам тебе все. Я люблю тебя.

На последних словах сердце замирает. Роман слегка отстраняется, сжимает подбородок Талии. Наклоняется ниже к ее губам. Проводит свободной рукой по коротким влажным волосам. Теперь понятно, почему она подстригла волосы.

― Все было прекрасно, мне было с тобой так хорошо, как ни с кем раньше. Ты была моей, такой родной. Ты смотрела на меня влюбленными глазами, планировала наше будущее, ты растворялась в моих объятиях и заботилась обо мне. ― Роман раздраженно выдыхает. ― Я больше не позволю чему-то плохому случиться с нами. С тобой. Все будет хорошо,

Талия.

Лавр-Янссен ласково притрагиваюсь к его нижней губе. Медленно и горячо проводит языком от уголка к уголку. Обнимает его рукой за шею, утягивая на себя. Он набрасывается на девичий рот, целуя жадно и страстно. От него пахнет алкоголем и сигаретами. Этот коктейль безумно приятный. Талию словно на волнах уносит штормом. Целует шею, немного покусывая ее.

― Ты моя, Талия. И я тебя не отпущу, всем придется смириться, что ты теперь со мной и никуда тебе не деться. ― Роман страстно шепчет ей в губы, два независимых человека, теперь зависимы друг от друга, это пугает и опьяняет одновременно.

Тогда

Темные воды озера Эри еще не подернулись коркой тонкого, ноябрьского льда. Клены и ивы у берегов молчаливо поникли головами, окончательно сбросив золотую листву. Ничто не нарушит зеркальную гладь прудов рябью. Разве только какая рыба гуляет где-то там, на глубине, изредка всплывая на поверхность и маня наивных рыбаков серебристым хвостом.

Роман думает, что Талия, возможно, ошиблась. Что интересного она могла показать ему на озере ночью? Нет, если бы это было до того, как она узнала о нем правду, то тогда Роман подумал бы о каком-нибудь романтическом свидание, но теперь… Хотя, Лавр могла так показать, что она не боится его, что она готова продолжить их отношения. Или она могла принять совершенно противоположное решение и сказать об этом здесь, чтобы новость о их расставанием не прокатилась снежным шаром по всему городу. Говоря проще: Роман терялся в догадках.