Лавр-Янссен переводит взгляд на телефон и несколько минут пристально смотрит на него, словно гипнотизируя. Собственно, она сама не знает, чего хочет ― чтобы он продолжил молчать, либо возвестил о приходи смс или звонка. От Романа, желательно, но любой звук, который прорвет едва ли не убивающую мертвую тишину в доме для Янссен был желанным.
Талия, если честно, чувствовала себя потерянной. Она и подумать не могла, что ее жизнь превратится в какой-то сверхъестественный сериал, где ее парень ― упырь, а она сама… Талия опустилась на диван, с которого в воздух поднялась пыль и закрыла лицо руками. Она вовсе не хотела сбегать от Годфри, чувствуя всем своим нутром, что он ― не человек, однако просто не оказалась готовой увидеть все своими глазами. И, что греха таить, она испугалась. И лишь потом вспомнила, каким ласковым и нежным может быть этот парень.
Она не была уверена, что Годфри ее примет. Хотя с другой стороны ― и он, и она монстры. Так может, им наоборот вместе нужно держаться? Талия медлит, а потом подходит к столу и берет телефон. Пропущенные от Романа и не прочитанные сообщения от него же. Талия слабо улыбается ― ей приятно то, что такой с виду жестокий и самовлюбленный мальчишка питает к ней какие-то чувства.
«Озеро Эри. Сегодня в половину двенадцатого. Есть, что тебе показать» ― высвечивается на экране у Романа. Парень озадаченно хмурится, но в нем начинает теплится надежда. Талия дала хоть какой-то ответ после трех дней молчания и, судя по ее выбору место встречи ― которое, признаться, смогло удивить упыря ― она не боялась оставаться с ним наедине. Значит, у них все еще могло быть хорошо. Роман сильно надеялся, что не потерял свою девушку, внезапно оказавшуюся очень любимой.
Сейчас
Роман только в отеле думает, что зря он согласился пойти с ней куда-то, где они будут одни. Конечно, разговор должен был быть приватным, но быть в одной комнате отеля с Талией Лавр, словно переносясь в дни двухгодовалой давности, было странно. А еще потому что они попали под дождь, и первое, что сделала Талия ―стянула с себя черную кочанную куртку, под которой обнаружилась совсем не прозрачная плотная рубашка синего цвета. И если до этого у Романа и были сомнения, то теперь совсем пропали ― Талия что-то скрывала под своей одеждой.
За время их разлуки Роман успел расставить приоритеты. Он, наконец, смог смирится с тем, что Талия не была минутным увлечением, вроде всех прочих девиц, что грели его постель до встречи с ней. Она была его, даже не смотря на то, что сбежала от него на два долгих года. Маленькая стерва, от одного взгляда на которую он сходил с ума от вожделения, принадлежала лишь ему, и Годфри знал, что непременно добьётся того, чтобы она вновь была рядом.
― Я все еще люблю дождь. ― говорит Талия, стряхивая капли с куртки на ковер. ― Даже после того, как он испортил мою одежду.
― Мы будем обсуждать погоду, или твой внезапный отъезд? ―резко спрашивает Роман. Он сам снял пальто, небрежно бросив на кровать. Это не было шикарным номером-люксом, но и дешевой отвратной комнаткой в дешёвом мотеле тоже. Самый обычный номерок в отеле. Талия такие любила, хотя Роман упорно тащил ее в люксы.
Талия оборачивается на парня и усмехается.
― Это неприятная история, Роман. ― девушка подошла к кровати и села на нее по-турецки. Глазами показав на свободную часть кровати, она дождалась, пока Годфри сядет рядом с ней. ― Ты должен обещать, что выслушаешь меня без всяких вспышек гнева.
Роман скрипнул зубами, но по взгляду Талии понял, что она действительно не начнет говорить, пока он не пообещает. И упырю пришлось кивнуть. Талия слабо улыбнулась.
― Хорошо, тогда мне следует начать с того, что в этом была замещена твоя мать. ― Роман практически не удивлен, хотя внутри и вспыхивает волна гнева. Сучка Оливия ответит за это, но позже. ― Ей не нравилось то, что у нас такие близкие отношения. Она пришла ко мне домой ― угрожала, шантажировала, но мне нечего было терять. Кроме тебя, конечно. Но она решила действовать, и остановить ее было невозможным.
― Но почему ты не рассказала мне? ― перебил Талию Роман. В его голосе было много недовольства, однако открытый гнев он смог сдержать. ― Если бы ты мне сказала, я бы нашел выход, и ты бы осталась здесь, со мной.
― Роман, я потеряла всю свою семью. ― Талия грустно усмехнулась. ― Я не хотела, чтобы такое произошло с тобой. Какая никакая, но Оливия твоя мать и мне не хотелось вбивать клинья в ваши и так отвратные отношения.
― И ты решила, что будет легче тебе уехать? Оставить меня, буквально выть от боли, задыхаясь в этом чертовом городе.
Рука Талия ложится на его, предупреждающе сжимая. Годфри делает глубокий вдох, а потом выдыхает, стараясь успокоится. Смотрит на Талию Лавр, которую все еще любит. По венам Романа течёт горячее золото, а в душе тьма, кромешная, вязкая и холодная. В ней легко заблудиться и потеряться навсегда, стоит лишь раз попасть туда ― и не выберешься.
Глаза Талии сияют тысячами ярких, словно бриллианты, но далеких галактик, а лёгкие наполнены цветущими фиалками, из-за которых иногда становится трудно дышать.
Вместе они две противоположные стихии, что постоянно сталкиваются и уничтожают друг друга, одновременно дополняя.
― Так вот, она буквально заставила меня уехать. ― продолжает Талия. ― Это было странным чувством, словно я находилась в каком-то дурмане. В голове все смешалось, мне казалось, что я поступая правильно, и что так будет лучше для тебя, Роман. ― упырь зло хмыкнул, Талия виновато опустила глаза. ― Но худшее было дальше. Во-первых, она нашла мне мужа.
― Что?! ― не сдерживается парень, вновь перебивая девушку. Ну, нет, это уже слишком! На Романа накатывает волна такой сильно неконтролируемой агрессии, что казалось, она может убить его. Раздавить как тяжелый валун, вдавить в землю. Мать могла ненавидеть Талию, могла препятствовать их отношениям, даже эти два года могли пройти с ее подачки, но на что Роман ни за чтобы не закрыл глаза ― на факт того, что Талия, пусть и фактически, принадлежала другому мужчину. Что кто-то, кроме него, мог любить ее хрупкое, тонкое тело, смотреть на нее, быть с ней. ― Это не… Ты же не могла…
― Спокойно, Роман, с моим мужем у меня ничего не было. ― произносит Талия, ласково сжимая его пальцы. Роман смотрит на их руки, потом переводит взгляд на Талию и замирает, дико и до дрожи изучая выражение ее лица. Лавр старается выглядеть равнодушной, но его взгляд прожигает в девичьем сердце дыру. ― Пожалуйста, успокойся.
Упырь, конечно, не слушается. Он вскакивает с кровати, в несколько больших шагов проходится туда-сюда по комнате, запуская руки в волосы. Талия не пытается его как-то успокоить, понимая, что Роману нужно время, чтобы смириться. Она старалась рассказать это историю как бы между прочем. Не вышло. Лавр, сколько бы не строила из себя стойку, чувствует, как внутри все сжимается от холода. Ее всю подбрасывает от внезапного чувства.
Роман ― может, почувствовав это на каком-то уровне, а может, обретя какой-никакой внутренний контроль ― останавливается напротив кровати и смотрит на Талию. Один взгляд. Как разряд молнии. Бешеных зеленых глаз. Сердце пропускает удар, а затем будто отрывается, падая в темноту. Легкие сжимаются, не впуская кислород. Губы Талии моментально начинают дрожать. Роман не говорит ни слова. Смотрит в упор прищуренными, звериными глазами. Губы сомкнуты. Кожа на скулах подрагивает от ярости. Он готов разодрать ее на части.
Роман сжимает руки в кулаки. Так, что Лавр-Янссен улавливает слухом хруст костяшек. Они наблюдают за каждым движением друг друга. Талия скрещивает руки, не отводя взгляда. Смотрю с вызовом, не скрывая раздражения. Талия Лавр привыкла вести игру на равных. Ему нее сломить ее волю.
Шаг. Движение. Не успевает опомниться, как Роман хватает Талию за короткие мокрые волосы на затылке, дергая на себя.
― Думаешь это игра? По-твоему, мои чувства — это игрушка!? Сегодня поглажу по головке, а завтра брошу в уголок? Нет, детка. Со мной такие игры не пройдут. Пока я хочу, тебя в своей жизни, ты в ней будешь и тебе от меня не сбежать. ― с иронией. С огненным блеском в глазах. Рассчитывает победить, сломить ее волю, но все не так просто.
