– Халат, ты пришел! – выдохнула она. Майкки высунула руки и ноги из мохнатого костюма и обняла халат так, как обнимают того, по кому очень соскучились. – Это ты, ты шел за нами. Прости меня, прости, я никогда больше нигде тебя не оставлю, обещаю! Какой же ты грязный, ужас, но я тебя постираю, не волнуйся!

Халат не отвечал. Привратница стояла неподвижно и все так же вглядывалась в темноту.

– С ума сойти – ты слышала шаги халата, хотя у него даже ног нет! – сказала Майкки Привратнице.

Та взглянула на нее:

– Нет, птичка моя, я слышала не твою одежку. Тот, кого я слышала, стоит вон там и смотрит на нас. Может, он и пришел следом за твоим халатом.

– Стоит и смотрит? – выдохнула Майкки, щурясь в темноту. – Зачем он пустил халат впереди себя? Кто это?

– Вот уж не знаю. Но я чувствую его взгляд. Может, это кто-то любопытный. Многие подземные жители любопытные. Может, хочет просто посмотреть. Подождем, вдруг он и покажется. Спряталась бы ты пока, птичка моя.

Майкки прижала пыльный халат к груди, чихнула и задумалась. Халат ведь должен знать, кто там прячется. Почему он молчит? Почему не предупредит, если они в опасности? Хоть бы намекнул, как он любит, – так, что ничего не понятно!

Майкки снова чихнула. Отчего-то у нее защекотало в носу. Интересно, от чего… Майкки чихнула в третий раз и тут наконец поняла. Это и был намек! Она удивленно подняла взгляд и сказала тихонько, как бы про себя:

– Уруру?

В темноте осторожно зашевелились.

– Чудо-бука? Это ты там?! – воскликнула Майкки. – Это же я, Майкки! Ты, наверное, не узнаешь меня в этом костюме, но это и правда я!

Майкки сдернула с головы капюшон.

– Тсс, – зашипела Привратница. – Что ты так кричишь, земная птичка? Тише!

Но Майкки не обращала внимания на Привратницу, потому что уже разглядела во тьме кое-кого знакомого и любимого. Большое, темное, мохнатое существо вышло из темноты и уставилось на Майкки круглыми, похожими на теннисные мячики глазами. И сделало еще несколько неуверенных шажков.

– Уруру! Я знала, что ты придешь! – закричала Майкки. – Почему ты прячешься? Ты и правда меня не узнаешь?

– Бука? – удивленно проговорила Привратница. – Что она тут делает? Одна, без стаи… Убежала?

– Искала меня конечно же! – крикнула Майкки.

Она положила халат на землю, выбралась из костюма и бросилась прямо в пыльные, пахнущие погребом бучьи объятия. Толстые, в комочках земли лапищи сомкнулись вокруг Майкки, прижали ее к лохматому пузу. Майкки тоже стискивала буку изо всех сил.

– Где же ты была так долго, глупая? Я так по тебе соскучилась, – бормотала Майкки в бучью шкуру, а бука довольно урчала, низко и утробно.

Привратница смотрела на буку, обнимающую человека, и задумчиво качала головой. Потом она подобрала с земли синий халат, отряхнула его от бучьей пыли и чихнула.

Каапо сидел в мыльной пене с яблочным ароматом и размышлял. Сколько еще ему здесь сидеть? Возможно ли, что в ванной время идет медленнее обычного? Сколько нужно халату для пробуждения?

Не надо ли халат как-нибудь растормошить – например, встряхнуть? Что делала Майкки, чтобы он заговорил? Каапо наморщил лоб, пытаясь вспомнить, но на ум ничего не приходило. Красный махровый халат неподвижно валялся на крышке унитаза. А если этот красный халат вообще не умеет говорить? Или просто не хочет, потому что в ванне сидит не Майкки, а Каапо?

Каапо стало скучно. Пустая трата времени – сидеть в мыльной пене! Он вдруг живо вспомнил, почему вместо ванны стал принимать душ.

На кухне мама с папой спорили, где должна стоять посуда. Каапо покачал головой. С тех пор как папа снова поселился дома, он во все стал лезть. Не успел прийти в себя после игры в футбол – и уже переключился на посуду! Когда он был в командировке, с ним было как-то легче договориться.

– Чашки всегда стояли на этой полке, – доказывала мама уже звенящим голосом.

– Знаю, но, по-моему, лучше поставить их вниз, тогда детям не придется подставлять табуретку, чтобы их достать. Так ведь будет удобнее, разве нет?

– Чашки всегда были на полке для чашек, – парировала мама. – Все уже привыкли, что они там.

– Но ведь можно устроить полку для чашек на нижней полке, – не сдавался папа. – И все привыкнут, что они там. А верхнюю полку превратить в полку, например, для круп и муки, потому что дети редко что-то готовят, и никогда не готовят без взрослых, и им не надо будет туда тянуться…

– Нет, – отрезала мама.

– Что «нет»? – не понял папа.

– Нет, мука не будет стоять на верхней полке! Если она оттуда свалится и пакет разорвется, все вокруг будет в муке!

На кухне воцарилась тишина. «Надеюсь, теперь папа все-таки уймется», – рассеянно подумал Каапо. Он переместился в другую половину ванны, протянул руку и стащил халат на пол. Может, его пощекотать? Или погладить? Что, черт возьми, с ним сделать?

– Давай поговорим, – шепнул Каапо. – Я понимаю, тебе, наверное, не хочется со мной разговаривать, но ситуация экстренная. Я ведь брат Майкки. Я исследователь. Ну, в каком-то смысле. Мне можно доверять.

В ванную осторожно постучали, и в щель просунулась Хиллина голова.

– Ты что тут делаешь? – удивилась она. – Ты же терпеть не можешь принимать ванну.

– Пытаюсь поговорить с халатом, – признался Каапо.

– С ума сошел? – засмеялась Хилла. – Халаты разговаривают только с Майкки, забыл?

Каапо ничего не ответил. Не хотелось рассказывать, что халаты, возможно, когда-то говорили и с ним. Хилла вошла в ванную и уселась на крышку унитаза.

– И долго ты еще будешь пытаться?

– Сколько нужно, столько и буду. Тебе-то что?

– Мне ничего, я в душ хочу. Вся вспотела, пока играла с папой. Он так серьезно относится к этому футболу!

Каапо ухмыльнулся:

– Папа много к чему относится слишком серьезно.

– Ты слышал спор про чашки? – фыркнула Хилла. – У папы теперь столько идей!

– Лучше бы их было поменьше, – проворчал Каапо.

И тут папа заглянул в ванную.

– Что вы тут делаете? – дружески поинтересовался он. – Может, расскажете мне тоже?

Хилла с Каапо переглянулись. Незримый Глас стал слишком уж зримым и осязаемым.

– Каапо пытается поговорить с халатом, а я жду своей очереди в душ, – объяснила Хилла.

Папа задумчиво покивал. У него явно зрела новая идея.

– Я заметил, что у нас в доме дети привыкли мыться в очень странное время.

– А когда положено мыться? – спросила Хилла.

– Обычно моются утром или вечером. Или в определенные дни. А вы принимаете ванну и душ когда попало, – продолжал папа. – Надо установить время для купания.

– Зачем? – спросил Каапо.

– Ну… Чтобы знать, кто когда в ванной, – сказал папа.

– А зачем это знать? – не сдавался Каапо.

– Вроде это и так понятно, – подхватила Хилла. – Разве сложно заметить, когда кто-то в ванной? Посмотри, например, на Каапо. Он в ванной, и это сразу видно!

– Ну, как знаете, – с сомнением отозвался папа. – Пойду приготовлю поесть. А как продвигаются поиски Майкки? Мама очень нервничает.

– Подозреваю, что она нервничает не только из-за этого, – пробурчала Хилла.

– Что? – не понял папа.

– Как только что-то прояснится, мы вам скажем, – пообещал Каапо.

Папа кивнул:

– Скажите обязательно, – и закрыл дверь.

Хилла попинала лежащий на полу красный халат.