− Ты что, серьезно решил силой решить меня законных прав, Юный Король? – последние слова были сказаны с усмешкой и пренебрежением. Питер сглотнул, его кадык на шее заходил вверх-вниз. Аслан знает: если я не получу крови, как велит закон – вся Нарния придет в запустение и погибнет, от огня и воды. Мальчишка! – она внезапно развернулась к нам, указав длинным и бледным пальцам на Эдмунда. – Умрет, на каменном столе. Так велит закон. И ты не смеешь мне отказать.

Последние слова были обращены непосредственно к самому Аслану. Она вновь повернулась всем телом к нему. Эдмунд сжался, упер взгляд в землю. Однако, не смотря на весь ужас ситуации, смерти я не чувствовала. Волнение – да, ярость – да, но Смерть не пришла вслед за Эдмундом. Она позволила ему спастись, и сейчас стояла поодаль, ожидая своей доли. Но в этой доле – я точно знала – нет Эдмунда. Нет меня, Люси, Сьюзен или Питера. Даже если она и придет за кем-то, то я не отдам ей свою семью.

Я положила руку на плечо Эдмунда. Он посмотрел на меня. Тяжелый, усталый вздох одновременно вырвался из нас. Мой взгляд метнулся к Колдунье.

− Ты трусиха! – как сквозь воду, услышала я свой собственный голос. Джадис резко развернулась, готовясь голыми руками разорвать того, кто посмел ей крикнуть такое. Встретила мой ответный взгляд, и былой запал ушел от нее.

Она не ожидала от меня такого.

Однако сама я остановиться уже не могла. Взгляды всех присутствующих – кроме Аслана – обратились к нам двоим.

– Поэтому ты считаешь себя Королевой? Потому что тебя назначили палачом?

Джадис усмехнулась, чем еще больше разожгла пламя моей ярости. Это был мой первый и, возможно, последний случай высказать ей все. Я сделала шаг к ней.

− Ты прикрываешься законом, потому что знаешь, что сразись ты с нами в честной битве – проиграешь! Ты же так всегда делаешь, да? Порабощаешь слабых, тех, кто не может тебе сопротивляться. Пытаешься присвоить то, что тебе не принадлежит. Ни Нарния, ни Чарн не должны были принадлежать тебе, никто не ждал тебя. Ты, Джадис, словно собака напала из норы. Хватило бы тебе смелости прийти сюда, будь здесь Аслан?

− Довольно! – зарычал Великий Лев. Слова, которые я не успела сказать, словно топили меня, я в них захлебывалась. Вокруг нас повисла мертвая тишина. Колдунья, сильно разозленная моими словами, стояла в полушаге от меня − в приступе праведной ярости, я пересекла расстояние, что разделяло нас, и сама не заметила. – Элизабет, будь так добра, отойди от нее. – после того, как я послушно сделала пару шагов назад, меня за локоть схватил Питер и потянул к ним. Все были наготове, ожидая, что Колдунья вот-вот нападёт. Я же понимала, что, во-первых, без своей палочки она это не сделает, а во-вторых, Аслан не позволит ей кому-то навредить. Даже мне. Даже после моих слов.

Аслан обратился к Джадис:

− Поговорим наедине. – после чего плавно развернулся и скрылся в шатре. Колдунья вскинула голову и проследовала за ним.

Меня внезапно легонько тряхнуло. Только сейчас я подумала о том, что мой выпад был более чем глупый. Как это теперь отразится на нас? В первую очередь – на Эдмунде? Я села на траву, рядом со мной опустились остальные Пэванси. Не считая негромких шепотков, нас окружала тишина.

– Ах, Эдмунд! – внезапно сказала Люси и расплакалась. Мне захотелось расплакаться тоже, но слез не было, а если бы и были – я просто не могла позволить себе. Не после того, что произошло здесь пару минут назад.

Питер сидел спиной к нам и глядел на далекое море. Сьюзен обняла вздрагивающую от плача Люси, я подвинулась ближе к Эдмунду. Бобр и Бобриха взяли друг друга за лапы и свесили головы. Кентавры беспокойно переступали копытами. Но под конец все перестали шевелиться. Стали слышны даже самые тихие звуки: гудение шмеля, пение птиц далеко в лесу и шелест листьев на ветру. А Аслан и Колдунья все еще разговаривали в шатре.

Прошло долгих десять минут. Десять минут, за которые каждый успел перебрать все возможные концовки.

Питер реагировал первым, потом все остальные. Мы поднялись с земли. Колдунья вышла первой, смотря на меня и Эда пронзительным взглядом. Смотрела она на нас три секунды, словно желая уничтожить нас обоих прямо здесь и сейчас. Но обстоятельства не позволяли; Джадис отвела взгляд.

Аслан вышел вслед за ней, бесшумно ступая по земле. Рядом со мной тяжело задышал Эд, с волнением глядя на Льва. Аслан выдержал пару минут молчания, словно натягивая и без того натянутый комок нервов.

Наконец раздался голос Аслана.

− Она не претендует на кровь вашего брата.

И над поляной пронесся вздох, словно все это время они сдерживали дыхание и только теперь вздохнули полной грудью. Затем все разом заговорили, засмеялись. Эдмунд расслабился и широко усмехнулся. Люси, перестав плакать, бросилась в объятья брата. Тот подхватил ее и покрутил. После - Эда обняла я, задержав в объятиях немного дольше, чем должна была. Потом нас обнимали все, кто хотел. Пару сатиров немного тише прокомментировали мои слова.

Лицо Колдуньи светилось злобным торжеством. Она пошла было прочь, но вновь остановилась и сказала:

− А вдруг ты нарушишь свое обещание?

– Гр-р-р! – взревел Аслан, приподнимаясь на задние лапы. Пасть его раскрывалась все шире и шире, рычание становилось все громче и громче, и Колдунья, вытаращив глаза и разинув рот, подобрала юбки и пустилась наутек. Все рассмеялись еще больше. Меня захватило необычайное облегчение.

Как только Колдунья скрылась из виду, Аслан сказал:

– Нам надо перебираться отсюда, это место понадобится для других целей. Сегодня вечером мы разобьем лагерь у брода через Беруну.

Конечно, все умирали от желания узнать, как ему удалось до говориться с Колдуньей, но вид у Льва был по-прежнему суровый, в ушах у всех еще звучал его грозный рык, и никто не отважился ни о чем его спрашивать.

Солнце уже высушило траву, мы прикончили наш завтрак прямо на лужайке под открытым небом. Затем все занялись делом: одни сворачивали шатер, другие собирали вещи. Вскоре после полудня мы снялись с места и пошли к северо-востоку; шли не спеша, ведь идти было недалеко.

По пути Аслан объяснял Питеру свой план военной кампании.

– Как только Колдунья покончит с делами в этих краях, – сказал он, – она вместе со всей своей сворой наверняка отступит к замку и приготовится к обороне. Возможно, тебе удастся перехватить ее на пути туда, но поручиться за это нельзя.

Затем Аслан нарисовал в общих чертах два плана битвы, один – если сражаться с Колдуньей и ее сторонниками придется в лесу, другой– если надо будет нападать на ее замок. Он дал Питеру множество советов, как вести военные действия, например: «Ты должен поместить кентавров туда-то и туда-то» или «Ты должен выслать разведчиков, чтобы убедиться, что она не делает того-то и того-то». Я с интересом смотрела и слушала, пытаясь хоть чем-то себя занять. Военное дело было довольно занятным, однако у Сью и Люси оно такого интереса не вызвало.

Наконец Питер сказал:

– Но ведь ты будешь с нами, Аслан.

– Этого я тебе обещать не могу, – ответил Аслан и продолжал давать Питеру указания. Я слегка отстала и задумчиво посмотрела на Льва. Он казалась необычайно печальным, и потом почти не говорил с Сьюзен и Люси.

Еще не наступил вечер, когда мы вышли к широкому плесу там, где долина расступилась в стороны, а река стала мелкой. Это были броды Беруны. Аслан отдал приказ остановиться на ближнем берегу, но Питер сказал:

– А не лучше ли разбить лагерь на том берегу? Вдруг Колдунья нападет на нас ночью?

Аслан, задумавшийся о чем-то, встрепенулся, встряхнул гривой и спросил:

– Что ты сказал?

Питер повторил свои слова.

– Нет, – ответил Аслан глухо и безучастно. – Нет, этой ночью она не станет на нас нападать. – И он глубоко вздохнул. Но тут же добавил: –Все равно хорошо, что ты об этом подумал. Воину так и положено. Только сегодня это не имеет значения.

И они принялись разбивать лагерь там, где он указал.