Ему захотелось бежать, кричать и звать на помощь. Забиться среди людей, где много света, закрыть руками глаза и шептать любую молитву… Он отпрянул от окна и вспомнил про освещение, которое, как все считают, отпугивает призраков. Если включить его в обеих комнатах, то уже не так страшно. Щёлкнув выключателями, Кирилл быстро оделся, не вытираясь, и запер внутреннюю дверь на крючок. Прихватив кочергу, он забрался на кровать, в дальний угол. Ванна с остывшей водой стояла на полу, время тянулось мучительно долго, а Кирилл по-прежнему сидел до самого утра на кровати с кочергой в руках.

Взошло солнце. Деревня постепенно оживлялась. Мимо дома, с рёвом газуя и преодолевая снежные преграды, проехала старая легковушка. Кирилл еле разогнул свои онемевшие колени, слез с кровати и раздёрнул в разные стороны занавески. Зачерпнув воды из ведра, он залпом выпил полкружки, а оставшуюся воду вылил себе на голову. «Надо сказать Инге, чтобы отвезла меня обратно к магазину», – подумал Кирилл и вытер лицо старым вафельным полотенцем.

Днём он порылся в шифоньере и достал оттуда бесхозную цветастую занавеску. Он прикрепил её на окно скотчем, содранным с пустой коробки, тем самым плотно закрывшись от вида во двор. Потом заварил себе чай, сел за стол и начал наблюдать за однообразным видом из окна. Иногда по улице кто-нибудь проходил, но крайне редко. Вот и в этот раз мимо шла местная жительница, пристально разглядывая окна его дома. Пройдя подальше, она внезапно обернулась и снова посмотрела на окно.

«Полезное изобретение – тюлевая занавеска, – подумал Кирилл. – Сам прекрасно видишь, что делается на улице, а тебя не видно». Он перешёл в комнату и сел за чтение, но только для того, чтобы отвлечься, потому что на самом деле в данный момент ему было не до книг.

Через полчаса в дом зашла Инга.

– Какой-то ты хмурый сегодня? – Она, как обычно, занялась выкладыванием из пакетов привезённых продуктов.

– Нормальный.

– А то я не вижу…? Глаза красные… Не спал что ли?

Кирилл слез с кровати и с задумчивым видом начал прохаживаться по дому. Его уверенность в том, что ей не надо ничего рассказывать, стала ослабевать.

– Я тебя кое о чём хочу спросить… – наконец-то завёл он разговор.

– Ну давай!

Он сел за стол и сделал многозначительное лицо.

– В этом доме проводились какие-нибудь ритуалы? – Услышав этот вопрос, она начала медленно разворачиваться к нему. – Может вызывание духов… Кто здесь жил раньше? – Инга вытащила руку из сумки и у неё затряслись губы.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она вполголоса, будто боялась, что её могут услышать.

– Здесь творится что-то необъяснимое. Люди обходят этот дом стороной. За всё время моего пребывания ни разу никто не постучал и не спросил спичек, или соли… Что здесь происходило раньше?

Инга вышла из оцепенения и продолжила раскладывать припасы по шкафам.

– Если никому не потребовались спички, это не значит, что здесь занимались спиритизмом.

– Да не в этом главная проблема! – завёлся Кирилл. – Я кое-что здесь видел.

Она опять замерла на месте.

– Что ты видел?

Кирилл подошёл к окну и убрал в сторону голубую занавеску. Та, что была на скотче от прикосновения начала отваливаться.

– Вон там! Приходит какая-то хрень и сидит в снегу, на меня смотрит.

После этих слов Инга встала посреди кухни, как вкопанный столб, и даже не стала подходить к окну.

– И давно это с тобой?

– Со мной? – парень вопросительно уставился на неё. – Не хотел я тебе говорить, ведь знал, что не поверишь. – Кирилл недовольно отвернулся и насупился.

– На что эта хрень похожа?

Он обрадовался, услышав ноту поддержки, и стал описывать:

– Не знаю. Нечисть какая-то… Призрак или оборотень. Что-то такое серое…

Инга продолжала смотреть на Кирилла в упор.

– Мне кажется, ты здесь просто одичал в таких условиях. Всё время один, разыгралось воображение…

– Зря я тебе рассказал.

Юноша принялся старательно закреплять занавеску обратно. Скотч не держался, и ткань всё время сваливалась, но он поднимал её и настойчиво приделывал заново. Инга снисходительно следила за его движениями, а потом подошла и попыталась его успокоить:

– Раньше здесь жила моя двоюродная бабушка. После её смерти дом достался мне по наследству. Никто никакие ритуалы тут не устраивал. Здесь всегда жили хорошие люди.

– Ясно! Все хорошие, один я дурак!

Не найдя больше аргументов, Инга вернулась к столу и начала укладывать в свою сумку освободившуюся тару.

– Мне надо ехать. Меня там ждут реальные проблемы.

– Угу. – Кирилл едва сдерживал недовольство. Он даже не двинулся с места, чтобы проводить её.

Вечером перед сном затворник лёг дочитывать роман «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо. В этой книге он уловил сходство со своей историей: герой, превратившись в бородатого дикаря, жил в одиночестве, под рукой у него всегда был топорик, как и у Кирилла, за ним гонялись аборигены, а в кустах его подстерегал дикий зверь.

      Захлопнув книгу, он встал, погасил свет и залез под одеяло. Поначалу всё было тихо. Кирилл почти задремал, как вдруг услышал осторожный скрип снега: кто-то подкрадывался к двери, ведущей во двор. Скрип утих. Юноша поднял голову, замер и насторожился. После непродолжительной паузы внезапно раздался удар об дверь и по ней словно проехались когтём. Снова удар и снова затянутый скрежет. Кирилл запаниковал. Он собрался бежать из дома в одних трусах и майке. Но, когда он быстро сообразил, что надо включить свет, то услышал, как кто-то убегает.

      Парень сразу выглянул в окно – никого. Такую резвость сложно было представить. Обычный человек убегал бы по глубоким сугробам из поля зрения минут пятнадцать, и обычное животное пропало бы из вида не сразу. А этот просто взял и растворился, словно призрак. Только громыхал он не по призрачному, а как обычный вандал.

      Кирилл подошёл к уличной двери, и набравшись решительности, осторожно её приоткрыл. Двор хорошо освещался на приличное расстояние. Оглядевшись вокруг с опаской, он наклонился и провёл рукой по двум глубоким царапинам – такое повреждение на деревянной поверхности могло бы появиться, например, от сильного надавливания крепким металлическим предметом. Он решил для себя, что показывать это Инге бессмысленно. Она скажет, что он сам испортил ей дверь. Юноша закрылся изнутри и опять полез под одеяло. Свет он больше не выключал.

      На утро Кирилл снова отправился во двор, чтобы осмотреть следы и дать оценку происходящему. «А может и вправду дело во мне? – подумал он, – вначале у меня могли появиться зрительные, а потом слуховые галлюцинации, а потом опять зрительные. Может я встаю по ночам и хожу, как лунатик, царапаю двери? Может я потом половину не помню того, что вытворял?»

      Он начал пробираться по снегу и увидел новые следы, точно такие же: поверхностные и необычные. Они уходили в дубовый лес, виднеющийся за огородами. «А не пройтись ли мне по окрестностям? Вон в тот лесок, к примеру…» – наконец-то у Кирилла появилось желание действовать, а не прятаться за падающую занавеску.

      После обеда он одел самые тёплые вещи и отправился на разведку. Небо заволокло снеговыми тучами, и поднимался ледяной, обмораживающий кожу, ветер. Видимость была как во время сумерек. Улица казалась унылой, на ней не было ни людей, ни машин – никто из дома не высовывал носа в такую погоду.

      Кирилл сразу направился влево и засеменил по дороге мимо огородов. Пройдя три заброшенных участка, он опять повернул влево, намереваясь таким образом попасть за пределы своего огорода. Дорогу, на которую он свернул, снегоуборочный трактор не расчищал на протяжении всей зимы и её засыпало толстым слоем снега. Но люди протоптали по ней тропинку – видимо она куда-то вела. Засунув околевшие руки в карманы, он поковылял по утоптанной дорожке. Ветер снова подул в лицо, и Кирилл отвернул горловину свитера, натягивая на подбородок.

      Когда закончились, припорошенные снегом, заросли заброшенных участков, ему открылось пустое пространство, где торчал один бурьян. Лезть сквозь него к своему огороду не было смысла, и Кирилл направился дальше к тому самому лесу, видневшемуся из окна. Натоптанная тропинка продолжала вести дальше, значит, у жителей была необходимость ходить в эту сторону.