– Куда теперь ее девать? – нервничал толстяк, оглядываясь по сторонам.

– Если что, – мрачно отозвалась я, протирая глаза и одергивая футболку. – Могу спрятаться за занавеской!

– Заткнись! – прошипел на меня толстяк, сузив поросячьи глазки. – И так все чуть не испортила! Вот угораздило тебя появиться не вовремя!

– Тише, господа! Это же наша драгоценная принцесса! – мужик с бородой нахмурился, изображая долгий и мучительный мыслительный процесс. – Она появилась как раз вовремя. Мы ее как бы коронуем, потом как бы выдадим замуж за Императора…

– И будем уже как бы особо приближенными к Императрице? – на меня снова посмотрели с явным интересом, потирая ручки. – Императрица имеет право на собственный двор… Это влияние, могущество, деньги…

На меня снова смотрели глазами лучших друзей, но я предпочла бы иметь сто рублей, глядя на столь внезапные перемены политических настроений.

– Слушай сюда, – меня снова дернули, подозрительно осматривая. – Будешь делать то, что мы тебе говорим! Ты поняла? Лишнее слово, непослушание – мы объявим тебя самозванкой и бросим в темницу, где ты проведешь остаток своих дней! Итак, ты – принцесса Эстергарда Эванжелина. Твой отец умер, а завтра ты выходишь замуж за его Императорское Величество!

Пока моя биография взывала к географии, пытаясь понять, в каком классе я это пропустила, меня уже тащили за руку по мрачному коридору с плесневелой каменной кладкой. На стенах уютно расположился кружок «умелые ручки» в виде сотканных полотен, размалеванных гербов и еще какой-то дребедени, а я с каждой секундой мечтала открыть кружок «Умелые ножки» и исчезнуть отсюда подобру-поздорову.

– Слушай внимательно! Тебя зовут Эванжелина! Запомни! – твердили мне, пока я пыталась вырваться и сбежать.

– Так, я завтра собиралась на работу, а не замуж! – возмущалась я, чувствуя босыми ногами холод каменных плит, по которым неуверенно шлепала, подгоняемая эскортом. – Я вообще замуж не планировала! У меня родственники не оповещены! Так, граждане, успокойтесь!

Так и хотелось заорать, что хулиганы девственности лишают, но мне зажали рот.

– Тише! – прошипели мне, увлекая по лестнице вверх и впихивая в гостеприимно открытую дверь, которая тут же гостеприимно хлопнула и очень радушно закрылась на ключ.

– Я хочу выйти! – орала я, чувствуя запах пыли и сырости, которыми веяло из мрачной комнаты в стиле Вампир.

– Ничего, завтра выйдешь замуж! – утешили меня.

– Хорошо! Я хочу сойти! – не унималась я, пиная дверь.

– Завтра сойдешь за принцессу! – обрадовали мою самооценочку.

– Я хочу, чтобы меня выпустили! – прохныкала я, понимая, что в ответ на такой радушный прием не мешало бы выучить пару хороших приемов самообороны.

– Выпустят тебя из родительского дома и даже благословят! – насмешливо ответили мне, а я слышала, как кто-то уронил ключ на пол.

Я выругалась, возмущенно сопя, а потом вспомнила, что это – всего лишь сон, улыбнулась своему отражению в огромном пыльном зеркале, провела рукой по старинному столу, понимая, что тут уже не уборщица – тут археолог нужен, а потом брезгливо подошла к огромной пыльной кровати. Неподалеку от кровати стоял унылый ушат для лягушат, а из-под кровати игриво выглядывал ночной горшок, похожий на ту огромную кружку, которую мне подарили на новый год, как бы намекая на то, что в новом году мне предстоит не только хлебнуть, но и расхлебывать!

Содрав покрывало и перевернув подушку, ужасаясь отпечатку чьей-то давно немытой головы, я отряхнула покрывало и упала на кровать. Стоило мне только задремать, в надежде обнаружить себя в своей кровати, или хотя бы с шашкой наголо … ой! С шишкой на голове на белом стареньком коне, как вдруг послышался топот и голоса.

– Вот она! Хватайте ее! – меня тут же стянули с кровати, поволокли в какую – то бадью, полоща в четыре руки, как котенка в центрифуге.

– Потерпите, Ваше Высочество! – заметил низкий, грудной женский голос. – Вы же хотите быть самой красивой на свадьбе!

У меня складывалось ощущение, что в данный момент отмывают не меня, а чьи-то деньги. К моей нежной коже устремилась лохматая щетка, способная по степени загрязнения посоперничать со стареньким туалетным ершиком. Едкое и вонючее мыло застилало глаза, заставляя кашлять. Если в этом спа-салоне «Принцесса» и есть жалобная книга, то будьте -так любезны, заверните!

– Красавицей будете! – добродушно заметила толстая тетка, поливая меня кипятком. – Просто незабываемой девушкой!

– Незабиваемой! – сопротивлялась я, чувствуя, как меня купают прямо в одежде.

– И мерки мы снимем! – успокаивала тетка, неся в полных руках кипяток, намекающий, что мерки придется снимать уже посмертно.

– Трусы и футболку снимите сначала, а потом уже ме…, – договорить я не успела, как на меня опрокинули еще ведро.

– Ну вот! Совсем другое дело! – порадовали меня, растирая таким полотенцем, от которого хотелось попроситься ударником в ансамбль «Блохи». – Красотулечка! Ымператрыца! Сейчас мы тебе личико натрем, чтобы еще красивше быть!

Мне на лицо ляпнули комок какой-то едкой грязи, щедро размазывая его по всей поверхности.

– Нет лучшего средства для отбеливания кожи, травы вперемешку с целебной грязью! – порадовал меня салон красоты «Вычтотворите!».

– А можно хоть жениха посмотреть? – скривилась я, пытаясь смыть с себя народное средство природного происхождения. – Для кого я эту гадость на лице держу?

Через минуту в мою комнату учтиво внесли огромный портрет такого красавца мужчины, что я на секунду даже забыла, от чего отплевываюсь. Красивые русые волосы струились по широченным плечам, мужественное лицо с горделивой усмешкой, роскошная одежда способны были произвести впечатление на любую женщину. Я усмехнулась, с горечью понимая, что, скорее всего, проснусь под одним одеялом с бледной немощью, у которой постоянно мерзнут ноги, но пока что сон продолжался.

– Мы приносим свои глубочайшие извинения, Ваше Высочество, – подобострастно поклонился бородатый, приторно улыбаясь. – Наше поведение было продиктовано заботой о вас! Смерть нашего достопочтенного государя подкосила нас, поэтому мы ни в коем случае не хотим вас потерять! Любой ваш каприз будет исполнен, любое ваше желание – закон для нас!

Я смотрела на портрет, пытаясь найти хоть один изъян, но даже наметанный женский глаз не мог зацепиться за какую-нибудь деталь, чтобы выдать придирчивое «Фэ!».

– Его Императорское Величество объединил разрозненные земли, создал величайшую Империю! О его подвигах слагают легенды! – вмешался толстяк, пока я недоверчиво смотрела на будущего «мужа». – Со всех земель к нему прислали портреты принцесс, но его взор пал на вас и на наше скромное королевство!

Я посмотрела на себя в зеркало, пока с меня смывали «маску», пытаясь понять, что он во мне нашел? «Природа не оставила улик красоты, дорогой Ватсон!», – послышался скрипучий голос Шерлока Холмса. «Друг мой, давай сбегаем за лупой!», – ответил Ватсон, присматриваясь ко мне. «Нет, я так еще не бегал!», – обронил Шерлок, пока я смывала с лица «целебную маску».

– Он прислал вам свой портрет и послание, в котором заверяет вас в самой пылкой любви! – сообщили мне, пока я украдкой поглядывала на красавца. – Завтра утром он прибудет сюда, чтобы сочетаться с вами законным браком. По традиции свадьба проходит в королевстве супруги, а потом ее увозят в столицу Империи.

– Тут прическа никак не получится! – пожала плечами служанка, перекладывая мои коротенькие волосы.

– А мы бантик прицепим! И побольше!– предложил толстяк. – Принцессы любят бантики, не так ли?

– Там все равно корона будет! – высморкался лысый, пока на меня натягивали какое-то старинное платье. – Не нужно ничего мудрить! Мы ее быстренько коронуем! Народ уже собирается под стенами замка, чтобы взглянуть на нашу красавицу!

Вот это сон! Меня запихнули в белое платье, разрисовали, как матрешку, а потом повели по тем же мрачным коридорам, чтобы торжественно вытолкать на большой балкон.