Возле своей пары он и внутренний зверь чувствуют неимоверное возбуждение, трогать её он не может, мала совсем, а растрачивать сексуальную энергию куда-то надо.

— Правду говорят. — На лице застывает ухмылка, Велиал тянется к ней, застывая в пару сантиметров от её губ, — Хочешь убедиться?

— Хочу. — Уверенно произносили девушка, резко поддавшись вперёд, впиваясь в губы мужчины требовательным поцелуем. Он отвечает, сжимает волосы на её затылке в кулак, чувствуя власть над слабой людской женщиной.

— А если я душу твою заберу? — На миг оторвавшись от губ жертвы, задаёт вопрос высший.

— Забирай.

Фиолетовый дым в хрустальном шаре расходиться по полюсам, превращаясь в маленький чёрный смерч внутри артефакта для предсказаний.

Лилит наблюдала, как смерчи утихает и хрусталь вновь становится девственно чистым, прозрачным словно слёзы грешников.

— Эх, Велиал, как отреагирует твоя дурочка, узнав об измене? — Надменная ухмылка застыла на лице матери всех демонов, — Зря ты кинул мне вызов.

Идти с колледжа домой в сопровождении Велиала куда приятней, он отвлекает меня от навязчивых мыслей о силе, бабке, родстве с демонами и ангелами, и прочей ереси, которая не волнует обычных смертных.

Остановившись неподалёку от остановки, начинаю копаться в сумке, в поиске телефона. Помню же, что клала его в карман, а он чудным образом провалился между тетрадок, да так, что ещё покопаться надо.

Доставая его, я случайно зацепила алую лента дарованную Велиалом, она медленно упала на землю, прямо у моих ног.

В висках запульсировала кровь, мозги начали буквально плавиться и этот жар передался всему телу. Я уже чувствовала такое, но не хочу чувствовать сейчас… Не при людях.

Грехи существовали всегда, несколько столетий назад их было ещё больше чем сейчас. Византия. Велиал любил её правителей, почти каждый из них заключал договор с ним на свою гаденькую душу. Люди они были весьма умными, грамотно составляли протоколы, только вот перехитрить демона лжи, у них не получалось.

За одним из таких должников Велиал и прибыл в Византию, в далеком 780-м году. Он любил мучить своих жертв, прежде чем забрать, потому планировал пожить у знатного должника пару дней, а может недель.

Город мало чем отличался от других городов этой эпохи. Только люди больно верующие, вера оставила свой след даже на одежде и развлечениях, но это не мешает византийцам продавать свои души за материальные блага.

— Я не думал, что ты прибудешь так быстро. И пяти лет не прошло. — Агафон, как и другие должники был труслив, именно такие личности убивали в герцоге ада сострадания к людям. Смертные любят получать, требуют от демонов четкого выполнения договора, а когда приходит момент расплаты— сразу же уходят в веру, лишь бы не достаться демону. Жалко.

— Заблуждаешься. — Демон усмехнулся проходя в дом, — Семь лет прошло.

— Семь лет уже? Ого… — Протянул грешник, и всё косится на икону. Велиал устало посмотрел на икону инкрустированную золотом и драгоценными камнями, даже лик господа уродуют своим металлом. От этого становилось более мерзко.

Должник боится смерти, и не странно, скоро свадьба, вся жизнь впереди, а домину какую отстроил.

Все дома византийской знати отличались роскошью и красотой. Городские дома сохраняли многие черты римских жилищ. Даже комнаты носили римские названия. В большинстве случаев дома были двух- или трёхэтажными и имели плоскую или двускатную крышу. Плоские крыши позволяли использовать их для приёма солнечных ванн. Агафон три раза в неделю устраивал себе солнечные процедуры якобы для омоложения.

Перекрывались крыши кровельным железом со свинцовыми прокладками на стыках. Окна в доме полукруглые, украшают собой внешний вид. Фасады домов были узкими, выходили на улицу. Но из-за тенденции к изоляции соседей друг от друга, пытались строить так, чтобы двери одного дома не находились напротив дверей другого. Для этого же служили железные ставни на окнах и металлические двери. Нижние этажи таких домов использовались для различных хозяйственных нужд, там находилась кухня и помещения для слуг. Под полом нижнего этажа выкапывалась яма для хранения продуктов питания. Нередко городские дома имели прямоугольный дворик с колодцем и небольшой садик. Интерьеры помещений знатных лиц выделялись использованием большого количества предметов роскоши. Пол мостился белым мрамором и полудрагоценными камнями, стены украшались мозаиками и росписью. Мебель могла быть настоящим произведением искусства. Для её украшения использовалось золото, слоновая кость, разнообразные драгоценные металлы. Хотя при императорском дворе долго сохранялась традиция лежать во время пиров, в большинстве частных жилищ её заменило использование стульев, табуреток, ящиков с приспособленными к сидению крышками. Для сна использовались постели, которые застилались матрасами, набитыми соломой. Их прикрывали дорогими тканями и коврами. В общем, типичное средневековье.

— Дай мне отсрочку, демон. — Светловолосый упал на колени, будто он первый унижается перед высшим, — Молю тебя. У меня сегодня смотрины.

— Господа Бога своего молить будешь, правда он тебе больше не поможет. — Демон зевнул, скучающе рассматривая когти, — Ладно, давай посмотрим на твою невесту ненаглядную.

Вскоре демон пожалел о решении взглянуть на невесту. Лучше бы просто высосал с должника душу, не пририкал бы себя на повторные муки.

Девочек в Византии выдавали замуж в 13–14, и главной задачей родителей являлось найти обеспеченного мужа для кровинушки. Родители Агаты не были исключением.

— Агата воспитана по всем меркам, она будет отличной женой, хозяйкой, а детишки какие будут. — Распинался будущий зять, рекламируя собственную дочь подобно лошади, Велиалу было противно слушать такое, ведь эта смертная возможно стоящая большего, не такие торги, — Знаете, у нас очень хорошая генетика…

— А любовница из неё какая? — Перебивает демон, усмехаясь. На него недовольно уставился отец «товара» и будущий муженёк, испепеляя своим почти нравственным взглядом, — Что? Поинтересоваться нельзя?

— Извините моего гостя, он немного не в себе. — Грешник стелиться под губернатора, это не на шутку веселит демона, любит он унижающихся людей, что ещё сказать?

— Сатана… — Объявляет мужчина, после длительного детального осмотра брюнета.

— Оу, нет, всего лишь Велиал. — Усмехнулся высший, саркастически склонив голову.

— Губернатор, я… — Пытался оправдаться должник, хватая мужчину за руки, чтобы тот выслушал.

— Я не отдам свою дочь человеку без души! — У губернатора прямо пена со рта шла, не хочет дочь за проклятущего отдавать, никто бы не хотел, но именно из уст этого человека такое слышать смешно. Сам ведь продал душу, и никому другому, как старому друга Велиала— Самаэлю.

— У самого то, рыльце в пушку. — Намекает на связь с демонами герцог тьмы.

— Что вы имеете ввиду? — Возмутился мужчина, побагровев от злости, — Что я проклятущему демону душу продал?! — Не хочет признавать правоту падшего, оно и не удивлено, кто бы признался? Тем более после того, как обвинил в этом потенциального зятя.

— Господь вас упаси, что вы. — Язвит брюнет, саркастически прикрывая губы рукой. Нравится ему издеваться над смертными, хлебом не корми, дай нервы вытрепать.

— Мара! — Губернатор окликнул молодую девушку, которая скорее всего служит ему с ранних лет, возится с его прихотливой дочерью и не видит собственной жизни, — Мы уходим.

Не успела Мара и слова молвить, как двери комнаты распахнулись и забежала она.

Её смех разлился по комнате, словно трель заморской птицы, совсем, как в первый раз. Совсем не изменилась, разве что убрала свой медный оттенок волос, теперь у неё шикарные золотистые локоны ниже пояса. Лицо, фигура, всё вплоть до роста сохранилось таким же, как он запомнил. Если до встречи их взглядов оставалось сомнения, что быть может это не она, просто похожи, сомнения оборвали синие, почти демонские глаза с живым огнём внутри.