– Вот. Теперь я выгляжу, как девица легкого поведения. – Сказала она, улыбаясь своему отражению в зеркале. – Видел бы меня папа. Представляю, ЧТО бы он сказал.

– Будь я на месте твоего отца, я бы давно запер тебя дома и запретил даже смотреть в сторону улицы. – Заметил Кэйд, с трудом отводя взгляд от глубокого декольте, в котором виднелись нежные округлости полной груди. Светло-желтая блузка с маленькими, золотистыми застежками, из легкой, полупрозрачной ткани вызывала в его воображение крайне непристойные картины. И еще он поймал себя на мысли, что вовсе не хочет, чтобы Оливия в таком виде шла в бар.

– Тогда мне очень повезло, что ты не мой отец. Хотя папе едва ли пришла бы в голову такая мысль. Он мне доверял. – С грустью сказала девушка.

Слова Кэйда пробудили в душе Оливии целый рой воспоминаний, ярких, счастливых и от того особенно тяжелых сейчас. На какой-то миг в ее больших, аквамариновых глазах, опушенных густыми ресницами, мелькнула боль и Кэйд почувствовал себя последней сволочью. В конце концов, Оливию Блэквуд привело в участок вовсе не любопытство. Она хотела справедливости. Чтобы психопат, убивший ее родителей и маленькую сестренку, оказался за решеткой. А он почему-то вел себя с ней так, словно она праздная, богатая дурочка, которой захотелось острых ощущений.

– Извини. – Кэйд легонько коснулся плеча Оливии и протянул ей салфетку. – Сотри эту отвратительную помаду и пойдем. В конце концов, перед нами не стоит задача «поймать тебе клиента» – не удержался он от ехидного замечания. – Пора выяснить, правду ли нам рассказал Найджел Стокли.

Она не ответила. Только посмотрела на него долгим, задумчивым взглядом, словно пыталась понять, чем вызвано его сочувствие, а потом молча взяла из его руки белый бумажный комочек и пошла следом.

Сигаретный дым висел в воздухе плотной пеленой. Рассеять его не могли даже, работающие на полную мощь огромные вытяжки. Было душно и холодно одновременно. Запахи дешевого виски, сигарет и пота сливались в непередаваемой палитре. В тускло-желтом свете туда-сюда сновали официантки, неопрятные размалеванные девицы в ярких форменных платьицах и наколках на голове. За барной стойкой стоял немолодой, среднего роста мулат с пышной, угольно-черной шевелюрой едва тронутой сединой на висках и пронзительными, темными глазами. Двигался он довольно ловко, однако едва ли имел представление о тонком искусстве сочетания напитков, способных удовлетворить требовательного клиента.

Несмотря на поздний час, посетителей было немного. В самом углу устроилась шумная компания из шести человек. Судя по внешнему виду, старшеклассники, уже вкусившие всю прелесть ночной жизни большого города и отчаянно пытающиеся казаться старше, чем есть на самом деле. Взглянув на этих ребят, Оливия ощутила легкий приступ ностальгии по тем далеким дням, когда она сама впервые оказалась в баре. Ей тогда только исполнилось шестнадцать лет. Была осень. Родители улетели в Лас-Вегас на уикенд, чтобы отметить там годовщину свадьбы, а Джей собирался на вечеринку к приятелю по общаге. Вот Оливия с двумя подругами и решили воспользоваться моментом. Воспоминания о той ночи были расплывчатые, словно разрозненные кусочки цветной мозаики, сваленные в коробку маленьким ребенком. Они много пили, танцевали на маленькой сцене, под аплодисменты и пьяное улюлюканье толпы, а вот закончилось все в отделении скорой помощи при госпитале Эст-Анимал.

В том баре девушки познакомились с компанией симпатичных молодых людей. Те пригласили их за свой столик и угостили выпивкой с немудреной закуской из чипсов и жаренных на гриле колбасок. Как-то незаметно разговор перешел на недавно прошедшее шоу байкеров в песчаном карьере под Бэй-Гроув. Спор завязался жаркий. Не долго думая пьяная компания отправилась в этот самый карьер дабы на практике каждый мог доказать свою правоту. Они угнали со стоянки старенький мотоцикл, только прыгать на нем через канаву никто не из девчонок так и не решился, кроме Оливии. Домой из больницы ее привез Джей. Она отделалась несложным переломом руки, ссадинами да порезами. Родители так и не узнали, что произошло на самом деле.

– Сначала, надо поговорить с барменом. – Сказал Кэйд, когда они вошли.

– Неплохая мысль. – Согласилась Оливия.

– Только, пожалуйста, не встревай в разговор. Ты не профессионал, и можешь все испортить!

После его слов на щеках девушки от возмущения вспыхнул румянец. Она с трудом удержалась, чтобы не ляпнуть в ответ какую-нибудь колкость. За кого ее принимает этот «надутый индюк»? Но Кэйд казалось, не обратил внимания на ее недовольство. Он напряженно думал. Показания Найджела Стокли, единственная ниточка, которая могла привести их к «Цирюльнику» и сейчас многое зависело от того, сумеет ли он правильно настроить контакт с человеком, владеющим информацией. Конечно, можно было ворваться в бар с группой захвата, помахать значком и, в конце концов, заставить бармена все рассказать. Однако это было то, что Кэйд, как хороший профессионал, называл – «нечистая» работа.

Человек, попавший под жесткий перекрестный допрос, может запутаться в показаниях (что случается не так уж редко), забыть, упустить какую-нибудь важную деталь. Не по злому умыслу, а из-за страха или волнения. Куда разумнее попытаться наладить диалог со свидетелем. Да, бывали случаи, когда подобный тактический маневр не приносил результатов, и тогда в дело вступали помощники детектива Сэм и Герти.

То, что в бар нагрянули копы, бармен Морсело Уикс понял сразу. Недаром он двадцать лет стоял за стойкой, разливая виски и смешивая немудреные коктейли. Умение с одного взгляда определить финансовое положение и социальный статус человека прочно въелось в его сознание еще с того времени, когда он был сопливым мальчишкой и промышлял в электричках, чтобы прокормить голодающую семью.

Быстро прокрутив в памяти события трех последних вечеров, Морсело не обнаружил ничего, что могло привлечь внимание стражей правопорядка, но расслабляться не стоило.

– М-р Уикс? – спросил детектив Блум, подойдя к барной стойке. – Детектив Блум, полиция Пенсаколы, отдел насильственных преступлений. Я могу задать вам пару вопросов?

– ОНП? За каким чертом я вам понадобился? – недоверчиво протянул Морсело, в упор, смотря на Кэйда. – И дамочка с вами. Она что, тоже коп?

– Добровольный помощник. – Усмехнулся детектив. – Так как? Поговорим?

Морсело попытался взвесить все «за» и «против». Если он откажется от разговора, то у детектива может сложиться впечатление, что он скрывает информацию. Еще, чего доброго, отвезут в участок и там проведут допрос с пристрастием. А у него и без того проблем хватает. Если же он согласится, от него тоже просто так не отстанут. Будут задавать вопросы, таскать на очные ставки, опознания, заставят заполнить чертову кучу бумаг… за то не побьют. Это решило дело.

– Думаю, мы можем поговорить. – Сказал он, наконец. – Пойдемте за столик. Он подал знак официантке, чтобы она заменила его, и провел детектива к столику в углу, с грязной пластиковой табличкой «для персонала».

– М-р Уикс. – Кэйд выложил на полированную поверхность стола несколько фотографий. – Посмотрите на эти снимки. Вы кого-нибудь узнаете?

Морсело кивнул.

– Да. Это Найт. Он часто бывает здесь. Но последние пару дней я его не видел. Он что, кого-то убил? Вот жалость. Мне он показался нормальным парнем.

– Он приходит сюда один?

– Обычно да.

– Обычно? – насторожился Кэйд.

– Ну, примерно неделю назад он явился в компании какого-то мажора, на крутой тачке. Они пили всю ночь, а потом тот парень дал мне денег, чтобы я позаботился о его друге. Ну, я и попросил Кенни, это парнишка с кухни. Мы оттащили Найта в подсобку, а утром он ушел.

– Сможете описать парня, который приходил с Найджелом? Как он выглядел?

– Описать? Это нет. Я вас-то назавтра не вспомню. Вот тачка у него классная. Дорогая. Темно-оранжевый Шевроле-камаро. В 279 лошадок.

– Он с кем-то здесь общался?

– Кто? Тот парень? – уточнил Морсело. – Не. Он первый раз заглянул и больше не появлялся.