Перепуганный взгляд бармена заставил Питера оглянуться.

Два человека, которые знали правду, смотрели друг на друга. Хвост даже не пытался соврать. В пылающих бешенством глазах бывшего друга он видел свой приговор. Мгновение, и Сириус понял, что Хвост собирается трансгрессировать. Но авроров готовили не зря. Прыжок, и резкий толчок сквозь пространство, и они оба оказались на площади. А дальше? Наверное, счастье Сириуса заключалось в том, что он этого не помнил. Не помнил гибели магглов, не помнил театральных обвинений Хвоста, не помнил взрыва, оглушившего его на миг.

Эти несколько часов начисто выпали из памяти.

А дальше был суд. Его Сириус помнил.

Ужас в глазах Рема. Недоверие в глазах Дамблдора. И волна презрения и ненависти. Сколько же их там было — глупцов, судивших его. Десятки? Сотни? А потом был приговор. Слезы Эмили и наконец его фраза:

— Я невиновен!

Она ничего не значила для этой толпы. Да и не для нее она звучала. Сириус выкрикнул это, глядя в серо-зеленые глаза последнего человека, который еще мог поверить ему. Сириус Блэк так и не увидел, поверил ли Ремус Люпин. Бывшего аврора выволокли из зала. Он помнил, что даже смог испугаться дементоров. Одно дело читать в книгах, а другое — почувствовать могильный холод собственным сердцем.

А дальше все произошло быстро. Наручники, захлопнувшаяся дверь экипажа с решетками на окнах и вот это место, в котором ему предрекли провести остаток жизни.

Здесь быстро сходили с ума. Через год — самое большее. Он выдержит гораздо дольше. Хотя и через двенадцать лет не сможет с уверенностью сказать, что сохранил свой разум. Однако он вырвется на свободу, чтобы отомстить, едва поймет, что человек, лишивший его всего, жив.

Сириус Блэк посмотрел в потолок. У него были друзья. А теперь нет. У него была жизнь, теперь не осталось и ее. Однако в этом мире еще остался человек, который думает о нем. Мысли материальны. Кто знает, возможно, именно мысли красивой женщины, в чьих жилах течет кровь великих прародительниц, сумели сохранить его разум, его веру и силу.

*

Северус Снейп давно собирался повиниться перед директором Хогвартса. Еще до падения Темного Лорда он несколько раз собирался с духом рассказать обо всем. Собирался, собирался, да так и не собрался. Он миллион раз готовил этот разговор. Но как начать? Что сказать? «Я — Пожиратель смерти, но я не убивал». Нелепо. Понятно же, что это — попытка избежать наказания. Но Северус действительно не убивал. Однако был среди этих людей. Мог миллион раз предать их, покончить с ними, но не предавал. Почему? О Мерлин! Он не мог дать ответа. Ведь никто не поверит в рассказ о дружбе. Правильно? Вот и оставалось как-то завести разговор и сдаться на милость победителей. Тем более надеяться было не на кого: каждый из бывших Пожирателей сейчас был занят спасением собственной шкуры. У Северуса не было влиятельных покровителей, не было средств, достаточных для откупа. Последней надеждой оставался Дамблдор, но как ему сказать?

Однажды Северус почти решился. С отчаянием отворил дверь в кабинет директора, собираясь рассказать обо всем. Будь что будет. Он не мог и дальше жить с этим. Однако, как всегда, вмешался Случай. Кто-то из тех, кем Дамблдор дорожил, попал в клинику Святого Мунго — последствия задержания одного из Пожирателей, и директор попросил Северуса сопровождать его в клинику.

Зачем? Северус тогда так и не понял, но перечить не стал. Вот и удобный момент. В экипаже наедине можно поговорить. Но профессор Дамблдор тут же задремал, и Северусу ничего не оставалось делать, кроме как молча терзаться всю дорогу. Не будить же директора, в самом деле. У того и так в последнее время почти не было возможности отдохнуть. Юноша вздохнул. Значит, еще не время.

В клинике Северус слегка отстал, заглядевшись на объявление о семинаре зельеваров. Подумал, что нужно отпроситься у Дамблдора, и тут же одернул себя. В Азкабане ему вряд ли понадобятся навыки зельевара. Однако маленькую копию объявления сорвал и, читая, пошел по коридору.

— А это наш новый преподаватель зельеварения — Северус Снейп.

Северус удивленно вскинул голову, услышав, как его на глазах повысили, представляя кому-то. Да так и замер. Потому что напротив него с чуть насмешливой улыбкой стояла та самая дама, которой он нагрубил на приеме у Люциуса.

Ну вот и все. Вот и решилась его дилемма. Судя по тону Дамблдора, тот давно был знаком с этой женщиной. Вот сейчас она произнесет что-нибудь вроде «Да мы не раз виделись в компании Темного Лорда», — и все.

В тот миг Северус понял, что хуже правды может быть только правда, поведанная не тобой.

Он судорожно сглотнул.

— Властимила, — женщина протянула руку.

Северус автоматически принял теплую ладонь и отметил, что ее рукопожатие было необычно сильным для женщины. Но даже не слишком удивился — так шокирован он был.

— Властимила финансирует отделение, занимающееся сложными случаями, — пояснил ни о чем не подозревающий Дамблдор.

А Северус смотрел на женщину напротив и терялся в догадках. От неожиданности он даже не подумал использовать легилименцию. Просто пытался просчитать последствия ее молчания. Уходя, Северус кожей ощущал ее насмешливый взгляд. Он был сбит с толку, а личный опыт подсказывал, что теперь от него потребуют что-то взамен.

Но был во всем этом и положительный момент: Северус решился. Все его метания показались смешными. Близость разоблачения словно открыла шлюзы в его душе, выпустив страх. Да, он готов ответить за то, что совершил. Нарцисса останется без поддержки, но она сильная. Справится. Северус сделал для нее все, что мог. Теперь осталось полагаться на Мерлина. К тому же есть эта девчонка — Мариса. То, что она не нравится лично Северусу, еще не значит, что она плоха. Вполне сообразительна, чуть ветрена, но со временем пройдет. Да и Нарцисса с ней ладит. У них все будет хорошо.

Садясь в экипаж, Северус молча закатал рукав мантии и показал левое предплечье Дамблдору. Наступила тишина. Вязкая, давящая, ощущаемая всей кожей напряженная тишина, когда любое действие, любой звук воспринимается с облегчением. Неважно, что он принесет, — любая определенность является благом. А пока этого нет — мир замирает, заглушая все звуки. Северус молча смотрел в лицо волшебника, не пытаясь отвести глаз. Сейчас он был открыт, подобно книге. Он решился — пути назад нет. Наконец Дамблдор кашлянул, а потом негромко произнес:

— А я все думал, когда же ты решишься.

— Вы знали? — глухо спросил Северус.

Хотя, конечно, его скромные успехи по блокированию разума смешны для такого мастера. Но почему-то казалось, что Дамблдор знает не поэтому.

— Я догадывался, — признался волшебник. — Порой ты странно себя вел, исчезал неизвестно куда, а возвращался всегда измученным и сердитым. Всего лишь наблюдение. Наблюдательный человек владеет миром.

Их взгляды снова встретились.

— Профессор, я… не могу об этом говорить. Я попросил бы вас…

Дамблдор все понял. Северус почувствовал чужое вмешательство в собственный разум, но противиться не стал. Словно со стороны он видел отрывки из собственной жизни. Вот последний прием Люциуса. Насмешливая улыбка Властимилы. Разговор с Нарциссой. Потрясение, боль, шок. Вот он спорит с Марисой. Вот готовит зелья в своей лаборатории.

— Ты талантлив, Северус, — в голосе Темного Лорда любопытство.

Словно поток — разноцветный поток его жизни вытекал из сознания. А вот и самый первый поход с Пожирателями, который, впрочем, стал последним. Черная Метка над лекарской лавкой мистера Олвана и тошнота, а еще ненависть к этим людям. На его разговоре с Нарциссой Северус почувствовал, что сознание освободилось от чужого присутствия.

Дело за малым. Северус Снейп тяжело дыша, посмотрел на Дамблдора. Пожалуй, из подобных заклятий вышла бы неплохая пытка. Круцио ломает и выворачивает тело. А это — душу. Северус чувствовал себя вывернутым наизнанку. Но вместе с опустошенностью пришло облегчение. Ему больше нечего скрывать. Впервые за несколько лет. Он чист перед своей совестью и этим человеком. Дело за ним.