Гермиона бежала по коридору, прижимая к груди дневники Кассандры. Она, конечно, уже изучила их вдоль и поперек, но всё же решила, что, поскольку впервые ознакомилась с их содержимым, когда была не совсем собой, стоит снова просмотреть их с ещё большим, чем прежде, вниманием. Вдруг пропустила что-нибудь важное, или не придала чему-то должного значения.

Но, когда очередная бессонная ночь в надежде найти хоть что-нибудь стоящее, не увенчалась успехом, она отложила книги и вошла в ванную. Умылась холодной водой и подняла глаза, смотря в зеркало, впервые за последние сутки, очень внимательно.

— Ты очень уставшая — сказала Милисент, грустно улыбнувшись.

— Ничего удивительного, — сердито откликнулась Гермиона, пожав плечами, — за это стоит поблагодарить тебя, и твоего рыцаря. В котором от рыцаря ничего нет. Одна подлость.

Покраснев, Мили опустила глаза:

— Мне очень жаль. Прости.

— Ладно, — отмахнулась Гермиона, — хватит. Всё время говорим только об этом, надоело.

— Что ты намерена делать? — перевела тему Милисент.

Некоторое время Гермиона внимательно смотрела на неё, словно решая, стоит ли ей доверять, а потом лукаво улыбнулась:

— Мне в голову пришла очень занимательная мысль. И я решила её реализовать.

— Какая? — тихо спросила Милисент и насторожено посмотрела на неё. — Ты ведь не сделаешь Снейкиусу?

— Потом расскажу, — с триумфом отозвалась Гермиона, — тебе пока придётся побыть в неведении.

— Но… — попыталась возразить Милисент.

Гермиона уже не слышала её и её возражений. Она пулей вылетела из комнаты, сложив на груди руки. Её переполняла решимость:

— Ну, держись у меня, змеёныш, — хмыкнула она, горделиво вскинув голову, — посмотрим, кто кого.

— Привет, Грейнджер. Что, день не задался? — раздался ехидный голос у неё за спиной.

Гермиона битый час искала Снейкиуса, но безрезультатно. Не то, чтобы ей хотелось вступать в перепалку, но она была очень зла, а мимо Паркинсон, конечно, пройти не могла, тем более, когда та сама пыталась её задеть. Повернувшись к слизеринке, она, как ни в чём не бывало, спросила:

— Привет, Пэнси. Драко не видела?

— Что такое? — одна бровь Паркинсон взмыла вверх. — Потеряла своего ненаглядного? Видимо, он поумнел, и избегает тебя. Кто же добровольно захочет общаться с такой мымрой.

Пэнси хмыкнула, Гермиона сжала кулаки. Она сделала шаг вперёд и, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более спокойно, начала:

— Слушай, Пэнси… Не доставай меня. Я и врезать могу, если что.

— Да успокойся ты, — презрительно бросила слизеринка, — он в раздевалке. Ты, вроде, должна быть в курсе расписания своего парня, иначе, что из тебя за девушка?

Пэнси издевательски усмехалась. Гермиона вздохнула. Как бы ей не хотелось стукнуть эту глупую девицу с внешностью мопса, на выяснение отношений с ней категорически не было времени.

Заходить в раздевалку для парней — дурно. Заходить в раздевалку для парней в мантии-невидимке, без спроса взятой у Гарри — дурно вдвойне. Именно об этом думала Гермиона, пока шла на поиски надоевшего Снейкиуса.

Когда она буквально ввалилась в раздевалку, змеёныш действительно был там, и, к её счастью, один. Она уже приготовилась воплощать свой коварный план, или же ругаться с дитёнышем Слизерина. Но…

Он только что вышел из душа, из одежды на нём было только полотенце, которое, казалось, вот-вот свалится с узких бёдер. И все наставления, которые она давала себе по дороге сюда, все мысли, которые одолевали её, пока она бежала по коридору, стремясь не натолкнуться на кого-то, не быть пойманной, не привлечь внимания, испарились, будто бы их не было. Гермиона замерла. Сердце буквально рвалось из груди, а дыхание стало учащённым, горячим. Её бросило в жар, и, как она не старалась, не могла заставить себя отвести от него взгляд.

У него была бледная кожа, на капельки воды, что медленно ползли по нему, падал свет из окна напротив. Гермиона сжала руки в кулаки, сильно кусая губы. Захотелось подбежать и прижаться к нему, крепко обнять за плечи, уткнуться губами в шею, вдохнуть его запах. Внутри угнездился мерзавец Слизерин, но снаружи был Драко. Она узнавала его худые руки, узкие плечи, и россыпь родинок на тонкой шее.

И снова в ней вскипела злость. Она хотела любить Драко, а не тратить время на изгнание этого мерзавца, без спроса захватившего его тело и сознание. Они могли бы целоваться здесь, прижавшись к душевой кабинке, но придётся снова выяснять отношения в попытке отправить упрямого подселенца подальше.

Снейкиус обернулся, запустив пальцы в мокрые волосы. Его глаза хитро прищурились, а в голосе звучало презрение:

— Ты ничего не перепутала, грязнокровка? Какого Мерлина ты явилась сюда? Нравится подглядывать за мальчиками? Твои дружки знают об этом?

Вздохнув, Гермиона сделала один шаг вперёд, затем ещё и ещё. Теперь замер Снейкиус. Гермиона подошла к нему вплотную. Он не двигался, лишь с немым удивлением смотрел на неё, поедая глазами. Улыбнувшись, Гермиона коснулась кончиками пальцев его плеча. Он приоткрыл рот, видимо, готовясь отвесить ей очередное оскорбление, но слова словно застыли на его губах. Проведя пальцами вверх по его плечу, она оставила незримый след на его коже, коснулась шеи, потом щеки, и, наконец, губ.

«Ну давай же, пожалуйста, — упрямо твердила она про себя, — Драко, прошу тебя!».

Смесь изумления и нежности в его глазах внезапно сменилась холодом. Он схватил её за плечи и резко прижал к шкафчикам, ударив об дверцу головой, к счастью, не сильно. Вероятно, он ожидал, что она станет сопротивляться, но Гермиона не двигалась.

— Я ненавижу тебя, грязнокровка, — приблизив лицо к её губам, прошептал он, — ты понятия не имеешь, на что я способен.

Гермиона оставалась совершенно спокойной. Освободив руки, едва его хватка немного ослабла, она обняла его за шею и коротко поцеловала маленькую родинку справа:

— Ты — нет. Зато я знаю, на что способен Драко.

Одним рывком схватив её в охапку, он прижал её к себе, и сомкнул руки на её шее:

— Ты не отступишь, правда?

— Никогда, — прохрипела Гермиона, с вызовом глядя в его холодные глаза, — не мечтай даже.

Тиски змеёныша были настолько крепкими, что показалось, будто она вот-вот потеряет сознание. Гермиона закрыла глаза. Она даже не знала, чего ожидать дальше. Но неожиданно хватка ослабла и, не рассчитав своих сил, Гермиона рухнула на пол.

— Идиот — сквозь зубы прошипела она, пытаясь подняться.

— Неугомонная Грейнджер, — нервно усмехнулся он, — всегда вперёд, никогда не сдаёшься. Снова нарушила правила, да? И, конечно же, тебе ничего за это не будет.

Он протянул ей руку и Гермиона, посомневавшись, приняла помощь. Когда она встала, тут же оказалась буквально прижата к нему, почти с ним сливаясь.

— Обещай мне, — прошептал он, облизнув губы, — что никогда не сдашься. Что бы ни случилось. Борись. Иначе мне конец.

Мизинец нежно прошёлся по её губам.

— Драко! — счастливо воскликнула Гермиона. — Это ты! Я знала, что у тебя получится.

— Это ненадолго, — вздохнул Драко, — он сильнее. Просто, когда ты рядом, теряет контроль, и мне удаётся его вытолкнуть из своего сознания на какое-то время. Ты словно катализатор.

— Мы найдём выход, я обещаю.

Он кивнул.

Гермионе так много хотелось сказать и спросить, но она понимала, что у них есть лишь считанные минуты, поэтому единственное, что пришло ей в голову — поцеловать его, пока он ещё здесь. Она хотела, чтобы он почувствовал, как сильно она хочет его вернуть…

— Что здесь происходит?

Драко быстро отстранился, а Гермиона оглянулась. Она узнала этот холодный голос.

На пороге стоял Снейп, сложив на груди руки, а за его спиной, хихикая, маячила Паркинсон.

Гермиона открыла рот, но Снейп не дал ей ответить.