— В нём Малфой, — возразил он другу, — мы не можем так поступить.

— А вот и можем, — не унимался Рон, — одним махом уничтожим двух зайцев. Избавиться от целых двух слизней — я всегда о таком мечтал!

— Рон, мы не будем этого делать.

— А Малфой бы именно так и поступил, избавился бы от нас.

— Но мы же не как Малфой.

Гарри уже поднял свою палочку, приготовившись левитировать, но Рон остановил его:

— Погоди, у меня есть идея получше. Мороки будет меньше, и время сэкономим.

— Вычитал что-то в своей книге? — с подозрением спросил Гарри.

— Да, и это почти сработало. Мы всего на пару дюймов ошиблись, когда прибыли в лес.

Подняв палочку, он громко, отчётливо произнёс: «Испарямус Местикус! Мадам Помфри!» — и лес будто стал сужаться, исчезать, а потом и вовсе поплыл перед глазами.

Мадам Помфри, казалось бы, видела уже всё, и, к тому же, не привыкла задавать лишних вопросов. Она неодобрительно посмотрела на Снейкиуса, цокнула языком, увидев раздробленную почти до конца руку Гарри, но, заметив Блейза, всплеснула руками:

— О, Мерлин, что же вы такое натворили!

С помощью Рона ей удалось уложить всё ещё недвижимого Блейза на кровать, и, ворчливо сообщив, что ей срочно нужно к директору, она буквально вылетела из палаты.

— Ну, всё, — повесил голову Рон, — теперь нас исключат. А всё из-за тебя, слизеринская сволочь!

Снейкиус, смертельно бледный и потный, по-видимому, здорово проигрывал Малфою, хоть и стоял спокойно, так что, даже не нашёл в себе сил отвечать.

— Нас не исключат, Рон, — возразил Гарри, — Дамблдор сам дал меч. Значит, он знал, что в этой дуэли мне понадобится помощь.

Снейкиус рухнул на пол, и, раскачиваясь, держался за голову. Рон окинул его презрительным взглядом, но ничего не сказал. А вот Гарри задал другу очень интересующий с того самого момента, как услышал их голоса в лесу, вопрос:

— Как вы узнали о дуэли? Дамблдор вам рассказал? Это он послал вас на помощь?

— Нет, — ответил Рон, — Забини пришёл ко мне, а перед тем, видимо, к Дамблдору. Он, оказывается, умеет читать мысли, как Снейп, наверное. Ну, или ты ему сам рассказал, а он просто похвалиться передо мной хотел.

— Я не говорил.

— Значит, он действительно читает мысли, — Рон усмехнулся, — хорошего же дружка ты себе выбрал, Гарри. От такого и налево не сходишь, все задумки будут раскрыты ещё до того, как сформируются в твоей голове.

Впрочем, он тут же неловко добавил:

— Извини, неудачная шутка.

Гарри только кивнул в ответ. Они услышали тихие шаги Дамблдора в коридоре, и через секунду он вошёл в палату. Поглядел на каждого из них, по очереди, но Слизерин его особенно заинтересовал. Мадам Помфри придвинула, по его просьбе, стул. Дамблдор сел. Взял потомка Слизерина за руку:

— Мистер Слизерин! — позвал он. — Снейкиус?

Тот покачал головой, а потом стал трясти ею так, будто хотел все мысли выветрить.

— Так я и думал, — с улыбкой произнёс Дамблдор, — Драко?

Слизерин поднял голову и уставился на Дамблдора невидящим взглядом. Тот мягко продолжил:

— Драко, мальчик мой, слышишь меня? Сожми руку, если слышишь.

Тот едва сжал пальцы Дамблдора.

— В ближайшие дни, Драко, тебе придётся особенно несладко, — твёрдо и спокойно говорил Дамблдор, — нам нужно отправить сына Салазара на покой. Но мы не сможем бороться за тебя, если этого не будешь делать ты. Потому не молчи, делай всё возможное, чтобы мы понимали, что ты есть, а Снейкиус не мог тебя контролировать.

Дамблдор тихо рассмеялся и, положив руку Малфою на плечо, добавил:

— Молодой человек, я разрешаю вам изводить вашего оккупанта любыми доступными способами. Поппи, — обратился он уже к мадам Помфри, — дай ему успокаивающую настойку, мальчику необходимо отдохнуть и набраться сил. Что же до вас, — Дамблдор лукаво посмотрел на Гарри и Рона, — подойдите-ка ко мне.

Друзья послушались. Дамблдор осмотрел Рона, и, не обнаружив у него каких-либо ранений, удовлетворённо улыбнулся. Проделал то же самое с Гарри и нахмурился, увидев, что его рука раскололась будто на две части, по кости. Гарри не было больно, и, только когда Дамблдор, направив на руку палочку, стал быстро что-то шептать, горячая боль пронзила от локтя до плеча. Гарри терпел, стиснув зубы. Боль отступила, рука снова была в прежнем, нормальном состоянии, только на одежде остались следы крови и пятна. Дамблдор довольно кивнул:

— Так-то лучше, Гарри.

Он подошёл к постели, склонился над Блейзом и, щурясь, стал внимательно, с особой придирчивостью, его осматривать.

— Да, это очень древняя магия. Думаю, здесь не помешает вмешательство господина Барнели. Мистер Забини, — он пронзительно посмотрел на Гарри, — должен приходить в себя около недели, и на восьмой или девятый день, его силы восстановятся полностью. Долгий процесс, но ничего не поделаешь. Я позову Лагримуса, думаю, он точно знает, что делать.

— А вы разве не знаете? — испытав сильное беспокойство, спросил Гарри. Кто мог знать больше, чем Дамблдор?

— Знаю, но у нашего гостя больше практики в использовании заклинаний, устраняющих последствия такого рода магии. Об этом, кстати, — он снова лукаво посмотрел на Рона, что всё ещё сжимал свою драгоценную книгу в руках, — написано в этой книге. Вам будет, чем заняться на досуге, мистер Уизли.

Рон смутился и у него мгновенно покраснели уши.

Дамблдор встал и уже направился к выходу, но обернулся у самой двери:

— Ах да, — словно что-то вспомнив, сказал он, — как же я мог забыть. Пятьдесят баллов Гриффиндору за одну из лучших дуэлей в его истории.

Не успели Гарри и Рон обрадоваться, как Дамблдор внимательно посмотрел на замершего в углу, всё ещё смертельно бледного, Снейкиуса:

— И пятьдесят баллов Слизерину тоже.

— Но это нечестно, профессор! — возмущенно вскрикнул Рон. — Этот слизеринский детина едва не прикончил нас всех.

— Я награждаю не его, Рональд, — степенно ответил Дамблдор, — а мистера Малфоя. Это ведь он надоумил Снейкиуса вызвать змею. Либо тактично промолчал, когда мистер Слизерин принял такое решение. К тому же, если бы не его усилия, заклятье красных искр, наверняка, убило бы мистера Забини.

— Хотите сказать, — Рон уставился на директора, — что Малфой нам действительно помог?

— Он помог себе, — ответил Дамблдор многозначительно, — иногда в борьбе за собственную жизнь встречаешь самых неожиданных союзников.

— И всё-таки, — проворчал Рон, — это нечестно. С него и двадцати баллов хватит.

— Профессор! — поспешил спросить и Гарри, пока Дамблдор ещё был здесь. — Как Блейз пронёс меч? Разве наследие Гриффиндора может слушаться кого-то с другого факультета? Я думал, он должен был его выронить, или вообще не смог бы поднять и сдвинуть с места… В прошлый раз, в сражении с Волдемортом, вы сказали, что вытащить меч способен только истинный гриффиндорец.

— Или тот, чьё сердце отдано Гриффиндору, Гарри — мягко закончил за него Дамблдор, отвечая на вопрос.

— Но Блейз слизеринец, и его сердце, значит, разделяет все идеи…

— Блейз — да, слизеринец, — Дамблдор улыбнулся, — но кто может угадать, куда заведёт его сердце, Гарри? Выпейте настойки, которую вам принесёт мадам Помфри, парни, и ложитесь отдыхать. Уже поздно, вы сегодня молодцы. Теперь нужно поспать.

— Доброй ночи, профессор — сказал Гарри.

Дамблдор вышел, а Гарри подошёл к койке, на которой застыл Блейз и погладил его по окаменевшей руке.

— Я так и не понял, что имел в виду Дамблдор. Как Блейз мог справиться с мечом.

— Он влюбился, — выдохнул Рон, как человек, который пытается обучить маленького, несмышленого ребёнка, — потому его сердце отдано Гриффиндору. Ну, или истинному гриффиндорцу. Надеюсь, ты хотя бы не спросишь, кому, а то ты сейчас плоховато соображаешь.

Гарри смущенно опустил взгляд.

— Но я всё ещё злюсь на тебя, — продолжил Рон, — мог бы мне рассказать, что задумал сыночек старика Слизерина. Пошли бы вместе и дали бы ему чертей.