Чисто теоретически, что-нибудь о двуликой луне могла бы знать профессор Синастра, хотя вероятность эта вероятность была невелика. Ведь, если бы она действительно что-то знала, разве бы не рассказала об этом, как минимум, Дамблдору, по его настоянию, когда двое студентов оказались в беде?
Но вероятность всегда оставалась, шанс всегда был. И Гермиона решила завтра же, прямо перед занятиями, сходить в астрономическую башню, чтобы расспросить преподавателя об этом. Нужно было лишь придумать причину, почему вдруг её так заинтересовало это явление, да и вообще позаботиться о сути разговора, чтобы расспросы не показались Сенастре подозрительными.
Вот только это будет завтра, а Гермиона сомневалась, может ли она сейчас позволить себе такую роскошь, как всячески тянуть время. Нужно было действовать уже сейчас, не терять ни минуты. Для этого придётся заставить себя видеть Снейкиуса. Хотя…
Едва очутившись в своей спальне, Гермиона подошла к зеркалу.
Дочь Гриффиндора улыбнулась. Кажется, она была рада поговорить.
— Послушай, Мили, — решительно начала Гермиона, — какие есть слабые места у твоего драгоценного возлюбленного? Расскажи-ка мне о них, это может помочь мне выгнать его из Драко, я думаю.
Надо было действовать хитрее, но Гермионе не очень-то хотелось хитрить сейчас. Им нечего скрывать друг от друга, а теперь, когда Милисент сдалась и, фактически, действовала на её стороне — и подавно.
Милисент, к счастью, явно задумалась и наморщила лоб. Прикусила губу:
— Сила и власть.
— Это, по-твоему, слабость? — хмыкнула Гермиона.
— Да, — кивнула Милисент, — признай его превосходство. Сыграй на этом грамотно, и он окажется в ловушке.
— Ни за что на свете! — заартачилась Гермиона. — Он мерзкий, и…
— Нет, Гермиона, — мягко возразила Милисент, — ты меня не поняла. Притворись. Дай понять, что признаёшь его силу. Когда он тебе поверит, ты можешь действовать жестче. Расспрашивать. Манипулировать. Давить на жалость. Всё, что угодно, лишь бы он видел, что ты признала в нём лидера, вожака. Хозяина, если хочешь.
Милисент вздохнула, а Гермиона плотно сжала губы:
— Я сомневаюсь, что он мне поверит.
— Может, и нет, но ведь не попробуешь — не узнаешь, верно?
Гермиона задумчиво кивнула, отошла от зеркала и села на кровать. В голове, как обычно, уже зрел новый план. Она не станет притворяться, ни за что на свете. Она была уверена, что, рядом с таким, как слизеринский змей, стоит лишь один раз притвориться, и заиграешься. Забудешь, кто ты. Дашь себя сломать. Притворство в общении с ним может быть слишком опасно. Она не станет притворяться, но всё же Милисент натолкнула её на отличную идею.
Так просто Снейкиус Слизерин от неё не избавится. Может об этом даже не мечтать.
Когда Драко Малфой, задрав голову, в гордом одиночестве вошёл в гостиную Гриффиндора, затишье, что уже около получаса стояло в комнате, прекратилось, а немногочисленные сонные студенты оживились все как один.
— Что тебе здесь нужно, Малфой? — подскочил к нему Симус Финиган, сжимая кулаки. — Это наша гостиная, и тебе здесь не рады. Пошёл вон!
Драко, однако, не обратил на своего случайного противника никакого внимания, если не считать короткого презрительного взгляда, длящегося пару секунд, которым он его удостоил.
Он прошёл через всю гостиную, игнорируя недовольный гул, подошёл к столу, где Рон лениво переставлял шахматные фигуры один (те зевали в ответ), и сел напротив, поджав губы.
— Рон, что происходит? — встрепенувшаяся Джинни отложила пергамент, на котором пыталась написать доклад по истории магии, и удивлённо посмотрела на брата. — Малфой, ты, кажется, забыл, где находишься.
— Всё в порядке, Джинни, — отрезал Рон, — это наше с Малфоем дело.
— Что? — удивлённо открыла рот Джинни, тут же закрыв его. — С каких это пор у вас с этим слизнем есть какие-то общие дела? Рон, с тобой всё хорошо?
Губы Малфоя презрительно скривились в ухмылку, он, сощурившись, посмотрел на Джинни, но по-прежнему, молчал.
Рон поглядел прямо на него:
— Что, змеёныш? Готов проиграть?
— Я готов выиграть, — прошипел тот в ответ, — как и всегда. А вот тебе, Уизли, к проигрышу подготовиться не помешало бы. Возможно, твой дружок Поттер тебя утешит. Я слышал, его к парням потянуло.
— Что ты несёшь, слизняк? — фыркнула Джинни. — Рон, о чём он? Ты объяснишь, что происходит?
— Ни о чём, Джинни, — скрывая раздражение, откликнулся Рон, — выйди. Выйдите все, у нас с Малфоем шахматная дуэль.
Но, конечно, никто и не думал покидать гостиную. Наоборот, все присутствующие, скучковавшись, приготовились наблюдать партию. Парвати Патил (её сестра уже ушла в свою комнату) недоумевала, как Малфой узнал пароль гостиной, тем более, что в целях безопасности, его поменяли только неделю назад. Невилл отложил в сторону учебник по травологии за седьмой курс (наверняка, одолжил в библиотеке, и решил начать изучать его уже сейчас), и тоже с интересом наблюдал за происходящим.
— С каких это пор, Малфой, тебе нравятся шахматы? — растерянно спросил он. — Не замечал этого раньше.
— А ты с каких пор научился говорить, Лонгботтом? — едко спросил Малфой. — Не замечал этого прежде.
Невилл только вздохнул.
— Перейдём к делу, — вклинился в спор Рон, — у меня нет желания долго смотреть на твою рожу, так что, давай скорее начнём играть. Мой ход.
— Ладно, — лениво согласился его противник, — валяй.
Пешка с левого краю подсказывала, что её нужно сдвинуть вперёд. Рон и не думал начинать иначе. Он пошёл, и Слизерин — тоже. Это была лишь разминка. Самый банальный, самый простой ход из всех возможных. Хотя Рон отчего-то был уверен, что змеёныш станет рисковать сразу, с разбега. Хотя бы для того, чтобы показать, что он здесь король. Они обменялись ещё ходами. Рон сбил первую пешку Слизерина и та, со стоном, свалилась с доски. Рону хватило всего пары секунд, чтобы понять, что баловень Слизерина очень хороший игрок. Потому он не питал иллюзий в том, что это крошечное поражение было случайным. Слизерин просто дал ему выиграть в этот раз. Рассчитывал, очевидно, что противник словит кураж и расслабится. Как бы не так. Рону нужна была победа. А уж если от этого зависела дальнейшая судьба Гермионы — тем более, желательно с разгромным счётом.
И да, в следующие несколько минут змеёныш показал, на что действительно способен. Сбившиеся в кучу студенты с замиранием следили, как он рушит одну за другим пешки Рона, и как он едва-едва не съел его ферзя. Ферзь визжал, и лишь в последнюю секунду Рон, который сперва думал им пожертвовать, переменил решение.
— Разве Малфой такой хороший игрок? — услышал Рон удивленный шепот за своей спиной.
Он сейчас был не в состоянии думать, кто это сказал, ясно было только, что голос принадлежит юноше.
— Не знаю, — ответил ему другой мужской голос, — с Малфоем вообще что-то происходит. Странное. Он, вон, с Гермионой связался. Может быть, и шахматы внезапно полюбил.
Слизерин посмотрел Рону в глаза, и во взгляде его читалась явная насмешка. Эту заминку Рон, конечно же, не мог не использовать. И использовал знатно — конь противника, с гулким рёвом, полетел с доски. Губы слизняка дёрнулись в нервной усмешке, Рон же улыбался триумфально. Его радость, впрочем, долго не продлилась. Через несколько ходов захватчик Малфоя лишил его коня, а потом сбил королеву. Королева, ахнув, рухнула вниз. С этого момента их игра значительно замедлилась.
До отбоя оставалось, наверное, всего несколько минут, но никто не спешил расходиться. Даже новые зрители из спален прибежали. Конечно же, на одном из диванов Рон заметил Гарри. Он напряженно смотрел на доску, и было чувство, словно колдовал. Но, конечно же, колдовства не было, просто Гарри очень переживал за исход игры, и болел за друга.
И было, за что поболеть. Они с оккупантом тела Малфоя сбили много фигур. Один раз Рон едва не допустил ужасной ошибки, в мыслях прикидывая, какой ход сделать. Если бы он походил так, как хотел изначально, если бы не передумал, то поставил бы под прямой удар короля. Тот вопил, закрывая лицо руками, настойчиво советовал, чтобы Рон не смел этого делать. Рон, к счастью, быстро одумался.
