— Этого мальчишку зовут Драко, — почти прошипел Барнели, — и ты знаешь, что у него есть семья и друзья. Он живой человек, а не костюм. Его нельзя примерить на себя. — Ну да, конечно, — скривился Слизерин-младший, — благородный Лагримус, что всегда думает о других. Где же ты был, когда нам была нужна помощь, дорогой друг?

— Я был рядом, Снейкиус, — философски ответил Барнели, — ты просто не хотел меня слушать. Как ты мог на такое пойти? А Милисент? Ты вообще думал о последствиях? Хоть немного понимал, что вы делаете?

Лицо Снейкиуса исказилось, он стал дышать чаще:

— Где она? Вы говорили?

— Да, и она сделала свой выбор.

Снейкиус долго смотрел на старика, глаза его всё больше походили на змеиные. Он сжал кулаки, прошипев:

— Ты… ты… Понимаешь, что ты натворил? Ты был нашим другом…!

— Я и сейчас ваш друг, — Барнели сделал шаг вперёд, — позволь мне помочь вам, Снейк.

— Друг? — потомок Слизерина иронично усмехнулся. — Помочь? Ты предатель! Я тебя ни на шаг больше тебя к себе не приближу. И к Мили — тоже.

— Снейкиус, — одними губами прошептал старик, — прошу тебя.

Слизерин выпрямился, его лицо стало мягким. Он разжал кулаки и улыбнулся:

— Ну что ж, так даже лучше. Теперь война будет открытой. Ни ты, ни кто-то другой ничего не сможет сделать, пока не взойдёт двуликая луна. Милисент вернётся и тогда мы, наконец, будем вместе. Так что, передай своим новым друзьям, что ничего у них не выйдет. Пусть даже не стараются.

Лагримус грустно вздохнул. Помотал головой:

— Одумайся, — продолжил шептать он, — прошу тебя.

— Я Слизерин забыл? Готовься, Лагримус Барнели, ты ответишь за своё предательство первым. А остальные… им я тоже не завидую.

Надменно подняв голову, он прошел мимо лучшего друга. Остановился на мгновение. Равнодушно посмотрел в стеклянные глаза старика, и, словно между прочим, сказал — так, чтобы никто больше не расслышал, если эти стены действительно имели уши:

— Ты занял не ту сторону, «друг», и скоро ты это поймешь.

========== Часть 48 ==========

Гермиона открыла глаза. В горле пересохло, губы тоже были сухими. Чувствовала себя так, точно почва ушла из-под ног. Мерлин, сколько же она спала?

Она поднялась с постели и подошла к окну. Погода была чудесная, светило солнце, весенние лучи грели стёкла и оставляли на них солнечных зайчиков.

Гермиона открыла окно и глубоко затянулась воздухом. Он уже пах летом, теплом. Совсем скоро наступят каникулы. Она поймала себя на мысли, что последние несколько месяцев как будто выпали из её жизни, из головы. Будто она спала всё это время, или находилась в глубокой коме.

Кажется, было утро. Она взяла полотенце и отправилась в ванную. Надо было умыться. Потому что она сейчас чувствовала себя древним камнем, что пересох на солнце.

В туалете её встретила бессменная Плакса Миртл. Сколько же ты спала, Гермиона Грейнджер?

Она попробовала подумать об этом, но голова болезненно гудела. Ладно. Не сейчас. Позже.

— Привет, Гермиона. — пропищала Миртл.

— Доброе утро.

— Как твои дела? Как себя чувствуешь?

Гермиона села на край ванны.

— Хорошо, хотя голова немного кружится.

Она потерла виски, украдкой взглянула на закрытую дверь.

Драко.

— Его нет — отозвалась Миртл, подплывая поближе.

— А куда он ушел, не знаешь?

Миртл вздохнула:

— Его совсем нет, Гермиона. Уже давно.

— В смысле? — Гермиона непонимающе посмотрела на приведение.

— Думаю, — Миртл склонила голову набок, с любопытством поглядев на неё, — тебе лучше поговорить об этом с директором.

Гермиона бросила полотенце, кое-как смочила лицо водой, и бросилась на выход. Сердце буквально вырывалось из груди.

— Стой! — крикнула Миртл. — Думаю, тебе лучше переодеться. Не хочешь же ты, чтобы твоё нижнее бельё увидела вся школа?

Гермиона посмотрела на свою пижаму. Обычная пижама, как и всегда. Не понятно, с чего бы это Хогвартсу видеть её нижнее бельё. Но Плакса была права — идти к Дамблдору в таком виде нельзя.

— Хорошо, — кивнула она, — спасибо, Миртл. Я даже не обратила внимания, что на мне надето. Пойду переоденусь.

И она вышла из ванной. Сейчас её терзал один только вопрос: куда подевался Драко Малфой?

До своей комнаты она добралась очень быстро, потому что почти бежала, как будто марафон на скорость вздумала сдать. На привычном месте она форму не обнаружила, так что, стала метаться по комнате в поисках подходящей одежды. Когда открыла шкаф, то отскочила в изумлении. Там, как и прежде, царил полный порядок, но все вещи были сложены совсем не как обычно, а по цвету. И тогда Гермиона впервые осмотрела комнату.

Она сразу же поняла: что-то не так. Кто-то хозяйничал здесь, пока она спала. Даже мебель стояла не так, как обычно. А на столе лежали конспекты и пергаменты, хотя Гермиона всегда клала их в тумбочку, как только заканчивала работу.

Она закрыла шкаф и отправилась к тумбочке, чтобы проверить, какие изменения произошли там. Когда проходила мимо зеркала, почти неосознанно посмотрела туда. И застыла, точно каменное изваяние.

Кавардак в голове усилился, слова Миртл теперь прозвучали ещё страшнее. А всё потому, что в отражении на неё смотрела совершенно незнакомая девушка. Точнее, не совсем так. Она видела эту девушку раньше, в своих снах. Она пришла из снов, и стояла перед нею в зеркале.

Гермиона довольно робко провела пальцем по стеклу. Может, это иллюзия? Может, её только кажется? Или она всё ещё спит?

Она ущипнула себя за руку. Ощущение было совершенно реальное. Девушка из зеркала сперва сделала то же самое, но потом опустила руку и отвела взгляд.

Теперь она не хотела смотреть на Гермиону. Миллионы вопросов теперь кружились в её голове. Зеркало зачарованное? В нём приведение? Призрак? Демон? Что происходит? Как много она пропустила?

Гермионе стало страшно, дыхание спёрло. Её накрыла горячая волна воспоминаний. Круглая комната, предсказания Трелони. И Драко. В её голове было много Драко. Он занимал почти все её мысли теперь. Она вспомнила. Она почти физически ощущала его прикосновения и помнила вкус его поцелуев. Виски ныли, кто-то будто вбивал всё это молотком в её голову.

— Кто ты? — тихо спросила она, глядя на девушку, что так и стояла в стекле, опустив глаза. — Что ты делаешь в моём зеркале? Почему я тебя вижу?

Девушка молчала, а воспоминания бурным водопадом текли в её голове. Захватывали всё, нарастали.

Поцелуй у озера, библиотека, камин, пламя, что пытается вырваться наружу, дом Хагрида, руки Драко, что скользят по её обнажённой спине. Его злой шёпот, похожий на шипение: «Сейчас ты узнаешь, на что я способен!». Его губы на её шее. Горячее дыхание.

Гермиона обхватила голову руками и присела на корточки.

— Хватит! Хватит! — кричала она.

Но воспоминания и не думали отступать. Они друг за другом впивались в её голову, и каждое было острее и ярче предыдущего. Она даже не понимала, что сейчас, в этот момент, плачет и кричит.

Это было слишком. Это было невыносимо. Ей казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. У неё не было сил бороться со всем и сразу. Только когда поток иссяк, и ей удалось хоть немного взять себя в руки, она встала.

Снова взглянула в зеркало. Но в отражении на неё смотрела всё та же гостья из снов. И у неё были такие грустные глаза, что, казалось, она вот-вот заплачет. Гермионе, впрочем, вовсе не было её жаль. Она чувствовала лишь злобу и раздражение.

Эта девушка забрала её жизнь, а теперь ещё и грустит, видите ли! Да что она себе позволяет?

— Кто ты такая? — требовательно спросила она. — Говори!

Незнакомка уже открыла было рот, собираясь ответить, но в дверь постучали.

За дверью раздался голос Гарри:

— Гермиона, ты проснулась? Всё хорошо?

Мерлин, ей показалось, будто она миллион лет не слышала голоса друга. Она даже робко вздрогнула. Гарри приоткрыл дверь и встал на порог.