Десять минут у меня уходит на то, чтобы добраться. Как я и думал — территория оцеплена. Я ловлю несколько рабочих камер, слава Дьяволу, с нынешними технологиями вывести из строя ничего сложного. Никакой лишней мороки. Может, подозрительно, но я уверен, сейчас никто не ведет наблюдение за территорией.

Преступники никогда не возвращаются на место совершенного преступления на следующий же день. В конце концов, никто никогда не следит за чем-то внимательно в шесть утра. Не то чтобы я рад вообще таскаться по таким местам, но вчера единственное, что мы нашли — это наркотики и неплохое оружие. Всё. Наш шеф просил о другом. Нам нужны была документация и некоторый доказательственный материал о нас, который, по предположению нашего босса, был у них. Конечно же мы все трое на заебанную голову решили, что предположение было неверным, но сейчас я понимаю, что нет, мы просто проебались.

Не то чтобы по моей вине, но вся грязная работа на них, а мне, как всегда, достаются гребаные квесты.

На самом деле, квесты довольно забавны. Первые пару раз, когда рискуешь жизнью. Сейчас мне кажется, что я не рискую ровным счетом ничем, кроме как выговором от босса. Ленивого и скучающего. Он знает, что это бессмысленно. Мы знаем.

Я не уверен, через сколько недель они закроют дело. Уйдет несколько месяцев на его рассмотрение и передачу в вышестоящие инстанции, где на них официально забьют, потому что они лучше информированы касательно тех ситуаций, в которые лучше не лезть. Что-то мне подсказывает, что у них есть даже конкретные фамилии.

Мы что-то вроде двух фракций в перемирии, они не трогают нас, мы — их. Нам ничего не стоит устраивать один за одним теракты в отделении полиций. Нам это не будет стоить ничего, им — всего.

Мы не менее организованы. Мы более снорованы. Этому не учат в университете. Ты либо это умеешь, либо нет, и никакие взятки тебе не помогут, если ты тупой. В полиции это работает не так. Я ни в коем случае не занимаюсь презрением. Мне насрать.

Я оглядываюсь по сторонам, когда перехожу ограждение. Я морщусь от запаха спекшейся крови. Я могу почувствовать кое-где запах протухших на солнце органов — территорию фактически невозможно вычистить дочиста, а уж тем более после вчерашней мясорубки. Ни Лигур, ни Хастур не отличаются аккуратностью. От них этого и не просят, так что мне все равно.

Я говорю, прижимаясь невольно пальцем к уху, в котором находится микронаушник:

— Лигур?

Говорю:

— Вы где, придурки?

— Хастур заехал в химчистку, чтобы сдать свою рубашку.

Я закатываю глаза к небу.

«кретин».

Я задеваю взглядом выбитое окно. Примерно вспоминаю траекторию — где-то в сантиметрах пятидесяти от меня приземлилась туша одного из охранников, сломав себе хребет, падая из этого окна. Наверняка на остатках окна полиция нашла остатки одежды и крови. Они действительно хорошо собирают улики и обыскивают здание. А потом сжигают.

Я знаю, как это работает.

Лигур говорит:

— Мы почти на месте.

— Окей, я пришлю тебе сейчас точные координаты и устройте это максимально тихо. Обыщите главаря. И быстро возвращайтесь к отелю. Если я правильно рассчитал, — я кидаю взгляд на свои часы и, в общем-то, я уже опаздываю на минут десять, — то я приду раньше вас. Воспользуемся другим входом. Я не хочу глушить сигнал с камер второй раз. Это будет слишком. И вы этим не занимайтесь лишний раз.

Лигур кидает что-то вроде «мг» и сбрасывает вызов.

Я выдыхаю. Я надеваю медицинские перчатки. Я всегда работаю в перчатках — и даже не из-за страха оставить отпечатки, просто грязь и кровь въедается под ногти, и все это надо потом вычищать с зубной щеткой и лимонной кислотой. Не то чтобы у меня действительно было на это время.

В доме стоит абсолютно мертвая тишина. Иронично.

Пол как всегда не скрипит, и я вижу засохшую кровь и размазанные органы по поверхностям. Мечта современного абстракциониста — это бы сорвало куш.

Я откидываю носком своих и так, блять, ужасно выглядящих берги ковер и минут пять кручусь около входа в подвал. Прислоняя к ним часы, датчик улавливает на расстоянии где-то метра взрывчатое устройство (частота электромагнитных волн, исходящих от этих устройств, как правило разная, но схожа между моделями своей направленности — так что это работает всегда). Буквально под каемкой люка — сигнализация.

Несложно догадаться, как это работает.

И дай Сатана, чтобы это того стоило.

Я сижу на корточках и, складывая руки на коленях, поджимаю губы.

У меня есть два прекрасных варианта. За время равное трем минутам я могу деактивировать оба устройства, но у меня будет около двух минут, чтобы деактировать взрывчатый механизм — более опасный. Найти безопасное место, с дистанционного управления рвануть взрывчатый механизм — более легкий. Я не уверен, что пространство внизу не будет защищено дополнительной системой от проникновения, поэтому подорвать все было бы неплохо. Только если бы ещё была гарантия, что это никак не повредит содержимое — было бы вообще идеально.

Я провожу перстнем на своем указательном пальце по периметру — и там реально сплав стали на расстояние в полуметре.

Подорвать действительно неплохая идея.

Я перекидываю данные о взрывоопасном устройстве на свой телефон. Сила взрыва — ниже среднего. Вряд ли размах дойдет даже до выхода из этой комнаты, но его вполне хватит, чтобы убить того, кто будет рядом. Сомнительное решение. Вскрывать могут несколько людей, и даже если погибнет тот, кто будет рядом, другие могут забрать спрятанное. Это при условии, что механизм уничтожит сталь. У меня нет на это гарантии.

Я перехватываю сигнал, и получаю взрывчатку полностью в свое распоряжение. Я не рискую жизнью — поэтому я выхожу на задний двор. Я сажусь на скамейку. Под моими ногами засохшее красное пятно.

Приходится ещё ловить работу пожарной системы, чтобы та не дала сигнал о пожаре в пожарную, но потушила огонь. Если тут всё сгорит — меня никто не похвалит. В смысле, меня и так не особо хвалят (если только мы не говорим о крупных суммах денег), но в такой ситуации — тем более.

Я блокирую сигнал и отключаю возможность подачи его в пожарную службу. Это немного кропотливо, но в целом более чем выполнимо. Для меня, разумеется — без понятия, занимаются ли подобным рядовые сотрудники, и умеют ли они работать с этим в принципе.

Я активирую механизм.

Я слышу звук разбивающегося стекла — окна, находившиеся вблизи источника взрыва.

Я сижу в саду ещё около пяти минут, чтобы здание чуть проветрилось. Смотрю на кусты цветов. Фигурки гномиков. Небольшой милый фонтанчик. В ещё более раннем детстве — в лет семь, до того, как я задумывался об идеальном утре в Лос-Анджелесе — я хотел свой личный дом с задним двориком, беседкой и небольшим прудиком. Хотел полностью стеклянный второй этаж. Потом, когда я стал часто оставаться один в пустой квартире моих родителей, которая была просто, блять, огромной, я ощущал себя таким одиноким и кинутым, что осознал: в огромном пустом доме делать мне нечего.

С того момента я ненавижу большие пустующие здания. Даже моя квартира довольно небольшая на фоне квартиры Хастура или пентхауса Лигура. Она относительно большая, просторная и даже есть отдельная комната для растений — я так и не смог отделаться от мечты о своем личном саду на заднем дворе — но небольшая для моих средств. Рабочий кабинет, ванная, кухня, спальная, оранжерея и вечно пустующая комната для гостей. Всё.