Кроули снова кричал о том, что ему виднее, и если он хочет жить в депрессии и наркотиках, то он и будет в этом жить. Ричард плевал на это все и уходил. А через сутки снова приходил, и снов пытался вытянуть Кроули из этого. Он жалел о том, что вообще решил ему помочь, все чаще думая о том, что Кроули невозможно было помочь.

Кроули орал на него, пользоваться манипуляциями, но Ричард терпел это. Он даже драки терпел. Но после того, как у Кроули случился первый психоз он окончательно опустил руки и сказал, что он больше не собирается ему помогать. Через пару суток Кроули сам к нему приполз, слезно умоляя вернуться и что он все осознал. Ричард хотел послать его на хуй, но услышал его голос и понял, то не может. Он не мог кинуть такого Кроули. Кроули — беспомощного, зарёванного — нуждающегося в помощи надо было спасать.

После того, как тот провел двое суток в галлюцинациях и собственной рвоте он действительно стал выглядеть чуть более разумно. Встретил его в чистой рубашке с нормальным взглядом. Почти все убрано было, а Кроули все ходил и все просил прощения. Ричард обнял его, простил ему все и сразу и пообещал, что он не уйдет.

— Я же говорил, что помогу, значит помогу, все нормально будет, разберемся, вытащим тебя.

На самом деле, Ричард уже не был уверен в том, что он действительно сможет его вытащить, но он просто не мог себе позволить его оставить. Да и работал Кроули отчего-то так хорошо, что сам Энтони удивился, как у него это так выходило, потому что последние задания на прошлом месте работы были фатально провалены. Хотя он больше все сваливал на то, что ему просто нужен был отдых, плюс задания были довольно легкими. За спиной все шушукались о том, как ему удается не оставлять вообще никаких отпечатков, поэтому его отправляли даже на задания, где требовалась максимальная осторожность, потому что это могли преследовать и поймать на месте.

Ричард устроил скандал с боссом, как узнал, куда его отправляют, потом побежал отговаривать Кроули, но тот сказал, что не собирается никого разочаровывать. Ричард ждал, что его с дня на день повяжут, но нет. На том место только ходили слухи о неком «человеке-призраке». Кроули пожимал плечами и говорил, что он и вправду себя чувствует призраком.

После того психоза, конечно, ничего не наладилось. Кроули ровно месяц ходил к врачу, столько же ничего не употреблял, а потом сорвался. Такие маленькие срывы были на протяжение около семи месяцев. Они орали друг на друга, хватали за руки, Ричард уходил, а утром Кроули молил у него прощения. Ричард уже устал от этого, стал от нескончаемых нервов, от его срывов и истерик, устал от последующих извинений, от его лица на следующее утро, от его глаз— таких наивных и преданных, что у Ричарда даже сердце болело за него.

Вообще-то, сердце у Ричарда за Кроули болеть не переставало в принципе.

Потом пошел особенно длинный срыв, который сопровождался аварией, после которой Кроули чудом колено себе просто вывихнул, а не раздробил в песок. Ричард тогда с ним неделю не разговорил, но потом Кроули пришел с этим своим лицом побитого щенка, всего лишь жертвы обстоятельств, и он снова вернулся к нему. Не мог не вернуться.

Кроули после этого больше трех месяцев ничего не употреблял. Даже ломку пережил каким-то образом, написав в этот день Ричарду, чтобы он не смел к нему приходить в течении недели. Ричард держался пару первых суток, но когда Кроули перестал отвечать на звонки и смс-ки не смог удержаться. Приехал и помогал как мог. В основном морально, терпел его срывы и помогал не выбежать на улицу, требуя дозы.

Ричард чуть ли не рыдал, видя, как того всего вело, как его кидало в жар, в судороги, как он срывался, орал, кричал, проклинал всех: своего отца, Азирафеля, Босса, своего отчима, самого себя и, в конце концов, Ричарда. Орал за то, что не дал ему сдохнуть, что он должен был сдохнуть.

Но ломку они каким-то образом пережили. И это бал первый и последний раз, когда Кроули решил пережить ломку сам, а не в стационаре. После нее он еще две недели ходил, орал на всех, сметал задания и отличался там такой бешеной жестокостью, что Ричарду не по себе было. Он старался ходить с ним, чтобы следить, и он все это видел, и каждый раз он не верил, что это был его Кроули. Он впадал в ярость, крошил кости, вырывал зубы и язык, протыкал глаза, избивал ногами до получаса, приводил в сознание и снова избивал.

А потом, когда они ехали назад, все время рыдал на заднем сиденье. Иногда снова накидывался на Ричарда, спрашивал, почему не дал ему сдохнуть. Ричард один раз выплюнул ему прямо в лицо грубое и быстрое: «потому что я люблю тебя, дебил».

Кроули моментально заткнулся, рассмеялся и не разговаривал с ним до следующего утра.

После этой ломки он ещё пять месяцев ни на чем не сидел, ходил к врачу и снова становился нормальным. Они не ссорились, не ругались, у Кроули почти полностью ушли симптомы депрессии. Он наконец забил себе полностью вторую руку и перешел на ноги. Он буквально ночевал в тату-салоне, и Ричард говорил, что нельзя столько лежать под иглой. Кроули хмыкнул.

А потом Ричард понял, что он делал это специально. Кроули хотел, чтобы ему делали больно, поэтому он не выходил из тату-салона и все забивал каждый свой шрам. И Ричард знал — он потом начнет забивать и чистую кожу.

Правда, до этого не дошло. У Кроули срыв случился быстрее, чем он успел даже забить все оставшиеся шрамы.

Он пропал на две недели и Ричард сходил с ума. Проверял все больницы, мониторил новости, толком не спал и прочно подсел на сильнодействующие успокоительные. Боялся, что у того снова начнется психоз и что он вообще умрет. Впрочем, умереть он пытался уже когда его нашел Ричард и закрыл дома. Когда он вызывал врача, чтобы отвезти его в стационар, Кроули попытался порезать себе вены в ванной.

Вот тогда Ричард и сорвался. Это было не драка. Это было простое избиение. Кроули даже не сопротивлялся. А Ричард ощущал, как у него от злобы все сводит, как дышать трудно, как перед глазами мутнеет.

Он все орал о том, что он, сука, старается для него, терпит это все, помогает, и вот, блять, его благодарность — лезвие в вены? Вот, сука, так ты меня благодаришь?

В общем-то, бригада забирал что-то отчасти напоминающее человека в крови и почти без сознания, и связали Ричарда, вкалывая успокоительное.

На утро, когда он это осознал, тут же рванул в стационар. К Кроули его не пустили.

Он пришел через неделю и ничем хорошим это не кончилось. Кроули ломало, и едва завидя лицо Ричарда, он начал орать что-то про то, почему он его не добил, ведь надо было, надо было, сука, чтоб он сдох. Спрашивал что-то про то, что неужели он и для него тоже кусок мяса для того, чтобы бить и иногда трахать? Ричард только разозлился, послал его на хуй и быстро ушел, пока снова не набил ему его едва зажившую наглую морду.

Через два дня Кроули ему позвонил и умолял прийти. Рыдал, говорил, что не знал, что говорил. Ричард в этот раз не повелся. Сказал, чтобы он так с врачами выебывался и скинул. И всю ночь себя корил за это. Что он оставил Кроули в таком состоянии, заставлял страдать, заставил вспоминать те его дни, когда его только и делали, что насиловали и избивали. Что он сделал с ним то же самое.

Он хотел прийти к нему утром, но его вызвали по работе и он уехал на неделю. По приезду он первым делом заметил количество пропущенных от Кроули и со всех ног побежал к нему в больницу. По его расчетам, самый агрессивный период должен был уже спасть на нет, но он решил, что даже если тот снова будет его проклинать, то он все равно его обнимет и не отпустит.