Ты печаль не трогай,

А свободу празднуй.

Забившись в самый дальний угол, сев спиной к залу, Тюве принялась жевать непривычную для неё людскую пищу. Рион что-то говорил, давал наставления, как вести себя в столице, поэтому появление соплеменника она не почувствовала. Только когда старик запнулся и поднял вверх глаза, эльфа всё поняла.

Естественно, он не был ей знаком, этот хмурый смуглый красавец, высокомерный даже по эльфийским меркам.

– Что ребёнок делает так далеко от дома? – обвинительным тоном вопрошал он. По заплетённым в сотни косичек волосам змеились алые искорки. Строгий костюм был идеально бел.

– Я не обязан отвечать тебе! – Рион тщетно пытался показать, что нисколько не волнуется.

– Она эльфа, смертный. Несовершеннолетняя. Тебе известно, какое наказание…

Он не договорил. Тюве вытащила из кармана куртки блестящую пластину и показала, не давая эльфу в руки. Тот пробежался глазами по отчеканенному тексту, окинул девушку изучающим взглядом и брезгливо фыркнул:

– Тебя не возьмут к себе даже орки, недозрелка!

Повернувшись на каблуках, он отправился купаться в восторженном внимании людских женщин.

Глянув на покрасневшую от стыда эльфу, Рион ловко выхватил из её рук жетон. На человеческом, эльфийском и гномьем языках было написано:

Тювериэль Сирви Латраднифьель Ао`Кше Дармирс Фервалесрия

130 лет 16 дней 22 часа.

Миг, и цифра 22 сменилась на 23, как будто и была отчеканена изначально.

Тюве отняла свой документ у человека и посмотрела ему в глаза:

– Теперь ты тоже меня возненавидишь? Я на всю жизнь такая… красивая.

Она отчаянно боялась, что этот старый мудрый человек, единственный, кто был к ней добр, сейчас отвернётся, сплюнет под ноги от омерзения и пошлёт её куда подальше.

Рион посмотрел с сочувствием, вздохнул:

– Девочка, за что мне тебя ненавидеть или презирать? – бывший хранитель границы пожал плечами. – Я сам отверженный, считай, приговорённый. Я разучился накладывать чары. Я обуза для города, ты обуза для рода. Нам обоим предстоит найти новое место в жизни. Я не обижу тебя, клянусь.

Тюве кивнула, соглашаясь – старик её защищал, по-своему берёг. В ответ она испытывала благодарность и грусть. Так должны были беречь не иноплеменник, а родные отец и мать.

Город распахнулся перед ней цветной старинной книгой, где каждая картина раскрашена вручную. Люди удивляли её всё больше. Если в эльфийской столице нельзя было встретить представителей других рас, то в Тардрагее Тюве только и успевала выспрашивать у Риона:

– А это кто, с бородой до земли? А тот, винторогий? А зелёный с обвислыми ушами?

Были те, кто казался девочке уродливей её самой но никто не показывал на них пальцем, не смеялся. Люди умудрялись вести дела со всеми, ничуть не умаляя при этом своего достоинства. И Тювериэль воспаряла духом.

Прямые, как и в эльфийской столице, улочки. Здания из серо-коричневого кирпича, местами поштукатуренные, местами обложенные разноцветной блестящей плиткой. Пёстрые запоминающиеся наряды знати и успешных торговцев и простенькие, однотонные – рабочего люда…

Стены заветной Академии оказались белыми, высокими и совершенно гладкими. За ними высились четыре бледно-зелёных башни с золочёными крышами, над которыми и днём, и ночью висела завязанная в узел радуга. У ворот белела пристройка, из треугольного окошечка которой выглядывал моложавый привратник. Рион подошел к окошечку, коротко изложил просьбу, и путников пропустили во внутренний дворик перед второй, такой же белой и неприступной стеной.

Между стенами на клумбах росли карликовые деревья, текли крошечные реки, низвергались водопады, и, что самое интересное, стояли домики и суетились букашки – людишки…

Один из них вдруг принялся расти, немало испугав девушку. На вид молоденький охотник. Вышитая жилетка, шапочка с пером, просторные шаровары, сапоги с пряжками… Мастер Искусства Охраны.

– Годы тебя не щадят, – чародей повернулся к Риону.

– Я не гнался за долгой жизнью, учитель. Я берёг покой границ, как потребовали от меня долг и король, – не подумал таиться старик.

– Что же, – юный на вид чародей замешкался, изучая бывшего ученика, – я помочь тебе бессилен.

– Я знаю, – кивнул в ответ Рион, он смирился с предсказанной судьбой. Теперь бы отыскать сыновей. Но вначале… – Тут со мной девочка. Беда у неё. Помоги, если сможешь.

Рион отступил на шаг, выталкивая вперёд оробевшую Тюве.

Мастер будто только сейчас заметил эльфу. Он прищурил голубые глаза, склонил чуть на бок голову, оглядывая необычное для этих мест создание.

– Ребёнок, – задумчиво пробормотал он. – Ребёнок, который уже вырос из детских вещей.

Мастер взмахнул рукой, с пальцев сорвались два матовых белых шарика, покружились над головой Тюве и вернулись обратно.

– Не к нам, – голос чародея наполнился искренней печалью. – Твой дар, дитя эльфов, ближе к ведьмовскому, не нашему, хоть и не носишь ты их метку. Внутренние двери Академии закрыты для тебя.

– Но как?

Тюве была в отчаянии. Не желает иметь дело с недозрелкой, или она действительно ведьма? Тогда понятно, почему многие заклинения работали у неё не так, как у сестёр, почему отец быстро махнул рукой на её обучение.

– Куда мне идти?

– Ближайший монастырь богини Фра. Час верховой езды на северо-запад от стен города.

Тюве повернулась к окованным серебряными узорами воротам, как Мастер вдруг предложил.

– Хочешь не прятать лицо? На десять дней я дам тебе личину. За это время ты успеешь договориться с ведьмами, а потом она тебе не понадобится. Кажется, так бы ты выглядела, не случись с тобой того, что случилось.

Мириады иголочек кольнули тело Тюве и отпустили. На Мастера с Рионом взглянула красивейшая девушка Земли.

– Удачи с ведьмами, – чародей по-мальчишески подмигнул на прощание.

Зеркало. Сладость и яд для женщины. В лавке у первого встречного торговца Тюве затребовала примерочную комнату. И долго разглядывала временный облик. Юная-юная, хрупкая, невысокая. Короткие светлые волосы смешно торчали в разные стороны. «Я сейчас красивее Сильмы, – с грустью подумалось Тюве. – У Орэвэля не было бы шансов».

– Примерь это, красавица. Платьице как раз по твоей фигуре. Ах, хороша! А ботиночки на точёных ножках как смотрятся! А курточка на меху… У тебя волос короткий. Так сейчас у эльфов модно? Не видал ещё. Тогда длинные серьги тебе пойдут. Уж поверь старому Мивасу, загляденье…

Долой ненавистные тряпки! Рион, у тебя есть чем заплатить? Купи мне всё это!

Толстый торговец завистливо смотрел на старого спутника юной красавицы. Но он был хорошим торговцем, поэтому удержался от расспросов и комментариев.

– Рион, давай погуляем по городу! К ведьмам успею. Просто погуляем. Я больше ничего не буду покупать…

Как это пьянит, когда на тебя оборачиваются все окрестные мужчины, завистливо смотрят женщины. Даже если знаешь – это игра, это понарошку. Странное, незнакомое чувство азарта.

Рион не отказывался её сопровождать, не бросил в незнакомом городе, но всё равно хмурился, хоть и молчал. И на том спасибо.

К исходу дня, без вина хмельная и, наконец, счастливая Тюве… нет, принцесса Тювериэль пожелала остановиться в гостинице. Рион долго выспрашивал местных, где можно отыскать приличный угол задёшево, и в итоге кивнул – пойдём. Вот тогда-то и произошла встреча, сыгравшая решающую роль в жизни эльфы. Старика и девушку угораздило повстречать королевский экипаж.

Раскачивались синие плюмажи над головами величавых черных лошадей. Холодно блестели расписные ножны шпаг и звёзды отличия на шеях гвардейцев. Яростно орудовал палочками юный барабанщик, замыкавший шествие. А роза на дверце кареты была не алой, а бледно – лиловой. Наследник. Сам почти король. Старик – Шипуп Гнедой скоро в прах рассыплется. Придворные дни отсчитывают, ставки делают, сколько дней молодой беспутный Варросео трон удержит. Перед молодым юлят, заискивают, а сами зубоскалят за спиной и слухи неблаговидные распускают, позорящие будущего короля.