– Вот! – девчонка тем временем сняла с шеи золотой кулон с голубым блестящим камнем и протянула Риону. – Он дорогой. И… у меня больше ничего нет ценного, – виновато ответила непредусмотрительная беглянка.

– Идёт.

Кулон исчез во внутреннем кармане куртки. «Ничего ценного… Видать, сбежала ты, голубушка, во время путешествия с родителями или свитой. И ищут тебя все окрестные чародеи. Ведь до ближайшего эльфийского поселения недели три пути». Тот факт, что малявка могла быть обучена телепортации, старик решил даже не рассматривать. «У меня твоё барахло ценнее будет. В столице покажу камень кому следует, живо родню отыщут».

– Звать тебя как, благородная?

– Тюве. То есть Тювериэль Сирви Латраднифьель Ао`Кше Дармирс Фервалесрия. Сереброглазая звезда эльфийского расцвета, взошедшая над Восточным морем в добрый час.

– Тюве, так Тюве. А меня можешь звать Рионом.

За то время, пока они выбирались из леса, старик имел возможность убедиться – девчонка готовилась к путешествию основательно. Во-первых, диван оказался не простой иллюзией. Когда первичные чары спали, под ними оказалась лёгкая решетчатая конструкция на колёсах. Больше всего она напоминала детскую коляску, так любимую городскими мамашами. Только гораздо большую по размеру. Разложил – лёг отдохнул. Сложил – кати впереди себя. И вещи пристроить удобно. Вещей у Тюве было предостаточно. Две увесистых сумки и заплечный рюкзачок.

Во-вторых, вооружилась малявка тоже не по-детски. За поясом короткий меч. В голенищах сапог – по кинжалу. Она дважды проверила их сохранность перед дорогой. На шее – ворох амулетов и оберегов. С такими никакие волки-оборотни не страшны. Вот только людей кроха до Риона не встречала. И это было весьма плохо. Выкинет чего-нибудь в приличной компании…

Выбрались они из чащи за два часа до полуночи. И у самой кромки леса, нисколько не страшась нечисти, эльфа тут же пожелала отдохнуть.

– Я же ещё маленькая, как ты сам заметил. Мне режим соблюдать нужно, – заявило это наглое прыщавое создание, вновь преобразуя коляску в диван.

Девочка извлекла из сумки пушистый желтый плед и улеглась, накрывшись с головой. Рион только хмыкнул. Спи, эльфийское отродье.

– Да, – Тюве отогнула краешек пледа, – далеко не уходи. Я нас защитным куполом накрыла, если напасть кто вздумает. Больно будет.

Старик снисходительно усмехнулся. Боли он не боялся. Не раз из схваток с оборотнями его еле живого приносили в селение, по несколько недель выхаживали, пока он сам свои чародейские способности мог применить, до конца излечиться.

Звёзды высыпали посмотреть, что будет делать бывший хранитель. А что тут сделаешь? Стоило проверить слова девчонки, чтобы шипя от боли отползать от невидимой границы, так и не сумев вырваться на волю.

По ту сторону защитного контура печально завыли, не дождавшись такой близкой, и в то же время недостижимой добычи. Оборотни. Не два и не три. Больше. Рион быстро пробормотал молитву.

«Ну и силища у малявки! Как бы не магическим ремёслам учиться сбежала», – подумал старик, с благодарностью поглядывая на мирно сопящую уродину. Что ещё ей могло понадобиться в людском королевстве?

Спать бывший сотник не собирался, лишь прилечь, дав отдых ноющим ногам. Выбрав одну из эльфийских сумок, ту, что помягче, Рион положил её под голову, приготовился смотреть на звёзды да обдумывать своё будущее, и тут же провалился в сон.

Едва не успевшие улететь на юг птицы начали звонкую перекличку в предрассветной темноте, эльфа засобиралась в дорогу. Вытряхнув на диван груду разноцветного тряпья, она принялась наряжаться. Рион деликатно отвернулся. А через пару минут, едва взглянул в сторону малолетней спутницы, зашелся в приступе хохота.

– Что не так? – непонимающе уставилась на него девочка.

– Орчьи сумасшедшие не прогулке! Ну и вырядилась! Потеха!

Эльфа покраснела и топнула ножкой от возмущения.

– Я на гравюрах такое видела! Мне это лучший портной шил! И на бале-маскараде, где я была человечкой, мне дали первый приз!

– Отправляйся на свой маскарад! Ой, не могу! Ой, плохо мне! – хохотал Рион, держась за живот.

А развеселиться было от чего. Тюве напялила войлочные сапоги, длинную юбку в ромашках, голубой передник с кружевной оборкой, наёмничью кожаную куртку на шнуровке из-под которой выглядывала чёрная траурная рубаха. На шее болтался свадебный амулет жениха. Голову украшал розовый кружевной чепец юности Рионовой прабабки, но почему-то с солдатским козырьком.

– Снимай немедленно. Тебя же в первой деревне поколотят! Ой, смотреть нельзя!

– Да ты завидуешь! Мне это сам Ядельберт Ясноокий шил! – девочка не желала верить, что так тщательно приготовленному наряду место на помойке.

Рион уже нисколько не жалел о постигнувшем его приключении. Сегодняшнее утро компенсировало неудобства от встречи.

Вороны равнодушно взирали на происходящее с высоких сосен. В кустах шуршал кто-то маленький и не страшный. А впереди медленно поднималось солнце из-за края плоской как сковорода равнины, на которой ветер шевелил ещё не пригнутые дождями засыхающие травы.

Если пройти чуть левее, за деревьями будет деревушка. А, главное, тракт. Можно напроситься в обоз до ближайшего города.

Пока Рион созерцал окрестности, Тюве докумекала, что в таком виде, пожалуй, соваться к людям не стоит.

– Человек, а как мне одеться, чтобы сойти за вашу? – с вернувшемся высокомерием в голосе осведомилась она.

– За нашу? В зеркало вначале на себя взгляни, тогда и решишь, за кого сойдёшь, – старик вздохнул. – Оденься поудобней, а сама морок на мордашку наведи. И маскарада этого не нужно будет.

– Так я не умею на себе! – в отчаянии выдала малявка. – Стала бы я тебя, человек, просить о помощи, умей я подобное.

– Меня Рионом зовут, я уже говорил, – напомнил ей бывший сотник. – За орчанку сойдёшь. Дети этого бродячего племени столь же… необычны для людей, как и эльфята.

«Правда, покрасивей тебя раз в сто будут», – мысленно добавил он.

Так что Тюве пришлось нарядиться по-простому. Походные брючки и удобные кожаные сапожки решили не снимать, только серебристые бляхи отрезать. Очистив землю от дёрна и полив водой из фляги, старик приказал девчонке изваляться в грязи.

– Мордашку тоже мажь. Чтобы… чтобы красоту прикрыть.

На все протесты своенравной принцесски пришлось привести железный аргумент: у орков землистый цвет лица, и они не слишком чистоплотны. Девочка покапризничала, а потом с завидным упорством принялась умываться грязью.

Узнав, что орки лысы, Тюве безжалостно обкорнала светлые локоны, став ещё безобразней. «Чего ж тебя так припекло, милая? – подумалось Риону. – Видать от беды какой бежишь». Воображение тут же нарисовало картину враждующих эльфийских кланов и единственную уцелевшую наследницу, спасающуюся от верной гибели. Но гадать смысла не было. Захочет – сама расскажет.

На короткий ежик, оставшийся от шикарных волос, впору пришелся розовый чепец, уже без козырька. Орки обожают людские наряды, только ни меры, ни вкуса у них нет. Так что странно девочка не смотрелась. Ромашковая юбка пошла на шаль поверх нижней белой блузки. Кожаную куртку тоже решили надеть. Осень, холодно.

– Остальное выкинь, а лучше сожги. Иначе первый пограничный патруль тебя вычислит и осудит за воровство.

«Какое воровство?», – захотелось выкрикнуть девочка. И умолкла. Все её вещи взяты без спроса. Себя она тоже выкрала. В груди заныло от пережитого унижения и обиды.

– Оружие не выкину. Диван тоже! – упёрлась малявка.

– Тогда ворожи, чтобы добропорядочным крестьянам это на глаза не попалось, – сказал старик, а сам задумался, как лучше представить девчонку.

Орчьи женщины – попрошайки. Деньги выманить у зазевавшегося путника им, что в носу поковырять. Голоса у орчанок визгливые, противные. Одежда неопрятная. Зато гадают они мастерски, тёмными чарами владеют. А рассказчицы – заслушаешься.

Орки – мужчины – воины, слову верны, дерутся – устали не знают. Пьют тоже за десятерых. Там где человек под стол свалится без памяти, орку только губы намочить. Поэтому и ценят их, не гонят, с радостью берут в стражу и благородные герцоги, и даже сам король.