Мироз скептическим взглядом оглядел чуть слышно поскуливающего пленника и сердито проворчал:

– Рано вы мерзавца отпускать собрались. На вашем месте я бы по частям его выслал.

Глубокий бас Мироза пророкотал под высоким закопченным потолком камеры, заставив пленника вздрогнуть. Тара брезгливо поджала губы, не желая приближаться к зловонной яме, предоставила возможность карлику рисковать белизной отглаженного мундира.

Стараясь не задеть покрытых серо-зелёным налётом испарений стен, она негромко заговорила. Не сомневаясь – даже не смотря на испытываемые муки, пленник слышит её отменно:

– Ты отвисел своё. Я притворюсь, что поверила твоим побасенкам про приказ ваших чародеев, про то, что ты знать не знал, какую мерзость везёшь в столицу вместе с коллекцией минералов. Ты отправишься к своему королю с посланием от меня. Я наложу на тебя заклинание. И только носитель королевской крови вашего рода сможет его с тебя снять. Это, мой миленький, чтобы ты не заблудился по дороге. Заблудишься – пеняй на себя. Пережитая пытка по сравнению с ждущей тебя кончиной покажется послеобеденным сытым сном. Кстати, твой опыт послужит примером всем вредителям из Варандэ. Каждого сунувшегося на мою территорию обезображу так, что сородичи с орками перепутают.

Она хладнокровно расправилась с засланным купцом, отлично зная – потеря красоты для эльфа из Варандэ – страшнее смерти, несмываемый позор. Пример этого купца надолго отвадит сородичей щёлкать зубами в сторону Кавиры.

Она коснулась плеча Мироза, предлагая поговорить наедине, и вышла из переполненной ядовитыми парами камеры.

– Не переживай, мой друг, – обратилась она к карлику. – ты видешь, эльфы выраждаются. У них нет фантазии как следует нам напакостить.

– Это отсутствие фантазии? – поразился начальник Тайной Службы, вспоминая про смертоносные камни, на которые заклинания его подчинённых долго не могли выйти.

Тара поморщилась.

– Варандэ вырождается, там тесно от уродливых душой и телом.

Ведьма не договорила. Вспомнилась собственная юность, обречённая перерасти в уродливую старость, побег из отцовского дворца в поисках спасения. Боли в душе давно не было. Только презрение к сородичам, лишенное тени жалости. После всего случившегося отца с матерью она видела лишь раз, братьев и сестёр намеренно избегала, ибо знала – их детей тоже, скорее всего, ждёт подобное испытание. Иметь хоть что-то общее с гордым до глупости народом она не желала. После трёхкратного её отказа вернуться на родину и не якшаться с недостойными тварями неэльфийского происхождения её вычеркнули из числа живых, предав имя позору. Её родина теперь Кавира.

Ирьские владыки – совсем другое дело. Эти твари изворотливы, хитры и умны. Просчитывать их ходы – интересно и волнующе. Вот он достойный противник для её ума. И противник этот, судя по сбивчивым донесениям разведки, готовит весьма опасную атаку, предотвратить которую она пока не в состоянии…

Ильварад по прозвищу Орешек королём был энергичным, образованным и, как ему казалось, самостоятельным. Не одарённый богами приятной внешностью, он считал, что с лихвой компенсировал данный недостаток приветливостью, въедливостью в государственные проблемы и природным упорством. Вот и сейчас, вернувшись из очередной поездки по стране, он не нежился сладким сном в уютной постели под оливковым балдахином, не обнимал королеву, женщину миловидную, но на редкость болтливую и недалёкую, с утра до ночи думавшую только о балах и нарядах.

С четырёх часов утра Ильварад сидел в кабинете, разглядывая карту Кавиры и просматривая отчёты о делах в девяти герцогствах. Король ёрзал на старомодном кресле, слишком жестком, громоздком и низком. Увы, за четыре года правления поменять доставшуюся от предков мебель Он не спешил. Придёт ещё время перемен. Уже скоро…

Кисточка сиреневого ночного колпака норовила упасть на правый глаз. Голые лодыжки мёрзли. В правой туфле сбилась стелька, но его величество мужественно старался сконцентрировать мысли на государственных делах.

Воспитывайся Ильварад при дворе, наверняка не забивал бы себе голову такой мелочью, как изменение поголовья скота или своевременность орошения полей в каждом поселении, доверив столь частные вопросы талантам младших министров, а сам бы занимался стратегией, сверяя принятые решения с мнением «главного оружия королевства» в лице эльфы Тары. Но пока был жив батюшка, на редкость подозрительный и своенравный экземпляр, его отпрыски вначале воспитывались в военной школе в Тюсвири, скучая в сырых стенах старинного замка, потом жили за пределами столицы, читая запрещённую литературу и нахватавшись из неё совсем не государственных идей.

Королём Ильварад становиться не планировал. Для этого у него был старший брат. Но тот наряду с многочисленными достоинствами имел дурную привычку инкогнито прогуливаться по злачным местам. Там его и не узнали (а, может, наоборот), проткнули, обчистили и оставили умирать в канаве. Через год не стало и короля, Лидва Кучерявого.

Вечная Тара в первый же день прибытия Ильварада во дворец едва ли не силой оттащила безутешного новоявленного наследника от остывающего трупа батюшки и, глядя сверху вниз льдистыми глазами, безжалостно заявила.

– Ты теперь король! А выглядишь точно самонадеянный, глупый и мягкотелый мямля! Разве короли позволяют являться перед очами подданных в таком виде?! Твоя жена, принцесса из Лирадры, ведёт себя хуже крестьянки. Вы совсем одичали в провинции, и теперь обязаны слушаться меня во всём, чтобы соответствовать высокому званию владыки и завоевать уважение народа!

Ошалевший от такой прямоты Ильварад тогда не нашелся, что сказать. Но постепенно стал отдаляться от могущественной опекунши, по крохам выцарапывая власть из её цепких пальцев. Только по-прежнему на всех государственных мероприятиях и переговорах она стояла за его правым плечом, сверля взглядом затылок, точно вкладывая свои мысли в его большую голову (из-за неё, кстати, и прозвали короля Орешком столичные острословы). Может, именно поэтому на тридцать четвёртом году сын Лидва Кучерявого был почти лыс.

Первые лучи встающего солнца подсветили светло-коричневое каменное кружево дворцовых башен, засияли на синеватых стенах старого дворца, который уже сотню лет, как пора снести, проникли сквозь желтоватые стёкла в кабинет. Ильварад дёрнул за цепочку, гася лампу, и вновь зашелестел бумагами. Он может управлять страной без помощи ведьмы! Другие же короли как-то управляют.

Тара посмеивалась над его потугами, позволяя мышонку свободно бегать по клетке. Сама же сосредоточилась на ловле шпионов.

Король находил отдушину в детях. Всех троих, по достижению десяти лет старшеньким, планировал отправить в военную школу подальше от столицы, от Тары.

С восьми утра Ильварад ознакомился с отчетами, уверившись – в королевстве дела идут скорее хорошо, чем плохо. Ещё он порадовался, что верные ему люди тоже умеют собирать информацию. Не только Тайная Служба старается.

До завтрака оставался час, и его величество, одолеваемое скукой пополам с желанием самоутвердиться, сотворить нечто поперёк воли Тары, с кислым выражением физиономии слонялось по прохладным залам, пугая слуг неподобающим видом. Ильварад знал, бродить в пижаме – ребячество, но может же он когда-нибудь наплевать на этикет! Его воротило от необходимости подчиняться женщине, да ещё инородке! Он знал, как изменить ситуацию. И почти не боялся.

Да, последние сто лет в соседней Ири король сидит на троне для красоты, а всем заправляет Светлый Совет, состоящий из наиболее родовитых и талантливых в чарах представителей людей и эльфов. Да, сейчас в Лирадре назревает переворот. Возмущённые высокими налогами, восстают провинция за провинцией. Но до этого короли соседних государств правили вполне успешно, а, главное, самостоятельно! И, если верить хроникам, в Кавире до Варросео Улыбчивого тоже обходились без ведьмы.

Переворот зрел в самой Кавире. Его величество, окружив себя двумя десятками советников, тайно рассматривал пути возвращения всей полноты власти. И самое забавное, ведьма наверняка об этом догадывалась, и ничего не предпринимала, считая мальчишеством. И это непомерно злило Ильварада.