- Разве этого мало?

— Ну, как сказать. Вот Юлька Петрова открыла свой магазин в столице. А Сашка Митрофанов теперь известный хирург! За четыре года сумел заработать себе имя, так что теперь на прием к нему не пробиться. Ну а ты как? Ты же на инженера училась?

— Да, но поработала только год. Я от тебя далеко не ушла. Все, как у всех — любовь, свадьба, теперь вот сына на тренировки вожу.

— А муж? Вместе приехали?

Я на долю секунды теряюсь с ответом, от чего-то почувствовав неловкость перед старой знакомой, и единственное, на что хватает моей фантазии — неприкрытая ложь:

— Нет, он очень занят на работе. Так что, мы здесь с Семкой вдвоем.

— Слушай! Может, соберёмся на днях? Позовем Аленку, Лизу, она как раз на днях приехала, и посплетничаем вдоволь?

— С удовольствием, запиши мой номер.

Возвращаясь в родительскую квартиру, я не даю себе возможности поразмышлять, почему не сказала правду. Есть в этом что-то горькое — признавать собственное поражение, глядя в искрящиеся счастьем глаза девчонки, с которой когда-то вместе мечтала о принце на белом коне, счастливом замужестве и радости материнства…

— Стригите, — делая глубокий вдох, командую я, не сводя глаз с отражения стоящей за моей спиной девушки. Она неодобрительно качает своей головой, приводя в движение копну огненно-рыжих волос, и больше не предпринимает попыток воззвать к моему здравому смыслу. Движения ее рук словно механические, доведенные до автоматизма многолетней практикой, завораживают, и я неотрывно слежу за тем, как мои ухоженные пряди осыпаются на пол, не выдержав прикосновения стальных ножниц. Когда-то длинные каштановые волосы, каскадом спадающие к пояснице, были моей гордостью. Я любила заплетать их в косу, могла часами колдовать над своими локонами, закручивая их в небрежные завитки… Теперь же, глядя на то, как солнечные лучи заставляют их мерцать золотыми переливами, я начинаю их ненавидеть. Мне необходимы подобные перемены, и как бы смешно это ни звучало, стрижка для меня — некий протест, попытка избавится от наваждения, очистить голову от мучительных воспоминаний, сжечь все мосты и попытаться вернуться к жизни. Это, как ритуал, ни выполнив который, не сумеешь расстаться с прошлым и никогда не найдешь в себе сил смело взглянуть в лицо будущему.

Теперь мои волосы едва достают до лопаток, а цвет у корней стал более насыщенным, становясь заметно светлее на кончиках. И когда я выхожу из салона, с глупой улыбкой на тронутых блеском губах, кажется, словно апрельское солнце печет, как июньский пылающий диск.

— Вот это да! — застывает посреди прихожей мама, пропуская меня в квартиру.

— Нравиться? — слегка тряхнув завитыми прядями, интересуюсь у нее, вручая пакет с продуктами.

— Еще бы!

— Мама?! — не менее удивленно выдает Семен, выбегая ко мне из комнаты.

— Ну, что скажешь? Мама — красавица? — подмигиваю малышу, раскрывая свои объятия, чтобы почувствовать его теплое тельце в своих руках.

— Красавица! Ты у меня самая-самая! — запечатлев поцелуй на моей щеке, отвечает мне сын. И я ему верю, прекрасно зная, что этот маленький мужчина никогда меня обманет.

С момента ухода Андрея, я впервые собираюсь выйти в люди. Посиделки за чашкой кофе с Иринкой или распитие вина на ее кухне в компании с Ивановой не в счет. Это были скорее попытки забыться, нежели поддаться легкому общению с друзьями, сдобренному шутками и воспоминаниями о давно минувших днях. Сегодня мне хочется выглядеть так, как должна выглядеть любая счастливая женщина — потухшему взгляду и распухшему от слез лицу в моем плане нет места.

Знаете, может быть завтра я вновь впаду в уныние, стану оплакивать свои волосы, возненавижу их новый цвет, выкину купленное платье, но сегодня, стоя перед зеркалом, я ловлю себя на том, что я не разведенная, я — свободная. Свободная от обязательств, от влияния чужого настроения, от царящих в моей жизни проблем и постоянных переживаний.

— Машка!!! — громко приветствует меня одноклассница, когда-то слывшая самой красивой девочкой нашего коллектива. От нее исходит приятный фруктовый аромат, а вырез блузки невольно пугает, грозясь обнажить то, что не должно быть предназначено для глаз присутствующих. Мы располагаемся на мягких диванчиках, несколько часов заливаясь смехом над нашими школьными проказами. Это так странно, видеть их повзрослевшими, с багажом совершенных ошибок за плечами, собственной историей и достижениями. Вот, к примеру, Алена — известный дизайнер, любит путешествовать и уже два года живет с мужчиной, всячески избегая разговора о браке. По ее глубокому убеждению, штамп в паспорте еще никого счастливым не сделал, и рисковать своей устоявшейся жизнью в угоду общественному мнению, она не намерена. А вот Марина — образцовая жена, весь вечер вещающая о том, как ей повезло с супругом, с красавицей дочкой и понимающими родителями.

— Виктор — замечательный мужчина, — тараторит она, демонстрируя подборку фото в своем телефоне. — За одиннадцать лет я ни разу не пожалела о том, что когда-то сказала ему «Да». Без проблем, конечно, не обходится, но в целом я смело могу назвать себя счастливой!

— Ну а я замуж так и не вышла. Зато два года жила с депутатом. Не сказать, что он мечта каждой женщины, но на подарки не скупился. После расставания с ним мне на память осталась трехкомнатная квартира в центре. Кстати, ты ведь в Политехническом училась? — обращается ко мне Лиза, потягивая коктейль через крученую трубочку. — Так у меня окна выходят как раз на главный корпус.

— Что же вы разбежались? — удивляется Алена — невысокая коротко стриженая блондинка.

— Не захотел уходить от жены, — выдает моя одноклассница, из-за чего я захожусь кашлем, делая глоток из своего бокала. Мои глаза удивленно распахиваются, щеки краснеют, а напиток так и застревает в горле, прекращая доступ кислорода в мои легкие.

- Что? — как ни в чем не бывало обводит нас взглядом девушка, недоуменно вскидывая бровь. — Смотрите так, словно прямо сейчас готовы сжечь меня на костре! Если мужчина может себе позволить роман на стороне, то и я не намерена себя ограничивать.

— А как же его жена? — опешив не меньше, чем я, возмущается Марина.

— А что мне до нее? Я в их проблемы не вдавалась. Но не думаю, что будь она хорошей супругой, ее муж оказался бы в моей постели.

— Господи, Филиппова! Не думала я, что ты такая!

— Какая?

— Беспринципная!

— Пффф, — отложив трубочку на стол, отзывается Лиза. — Давайте опустим ту часть, где вы начинаете читать мне нотации. Я привыкла к хорошей жизни. Люблю дорогие рестораны, шубы, хочу ездить на хорошей машине, отдыхать на самых лучших курортах. Что же в этом плохого? Поверьте, жену он не обделил. Так что, он просто очередная ступенька на пути к лучшей жизни.

— А работать ты не пробовала? — ядовито интересуется Парфенова.

— Нет. И не планирую начинать.

— Да, Лизка. Ты не пропадешь с такими-то жизненными установками…

— Что верно, то верно. Так что оставьте свою желчь при себе.

Вечер определенно испорчен. Марина смешно раздувает ноздри, пытаясь сдержать рвущееся наружу негодование, Алена остаток ужина то и дело бросает косые взгляды на сидящую рядом девушку, а я бесцельно ковыряю вилкой десерт, чувствуя, что больше не смогу проглотить ни крошки. Говорить о чем-то не хочется, поэтому мы в тишине, разбавленной лишь стуком столовых приборов, расправляемся с заказанной едой, сухо прощаемся и расходимся по машинам. Вместе с Парфеновой, живущей на одной улице с моими родителями, мы устраиваемся на сидении заказанного такси, и какое-то время, не находя тем для разговора, просто следим за мелькающими за окном картинками.

— К черту эту Лизку! Рядом с моим домом есть неплохая забегаловка. Давай закажем себе шампанское и будем весь вечер поднимать тосты за собственное счастье! — внезапно огорошивает меня своим предложением Маринка. Я улыбаюсь, отпуская сковавшее меня напряжение, и молча киваю, давая свое согласие. Кафе расположено рядом с набережной, и мы, не сговариваясь, спускаемся вниз, чтобы полюбоваться красотой вечернего города. Уличные фонари озаряют своим теплым светом расчищенные тротуары, совершенно безлюдные в столь поздний час.