Лишь в 1821 г. император Александр I соизволил утвердить проект нового здания театра. Автором проекта в стиле ампир являлся архитектор А. Михайлов, а строил новый Петровский театр Осип Бове, автор проекта реконструкции всей Театральной площади. По задумке Бове новое здание Большого театра должно было стать доминантой площади, которая к тому времени освободилась от болота. Спрятали под землю и так досаждавшую площади Неглинку, название которой сохранилось лишь в имени известной московской улицы. Для драматической труппы Бове перестроил в 1824 г. соседний дом купца Варгина, который вскоре нарекли Малым театром.

Выступая фасадом на Театральную (тогда еще Петровскую) площадь, новый театр преобразил не только ее, он стал украшением Москвы, на что не мог не обратить внимание Пушкин. Да и сама замощенная булыжником прямоугольная площадь предстала теперь в ином обличье – Большой театр слева и справа обрамлялся невысокими ампирными домами-крыльями. «Большой Петровский театр как феникс из развалин возвысил стены свои в новом блеске и великолепии», – извещали «Московские ведомости» в январе 1825 г. Построили новый театр на фундаменте прежнего, сгоревшего, оставшиеся после пожара стены разрушать не стали, а включили их в конструкцию зрительного зала. В общих чертах театр походил на тот образ Большого, который мы привыкли видеть на обертке шоколада «Вдохновение»: торжественный портик с восемью массивными колоннами, держащий треугольный фасад с неизменной четверкой лошадей.

Открылся новый театр 6 января 1825 г. спектаклем «Торжество муз» на музыку А. Алябьева и А. Верстовского. Начался вечер нетрадиционно: собравшиеся стоя аплодировали, причем не артистам, а зодчему Бове. Главным героем спектакля явился персонаж по имени Гений России (в исполнении Павла Мочалова), провозглашавший:

Интересно, что зрителей, желающих попасть на первое представление, оказалось больше, чем мог вместить театральный зал, и потому спектакль пришлось повторить на следующий день. Сергей Аксаков вспоминал: «Большой театр, возникший из старых, обгорелых развалин, изумил и восхитил меня. Великолепное громадное здание, великолепная театральная зала, полная зрителей, блеск дамских нарядов, яркое освещение, превосходные декорации…»

Цены на театральные билеты зависели от расположения мест. Самыми дорогими были ложи бельэтажа, по 20 рублей, годовой абонемент обходился в 250 рублей. В партер можно было попасть за пятерку, а то и за три рубля с полтиной. На галерку пускали за пятьдесят копеек.

1 сентября 1826 г. театр почтило своим присутствием царское семейство, посетившее Москву по случаю коронации. Свежекоронованный император Николай обновил царскую ложу, задрапированную малиновым бархатом. В честь исторического события устроили маскарад в русских национальных костюмах. Освещала все это действо огромная люстра в 1300 свечей.

А 12 сентября 1826 г., вскоре после своего возвращения в Москву, в Большой театр пришел и Александр Пушкин. В тот вечер шла комедия А. Шаховского «Аристофан». «Когда Пушкин, только что возвратившийся из изгнания, вошел в партер Большого театра, мгновенно пронесся по всему театру говор, повторявший его имя: все взоры, все внимание обратилось на него. У разъезда толпились около него и издали указывали его по бывшей на нем светлой пуховой шляпе. Он стоял тогда на высшей степени своей популярности», – писал Н.В. Путята.

Даже императора не встречали в театре так, как Пушкина. Кажется, что сам факт его появления спровоцировал нечто вроде спектакля. И если весть о нагрянувшем настоящем ревизоре вызвала немую сцену в гоголевской пьесе, то приход Пушкина возбудил живую сцену. «Впечатление, произведенное на публику появлением Пушкина в московском театре после возвращения из ссылки, может сравниться только с волнением толпы в зале Дворянского собрания, когда вошел в нее А.П. Ермолов, только что оставивший кавказскую армию. Мгновенно разнеслась по зале весть, что Пушкин в театре; имя его повторялось в каком-то общем гуле; все лица, все бинокли обращены были на одного человека, стоявшего между рядами и окруженного густою толпою», – свидетельствовали очевидцы.

Пушкин въехал в Москву победителем, потому и сравнивает его современник с Ермоловым. Происходящее на театральной сцене вмиг перестало волновать зрителей, взоры их направились в сторону Пушкина, потрафив его самолюбию: «Надобно было видеть участие и внимание всех при появлении Пушкина в обществе!.. Когда в первый раз Пушкин был в театре, публика глядела не на сцену, а на своего любимца поэта», – отзывался об увиденном Ксенофонт Полевой.

Пушкин неоднократно бывал в Большом Петровском театре. Но что он мог смотреть? Репертуар в те годы являл собою довольно специфичную смесь музыкальных произведений разного жанра – от водевилей до т. н. романтических опер. Причем авторами выступали преимущественно итальянцы или немцы.

Спектакли тогда ставили быстро, и шли они в таком же темпе, скоро сходя со сцены. 17 октября 1826 г. показывали премьеру – «Ломоносов, или Рекрут-стихотворец» на музыку тирольских и венецианских народных песен, 7 ноября – оперу «Старинные святки» Ф. Блимы, 20 ноября – «Иван Сусанин» К. Кавоса, 16 декабря – «Лодоиска» Р. Крейцера.

Катерино Кавос остался в музыкальной истории как весьма плодовитый композитор, сочинивший не только более полусотни опер, но и породивший сына Альберта, снискавшего славу театрального архитектора, автора проектов Мариинского театра в Санкт-Петербурге и Гранд Опера в Париже (утвержден Наполеоном III, но не реализован), отстроившего Большой театр после пожара 1853 г.

Своего «Ивана Сусанина» Катерино Кавос сочинил в 1815 г. по горячим следам. Опера вышла веселой, даже забавной. Сусанин не погибал, а оставался в живых. А свидетельством вечной русско-французской дружбы, которой не удалось помешать даже Наполеону, стала постановка «Ивана Сусанина» в стиле французской комической оперы, в которой музыке отводилось столько же времени, что и диалогам. Любопытно, что успех оперы Кавоса не померк, даже когда в 1836 г. Михаил Глинка написал своего «Ивана Сусанина». К чести Кавоса, он признал превосходство и творческую удачу коллеги (редкий случай!), выступив постановщиком премьерного спектакля. Так они и шли на сцене, чередуясь друг с другом. То «Сусанин» Глинки, то Кавоса. И актеры те же, и костюмы.

Помимо композиторской, Кавос сделал неплохую карьеру при дворе, в 1832 г. став «директором музыки» императорских театров. Благодаря Кавосу зарубежные оперы стали исполняться на русском языке, настоял он и на необходимости обучения певцов нотам, а иных – и грамоте. При нем оперная труппа императорских театров была отделена от драматической. Кавос немало поспособствовал развитию и становлению русской музыки, столь редко звучавшей в театрах, что порою казалось, будто в России композиторы вовсе не рождаются – из-за неподходящих климатических условий.

Пушкин не мог не знать Кавоса, а как же иначе – Катерино Альбертович – один из первых, кто переложил на музыку произведение Александра Сергеевича. Как только в августе 1822 г. вышла в свет политически важная поэма «Кавказский пленник» об успехах русского оружия на Кавказе и о любви пленного русского офицера Ростислава к невинному «дитю природы» – девушкечеркешенке Кзелкайе, Кавос немедля сел за партитуру. Не прошло и месяца, как знаменитый балетмейстер Шарль Дидло занялся постановкой одноименного балета: «Все литераторы хвалят сие отличное произведение русской поэзии. Я просил перевести для себя краткое извлечение оного – и нашел содержание весьма интересным», – писал он в предисловии к либретто.

После первой петербургской постановки балета в январе 1823 г. в московском Большом театре премьера состоялась 4 октября 1827 г. Уж и не знаем, поняла ли публика, что смотрит. Не зря Кавос слегка поменял название на «Кавказский пленник, или Тень невесты». Вот эта-то тень и нависала над балетной пантомимой в течение всего спектакля (это второй такой случай после «Гамлета»). Мало того что действие произведения было перенесено на десять веков назад, так откуда ни возьмись на сцене возникла и вторая героиня – невеста пленника. В конце балета она погибала, благословив возлюбленного на счастливый брак с черкешенкой. Далее молодожены отправлялись на «празднество по поводу победы над черкесами и принятие ханом русского подданства».