— Не уверен, что Лютик сильно переживает по этому поводу.

— Я тоже, — кивнула баронесса. — И тем не менее. Я не смогла защитить своего сына, — она посмотрела Геральту в глаза, — и не смогу защитить его сейчас, ни своим именем, ни весом в обществе, случись что-либо. И он не примет эту помощь ни в каком виде из-за своей гордости и старых обид. На которые имеет полное право. Но я знаю, что его защитишь ты. И хочу предложить…

— Нет, — торопливо сказал Геральт, поднимая руки. Ох, боги, как же он ненавидел такие разговоры. Нужно было дождаться начала концерта в Плотве. — Баронесса, мне не нужны ни ваши деньги, ни ваше хорошее расположение. Я справляюсь сам.

— Хорошо. В этом вопросе мы друг друга поняли. Теперь… о другом, не менее важном. Я знаю, что у тебя есть воспитанница, несовершеннолетняя внучка Калантэ, Цирилла. Верно? — голос у баронессы изменился. Она чуть сильнее сжала мундштук в пальцах, не заметив, что папироса истлела до конца.

— Цирилла воспитанница в Каэр Морхене, ее обучением занимается директор и учителя.

— Скажем так, ведьмак. Есть определенные люди, которые заинтересованы в том, чтобы дискредитировать магов и обучение магии, в частности, лишить Академию Аретузы и Каэр Морхен права на подобные действия. Сюда же относится алхимия, ведьмачество…

— Ведьмаков не создают уже очень давно. Утерян секрет и утеряны традиции.

— Неважно. Я знаю, что грядут изменения. Политика в отношении расовых меньшинств — краснолюдов, низушков, гномов, эльфов, уже меняется. Не говорю уже о допплерах, нимфах и троллях. Мы, разумеется, не в средних веках живем, сжигать на кострах их никто не станет, но мы весьма уверенными шагами идем к тому, чтобы данные существа проживали в специально отведенных для этого местах и не занимались непредназначенной для них работой.

— Какие интересные идеи, — Геральт скривился. — Кто их продвигает?

— Я больше ничего не могу сказать. Имей это в виду, ведьмак. Не говори Юлиану, что мы общались, — баронесса встала и стряхнула пепел на каменный пол, после чего убрала мундштук обратно в футляр.

Геральт тоскливо посмотрел баронессе вслед, проверил на телефоне время и открыл сообщение от Лютика. Тот прислал селфи со скрипкой со сцены. Геральт всмотрелся в фотографию, потому что ему показалось, что глаза у Лютика были подозрительно красными. Может быть, отсвечивалось от занавеса?

С трудом дождавшись первого звонка и выпив половину бутылки меттинского розового, Геральт отправился в зал. На билете был указан десятый ряд партера, но его проводили до первого и усадили рядом с надушенными дамами в нарядных платьях. Дамы на него косились с любопытством и краснели, стоило ему посмотреть на них в ответ. Их мужья кидали на Геральта возмущенные взгляды, но вставать было уже как-то некрасиво. Геральт с тоской достал телефон.

@jaskier: хочу напиться и умирать

@zireael: Я тоже.

@geralt: …

@zireael: Ты тоже хочешь напиться и умирать?

@jaskier: у меня рука отваливается

@zireael: Я не хочу знать подробностей, Лютик, слишком много информации >:(

@jaskier: ващет я выступаю >:(

@geralt: у тебя болит рука? почему ты не сказал?

@jaskier: мне пора потом поговорим :*

Геральт раздраженно цокнул языком. Он уже собрался убрать телефон, когда пришло новое уведомление, от Цири.

@zireael: Что случилось?????????

@geralt: проверю после концерта. все вроде бы нормально было.

@zireael: НАПИШИ МНЕ. Йеннифер знает? Почему меня на концерт не позвали, кстати?

@geralt: йен на скеллиге. а тебе надо заниматься. весемир сказал, ты ленишься.

@zireael: Бу.

Геральт убрал телефон, когда прозвенел третий звонок, а лампы начали медленно гаснуть, и приготовился слушать. Радовало одно: можно было немного расслабиться и закрыть глаза. Он даже немного съехал вниз на неудобном кресле, нашел глазами в толпе музыкантов Лютика со скрипкой и дурацким разноцветным галстуком, успокоенно выдохнул, и на целых полтора часа позволил себе обо всем забыть. Стоило, наверно, уговорить Лютика выступить где-нибудь в каком-нибудь клубе… не с классической программой, конечно, а со всеми его песнями с подкаста. Йен бы могла что-нибудь такое устроить со своими-то связями. Да и народу пришло бы много, у Лютика полно подписчиков и друзей.

За кулисы после окончания концерта Геральта пустили без проблем. Лютик обнимался уже с какими-то людьми и, судя по разговорам, собирался пойти выпивать в бар. Геральт поймал его взгляд и кивнул. Лютик разулыбался, хлопнул пианиста по плечу, пожал дирижеру руку и дошел до Геральта:

— Понравилось? Хотя ты спал, как обычно.

— Я не спал, — Геральт посмотрел на чуть вьющиеся у висков Лютика пряди волос, на растянутый галстук и покосился на остальных музыкантов, о чем-то галдящих: — Хочешь пойти с ними?

— А ты не пойдешь? — Лютик зачесал влажные волосы назад и выдохнул. — Я устал, но пропустить по кружке Реданского лагера? Кто ж откажется, Геральт, пойдем.

— Мм, — с сомнением покачал головой Геральт.

А потом замер. Потому что медальон задрожал, а Лютик странно посмотрел на проходящих мимо людей.

— Мне как-то… странно, — пробормотал Лютик, пошатнувшись и привалившись плечом к его плечу. Геральт успел схватить его за запястья и швырнуть в стену, вжимая в нее, прежде, чем Лютик зашипел и попытался рвануть в сторону направляющихся к выходу музыкантов. Кто-то обернулся, но Геральт закрыл Лютика собой и, лихорадочно оглядевшись, потащил его в сторону пустой комнаты.

— Что ты такое? — спросил он, удерживая Лютика за руки, втолкнул его внутрь чьей-то гримерки и захлопнул за собой дверь ногой.

— Отпус-с-с-сти, — прошипел не-Лютик, глядя на Геральта широко распахнутыми глазами. Зрачки затопили всю радужку чернотой, но Геральт успел разглядеть: радужка стала красной.

— Ага, может еще помочь? — Геральт сбил его с ног одним ударом, развернул к себе спиной, заламывая руки за спину. — Что. Ты. Такое?

— Этот славный молодой человек хорошенько мне сопротивлялся, — сообщил не-Лютик. — Столько времени. Но магию на крови не пересилишь. К тому же, второй хозяин умер сегодня, а это тело совсем ослабло.

— Второй хозяин? — уточнил Геральт.

— Малыш-ш Леш-ш-шек.

Геральт выругался и, сдернув с шеи медальон, перевязал серебряной цепью запястья Лютика. Тот не сопротивлялся, от прикосновения серебра к коже лишь слабо застонал, а потом и вовсе рассмеялся.

— Пус-сти меня. Я освобожу тело, как только выполню свое предназначение.

— Какое еще предназначение? Если ты можешь покинуть его тело — покинь немедленно.

Не-Лютик извернулся, глядя на Геральта темными бессмысленными глазами.

— Если бы все было так прос-сто. Я должен убить. А потом я освобожу тело… если это будет иметь значение…

— Кого убить? — Геральт встряхнул Лютика за шиворот, поставил на ноги и развернул к себе лицом.

— Кируса Энгелькинда Хеммельфарта, — выплюнул не-Лютик. — Иерарха Новиграда.

***

— Что я могу сделать? А что я могу сделать? — Геральт смотрел на прикованного к батарее не-Лютика, который с любопытством дергал рукой. Звук выходил премерзкий и громкий, мешал слушать Йеннифер и раздражал. — Нет, он не перестанет шуметь. Я уже просил.

— Я собираюсь сделать доброе дело для всех, — не-Лютик побился затылком о стену, а потом снова принялся стучать серебряным браслетом о батарею. Геральт втянул носом воздух, почувствовав, что запахло кровью, и, присмотревшись, заметил, что по запястью Лютика стекло несколько капель.