— Чем займемся, пока остальные не подтянутся?

Отпустив своего вороного гулять, Вал развернулся ко мне. Пару секунд посомневавшись, я тоже выпустил Варгу свободно пастись.

— У нас с тобой сейчас привал. Остальных дождемся, и дальше тронемся, — я, от такого заявления, немножко опешил.

— А им отдыхать не надо? — спрашиваю, слегка повернув голову.

Он успел подкрасться ко мне со спины и, обняв, прижать к себе.

— Отдыхать полагается ночью, а до темноты всего пара часов осталось, — и игриво куснув меня за кончик уха, шепотом спросил. — Так чем бы ты хотел заняться?

Ох, и не понравится ему мой ответ, но я так больше не выдержу. Как он может быть на людях абсолютно бездушным куском льда, а на едине горячим, нежным и чувственным бархатом? Может, и не время выяснять отношения, тем более на дороге, но сил моих больше терпеть не осталось. Даже несмотря на толпы мурашек, галопом несущихся вниз по шее, и нагло забравшихся ко мне под тунику ладоней, теперь вовсю поглаживающих мой живот и грудь, я не поддамся!

— Нам нужно поговорить! — вскинутая бровь, чуть более сильное надавливание на грудь, и я тут же поправляюсь: — Хорошо, мне надо с тобой поговорить.

— О чем?

— О нас! О тебе и обо мне! — вскидываю голову и пытаюсь разглядеть выражение его лица — Что происходит? Ты так и будешь «так» ко мне относиться? Захотел — поиграл, некогда — отложил на полочку, а как время появилось, снова-здорово. Достал, отряхнул и думаешь, что это нормально? Неужели ты думаешь, что я буду спокойно там лежать и ждать своего часа? — от этих слов Вал чуть дернулся, черты его лица заострились. Что, не нравится? Ну еще бы, ты же собственник. Ты ничего не объясняешь, не интересуешься моим мнением, не спрашиваешь о моих чувствах и желаниях! — от его ладони исходит мощная волна тепла, неужели я достучался до него? Тепло успокаивает меня, нежит, но я еще не закончил, и уже тихо, шепотом:

— Кто я для тебя? Неодушевленный предмет? Вещь?

— Ты спрашиваешь, кто ты для меня. Ты подросток, о каком мнении ты говоришь? Чувства, желания? Ты был долгое время влюблен в одного, а не так давно ластился и выпрашивал ласку у другого.

Ох, что-ж я маленьким не сдох. Неприятно, блин, но это же не про меня!

— Не дергайся, ты спросил и я пытаюсь ответить, а не обидеть! — и он повернул меня к себе, обхватил пальцами подбородок, чуть приподнял, заставил заглянуть в глаза. — Когда я договаривался о помолвке, я знал, на что иду. Сначала был наслышан, а заинтересовавшись, навел справки и, как ты понимаешь, уже не ждал от тебя слишком многого. Альфа, омега. Это наша природа, она не дала мне выбора. Но когда я увидел тебя… Присмотрелся… Почувствовал влечение… Да я до сих пор смотрю на тебя и не верю в то, что вижу! То глупый, шаловливый ребенок, то взрослая, полностью сформировавшаяся личность, но и то, и другое абсолютно не соответствует тому, что я про тебя знаю! Ты хочешь, чтобы я делился с тобой своими мыслями, спрашивал мнение? Но для этого требуется доверие. А как я могу доверять, когда у тебя на груди висит шпионский кулон?

И Вал, не отпуская моего подбородка, подцепляет мизинцем цепочку.

— Вот этот?

Я по инерции опускаю глаза на кулончик, разглядываю его, как будто впервые вижу, а на самом деле думаю, думаю, что же ему сказать.

— Это не то, что ты думаешь! Нет, то, но не совсем, — черт, черт, черт! Как же ему объяснить?

— Смотри на меня! — он снова дергает мою голову вверх. — Ну, раз не то, сними его! Выбрось! И вот тогда уже поговорим…

— Я не могу. — Блин, ну я действительно не могу! Ты же смотришь в мои глаза, неужели ты не видишь, не чувствуешь, что я не вру?

— Почему?

— Это сложно объяснить, но поверь, я не шпион, просто… Просто он уже знает кое-что, и если я его выброшу, а он попадет кому-нибудь в руки… Нет! Слишком рискованно. Я не могу так рисковать! Но я могу пообещать, что никогда и никому его не отдам или найду способ его уничтожить.

— И о каком доверии мы сейчас говорили? Подумай вот о чем, малыш. Чтобы заслужить доверие близкого существа, нужно, прежде всего, самому научиться доверять. У меня к тебе тоже много вопросов, но я думаю, что ты пока не готов на них ответить. Но я прошу тебя задуматься — стоят ли те тайны, которые ты так тщательно скрываешь, нашего с тобой будущего?

На дороге показались наши. Они, спокойной рысью, не сильно спеша, скакали по тракту. Вовремя, как же вовремя они появились. Вал наклонился и чуть потерся носом о мою щеку, выпустил меня из объятий и засвистал лошадям.

Могучие великолепные животные выглядели как волшебные статуэтки, подсвеченные изнутри теплым, душевным светом, и блестящей, переливающей шкурой, отражающей красноватые лучи заходящего солнца.

В любое другое время я бы не смог отвести глаз от такой завораживающей красоты, но не сегодня, не сейчас. Слова Вала продолжали звучать в моей голове, повторялись снова и снова. Если смотреть на происходящее между нами и на всю «историю» наших недоотношений под таким углом, то он прав.

Взгромоздившись на Варгу, я с мрачно-задумчивым видом ждал, когда остальные поравняются с нами и мы сможем двинуться дальше.

Вечером, когда уже почти стемнело, мы добрались до небольшого трактира. Вал, оказывается, предусмотрительно отправил вперед воина, которому удалось заранее договорится об ужине и снять комнаты. Так что, когда мы прибыли, нас уже ждала горячая еда и теплая постель.

тайное становится явным

Я же упоминал, что мне вредно долго думать?

Что я начну переживать и накручивать себя?

Ну вот, то, о чем я честно предупредил заранее, случилось.

Я думал. И думал, и думал. Все время. Я впал в какой-то катарсис, в кому. Меня уже не интересовал окружающий мир.

Я не спрашивал, ни куда мы направляемся, ни когда мы туда доберемся. Отстраненно-вежливо отвечал на вопросы. Не обращал внимания на Вала, не огрызался на подколки, не отвечал на шутки, не задавал вопросов и не интересовался общими делами. Я потихоньку отгораживался ото всех. Заматывался в кокон отчужденности, где я постоянно думал и копался в себе. Я спал, ел, куда-то ехал, но это как будто был уже не я, так, оболочка, тело. Кадиф первые пять дней еще пытался растормошить меня, но даже он не смог и сдался. Я просто на него не реагировал, да я, в принципе, ни на кого и ни на что не реагировал.

Я не хотел общаться и не желал отвлекаться, я искал ответ на самый важный вопрос в своей жизни. Пытался найти его и все больше грузился. Я чувствовал себя, как пресловутая белка в колесе. Все мысли по кругу.

Доверие.

— Что, если я доверюсь Валу?

— Что будет, когда я расскажу ему, что я не тот, совсем не тот, за кого он меня держит? Нет, я, конечно, понимаю, что Ирод не вызывал у Валдиса приятных чувств, но… Как он отнесется ко мне?

— Как он отреагирует на то, что женится на существе из другого мира?

— Скроет ли он мою тайну или меня, скажем, спалят на костре?

Я слишком мало знаю о том, что меня ожидает, если он все же предаст.

И еще! Он так надеялся породниться с Императором, с икливским Домом, что, если правда выйдет наружу?

Если тайну знают больше двух человек, то она перестает быть тайной. А у меня и так со вторым «знающим» одни лишь проблемы, но Кадиф хотя бы под относительным контролем, а вот довериться Валу — это совсем другое дело! Кроме того, ещё есть законы, которых никто не отменял, и навряд ли в них сделают исключения для такого «всего из себя особенного» меня. Чистота Вида. Нет, с телом, допустим, у меня все Ок! Но там еще есть правка о чистоте души, и вот тут вот я совсем не уверен. Душа моя нездешняя и много чего повидала. Да и вот что именно под этим понятием подразумевается? Я не знал.

— Как решить задачу с многими переменными?

— Как? Если в конце решения, на месте ответа, стоит твоя жизнь? Но, с другой стороны, что меня ждет, если я не признаюсь и сохраню свою тайну?